Николай Леонов
Алексей Викторович Макеев

Пиар во время чумы

Глава 1

– Я разговариваю со старшим оперуполномоченным Гуровым?

Голос в телефонной трубке был мужской, даже, если можно так выразиться, преувеличенно мужской – с жесткими требовательными интонациями. Гурову этот голос был не знаком. Поэтому к неожиданному звонку он отнесся достаточно осторожно. К тому же звонили на дежурный телефон главка – судя по всему, тот, кто звонил, Гурова тоже не знал.

– Да, это полковник Гуров. Чем могу служить? – сдержанно поинтересовался он.

– Служить будете Отчизне! – буркнул человек на другом конце провода.  – Мне служить не надо. А звоню я вот по какому поводу. Вы ищете деятелей, крутанувших всех с финансовой пирамидой? Ну, этих… которые «Дорога будущего» называются…

– Допустим, я действительно занимаюсь этим делом, – сказал Гуров. – Так чего же вы хотели?

– Хотел дать вам наводку. Они теперь разбежались как тараканы, но я знаю один адресок…

– Может быть, для начала вы все-таки назоветесь сами? – перебил Гуров.

– Это ни к чему. Запоминайте адрес – я заканчиваю. Улица Светлая, дом 24, квартира 30. Там живет человек, который очень сведущ в делах «Дороги будущего». На этом все. Можете не благодарить.

– Как фамилия этого человека? – спросил Гуров, но в трубке уже раздавались равнодушные короткие гудки.

Он в упор посмотрел на дежурного офицера и кивнул на телефон:

– Откуда звонили?

После секундной заминки дежурный ответил:

– Телефон-автомат на Тверской…

– Звонивший как-нибудь представился?

– Назвал фамилию, товарищ полковник, – виновато сказал дежурный. – Смирнов, предприниматель. Сказал, что у него для вас важная информация. Что-нибудь не так?

– Ладно, не бери в голову, – сумрачно произнес Гуров. – Жизнь покажет.

Он вернулся в кабинет, где его старый друг и напарник полковник Крячко вдумчиво набирал одним пальцем на компьютере какой-то документ, и сообщил ему содержание только что состоявшегося разговора.

Крячко развернулся на стуле и озадаченно хмыкнул.

– Доброжелатель, значит? – сказал он, качая головой. – Ну и что ты собираешься делать? Где эта улица Светлая? Ни разу не слышал.

– Где-то в районе Черемушек, – ответил Гуров. – Кажется, придется прислушаться к доброму совету. Все равно по «Дороге будущего» у нас ни черта не имеется. На безрыбье, как говорится, и рак рыба. Может быть, этот доброжелатель сам пострадал, а реальной возможности расквитаться не имеет. Другой вопрос, откуда он про нас знает? Такие познания всегда выдают излишне пристальный интерес и вызывают законные подозрения.

Крячко хохотнул и объяснил:

– Если, допустим, этого парня нагрели штук на десять, у него поневоле откроется бессонница и пристальный интерес. Он, может, от офиса этой «Дороги будущего» теперь ни на шаг не отходит. Там нас и видел. Выводы сделать было несложно.

– Почему же тогда для контакта он выбрал такой заочный способ? – возразил Гуров. – Да к тому же свое имя не назвал.

– Ничего удивительного, – махнул рукой Крячко. – Если бы меня кинули, я бы тоже не афишировал свои паспортные данные. Такая застенчивость очень свойственна русскому человеку.

– Ну, ты меня совсем успокоил, – улыбнулся Гуров. – А я уже подозревал, не подвох ли какой? Но раз мы имеем дело с застенчивым обиженным человеком, значит, просто обязаны последовать его совету. Поедем прямо сейчас?

– Поедем, – согласился Крячко. – Меня, признаться, раздражает, что мы до сих пор нисколько не продвинулись с этой бодягой.

Он был прав на все сто процентов. Ровно неделю назад начальник главка генерал Орлов вызвал к себе Гурова и, сердито взглядывая на него из-под седых бровей, сообщил:

– Ставлю тебя в известность, что с сегодняшнего дня ты подключаешься к делу общественной организации «Дорога будущего». Организация, само собой, никакая не общественная, а самая что ни на есть преступная. Этих гавриков надо найти как можно быстрее. Пока они не пропили деньги, изъятые у граждан обманным путем. Насчет пропили, само собой, шутка! – строго предупредил генерал. – Но ты должен отчетливо понимать – в таких случаях промедление смерти подобно. Если мы будем долго разворачиваться, мошенники успеют разместить капиталы в таких местах, куда без шенгенской визы не доберешься…

Несмотря на внешне раздраженный тон начальства, Гуров отлично уловил настроение генерала. Орлов сердился, конечно, не на него, а на ту неодолимую силу, которая навязала ему это не слишком благодарное и не слишком перспективное дело. Организация «Дорога будущего» в течение нескольких месяцев благополучно и безбоязненно обчищала карманы доверчивых москвичей и гостей столицы, в техническом плане используя схему обычной финансовой пирамиды, а в психологическом – вечную идею о светлом будущем, в котором деньги и булки растут прямо на деревьях – только не ленись рвать их. Потом, как водится, в один прекрасный день жизнерадостные основатели «Дороги будущего» разом исчезли, не оставив ни адреса, ни телефона, а в правоохранительные органы повалили толпы граждан, в одночасье прозревших и требовавших возмездия.

– Вот этот момент я как раз вижу очень отчетливо, – заметил Гуров. – Увод капиталов в безопасные места – это первое, что в таких случаях делается, и ты отлично знаешь, что тут мы всегда проигрываем в темпе. Поэтому не стоит обольщаться, Петр, – мошенников мы, конечно, рано или поздно найдем, но вот вернем ли мы деньги всем потерпевшим – это большой вопрос.

– А я потому тебя и рекомендовал, – проворчал генерал. – Потому что не всякому под силу этот вопрос разрешить.

– Это не моя грядка, – покачал головой Гуров. – Здесь нужно четко представлять себе банковские штучки, финансовые схемы и все такое прочее. На это есть специалисты.

– А тебя и не просят заниматься финансами, – возразил Орлов. – Твоя задача – гавриков найти. По возможности быстро. Взять тепленькими. Пока не остыли. А вот потом с ними сведущие люди займутся. Закавыка-то в том, что этих мерзавцев, похоже, и след простыл. Так что отложи пока все остальное…

– А все-таки, почему такая спешка? – поинтересовался Гуров. – Насколько мне помнится, у нас никогда аферистов такого уровня не преследовали слишком рьяно. Не буду сейчас говорить о мотивах…

– Ну и не говори! – перебил его генерал. – А ларчик в нашем случае открывается до обидного просто. Это заказ сверху, Лева! По моим сведениям, в эту «Дорогу будущего» вложила крупную сумму денег некая родственница самого премьер-министра. Говорят, дама самоуверенная и экзальтированная, но, как бы это выразиться, не слишком великого ума… Переубедить ее ни в чем, разумеется, никто не может, да и не пытается. Отсюда все ее беды.

– Кто такая?

Генерал махнул рукой.

– Это не имеет никакого значения! – твердо сказал он. – Тебе с ней в контакт вступать все равно не придется. Она ровным счетом ничего не знает. В офисе «Дороги будущего» она, естественно, была, мозги ей запудрили, как и всем прочим, только она скорее умрет, чем кому-то в этом признается. Деньгами же занимался ее распорядитель Кузяев, юрист по образованию. Если понадобится, тебе устроят с ним встречу. Но мне кажется, тебе на это особенно отвлекаться не стоит. Лучше зайти с другого конца – ведь эта организация где-то регистрировалась, представляла какие-то документы, площадь арендовала… Должны остаться какие-то данные. Возможно, кто-то из этой компании до сих пор в Москве. Одним словом, не мне тебя учить… А про даму я для того тебе сказал, чтобы ты уяснил, чей заказ мы с тобой выполняем.

– Мы не портные, чтобы заказы выполнять, – проворчал Гуров, но генерал так посмотрел на него, что развивать эту тему Гуров дальше не стал. Тем более что суть дела от этого не менялась. Аферистов нужно было найти в любом случае. Правда, работа эта была, по мнению Гурова, излишне сидячей и не вызывала у него особого энтузиазма. Копаться в документах и вести беседы с уклончивыми чиновниками из муниципалитета ему никогда не нравилось.

Впрочем, кое в чем они разобрались довольно быстро. «Дорога будущего» была создана около года назад тремя энергичными и не слишком щепетильными людьми – бывшим шахматистом, мастером международного класса Валеевым Петром Ивановичем, его супругой Алиной Крестовской, психологом по образованию, и отставным подполковником войск связи Сидоровым, который до этого преподавал в одной из московских школ военное дело. В деле участвовало еще не менее десятка человек, занимавшихся пропагандой, рекламой и поиском потенциальных клиентов. Фамилии большинства были Гурову известны. Загвоздка состояла в том, что практически все они под разными предлогами из Москвы уже выехали. Соответственно исчезли выкачанные из доверчивых граждан деньги. «Дорога будущего», образно говоря, была пуста, и указателей на ней никаких не было. Сомнений у Гурова на этот счет не имелось – теперь им предстояли долгие и нудные месяцы поиска. Быстро такие дела не делаются. А значит, с самого начала им следовало настраиваться на регулярные выволочки со стороны руководства.

Поэтому при всей его сомнительности анонимный звонок явился для Гурова как бы лучом света в темном царстве. Возможно, на улице Светлой – луч света не случайно пришел ему на память – и в самом деле живет кто-то из жизнерадостной братии мастера Валеева. Может быть, его не взяли с собой в будущее за какую-нибудь провинность, а может, и самого кинули – такое часто случается в среде мошенников. Проверить адрес стоило в любом случае.

Крячко уже позвякивал автомобильными ключами. Ему не терпелось переместиться из душного кабинета на вольный воздух. Он в еще большей степени, чем Гуров, не терпел сидячей работы. Вряд ли он сам ожидал многого от наводки неизвестного доброжелателя, однако на месте ему уже не сиделось.

По указанному адресу поехали на основательно потрепанном «Мерседесе» Крячко, которым он, несмотря ни на что, очень гордился и даже в мыслях не держал поменять на машину попроще и поновее. Впрочем, верный «Мерс» еще ни разу не подводил своего хозяина – жаловаться не было причин.

Когда подъехали на место, солнце как раз достигло самой высокой точки на небосводе и воздух над городом был раскален, точно в пустыне. Дом номер 24 выходил фасадом на небольшой сквер. В окнах дома не было доброй половины стекол, и уже на подступах становилось ясно, что дом этот жилищем давно не является.

– Приехали! – саркастически констатировал Крячко, нажимая на педаль тормоза.  – Дом-то, оказывается, выселен. Неприятно об этом говорить, но, кажется, нас кинули, Лева?

Гуров не отвечая всматривался в черные провалы окон – ни движения, ни звука. Облупившаяся штукатурка, рассохшиеся рамы, осыпающаяся краска. Дом выглядел по-сиротски усталым и равнодушным. Двери ближайшего подъезда были сорваны, да и остальные, похоже, не являлись серьезным препятствием.

– Впрочем, какой-то шанс у нас остается, – почесав нос, добродушно сказал Крячко. – Вполне допускаю, что после сотрудничества с делягами из «Дороги будущего» дела у кого-то настолько расстроились, что теперь ему только и остается обживать трущобы и развалины. Как думаешь, Лева?

– Я о другом думаю, – ответил Гуров. – Для чего-то ведь нас сюда направили… или заманили – выбирай, что больше нравится. Не для того же мне звонили, чтобы заставить лишний раз прокатиться по жаре! Согласен, даже такой невинный розыгрыш может доставить удовольствие, но, судя по голосу, тот человек совсем не похож на шутника. Я бы сказал, что намерения у него были серьезные.

Крячко с любопытством посмотрел на него.

– Ты веришь, что здесь и в самом деле кто-то может быть? – спросил он.  – Парочка неумытых бомжей – вот и все, на что мы можем рассчитывать. А насчет розыгрышей я с тобой не согласен – разыгрывают всегда серьезным голосом. Иначе эффекта не будет.

– Тебе, конечно, лучше знать, – заметил Гуров. – Но тридцатую квартиру мы с тобой все же проверим.

– Как скажете, босс! – ухмыльнулся Крячко.

Они вышли из машины. От асфальта пахнуло жаром, как от раскаленной сковородки. Крячко вытер красное лицо носовым платком и укоризненно посмотрел на Гурова, который и сегодня был одет так, точно на прием собрался – пиджак, галстук, белоснежный воротничок.

– Ты, кажется, рассчитывал, что нас будут принимать в пентхаузе с кондиционером?  – сказал Крячко. – Уж без галстука-то сегодня точно можно было обойтись… Жарища невиданная!

– Сыщика не должны пугать ни жара, ни холод, – наставительно пояснил Гуров. – И не всем приятно смотреть на полковника в ковбойке, расстегнутой до пупа. Трудно наладить взаимопонимание.

– Ну, обитателей этого дома галстуком не возьмешь! – убежденно заявил Крячко. – Тут наверняка иные приоритеты.

Они вошли в тот подъезд, где, по расчетам Гурова, должна была находиться тридцатая квартира. Дверь с печальным скрипом отворилась, и оперативники оказались на грязной лестничной клетке с ободранными перилами и обшарпанными стенами. Где-то наверху, то затихая, то нарастая, шелестело эхо – должно быть, гуляли сквозняки. Пахло мышами и еще кое-чем похуже.

– Самый подходящий момент вернуться, – задирая голову, подозрительно сказал Крячко. – Признать, что нас все-таки разыграли, посмеяться и пойти куда-нибудь поприличнее. Как думаешь, Лева?

– Я думаю иначе, – упрямо сказал Гуров. – Вот посмотрим на тридцатую квартиру и тогда уже посмеемся.

– Тогда пошли, – вздохнул Крячко. – Пятый этаж!

Они не спеша поднялись по ступеням, рассматривая по дороге наскальные надписи, оставленные на стенах многими поколениями жильцов. То, что поколения были разными, подтверждала датировка некоторых автографов. Содержание надписей от времени менялось мало – в основном, это была или констатация влюбленности, выраженная арифметическим языком, или лаконичные заключения типа «Серый – дурак». Все эти Серые, Саши и Маши давно выросли, переженились и уехали бог знает куда – возможно, кого-то из них уже и не было на этом свете, но юношеские откровения, высеченные на старых стенах, все еще держались как самые незыблемые на земле истины.

Впрочем, Гуров больше присматривался не к ним, а к дверям квартир, за каждой из которых мог оказаться сюрприз – он по-прежнему был уверен, что анонимный звонок не был дурацкой шуткой и звонивший преследовал какую-то четкую цель. Некоторые квартиры казались запертыми, в некоторых все двери были настежь, но присутствия человека нигде не ощущалось. Лишь ветер гулял по этажам, создавая кратковременную иллюзию прохлады.

– Кажется, добрались, – удовлетворенно пробормотал Крячко, снова доставая из кармана платок и вытирая вспотевшее лицо. – Только не похоже, что нам здесь предложат что-нибудь прохладительное. А я бы с удовольствием промочил сейчас горло…

Гуров ничего ему не ответил. Он с сомнением окинул взглядом деревянную дверь тридцатой квартиры, на которой не было даже таблички с номером, а вместо глазка зияла аккуратная круглая дырка. Дверь была прикрыта, но не слишком плотно – достаточно было ткнуть пальцем, чтобы она открылась. Однако Гуров не торопился.

Дверной звонок был вырван с корнем, поэтому Гуров сперва постучал. Крячко с юмором посмотрел на его серьезное лицо и сказал:

– Надеюсь, за ордером на обыск мы не станем возвращаться?

– Порядок – прежде всего, – невозмутимо сказал на это Гуров и толкнул дверь.

В прихожей было довольно темно, и он практически ничего не успел рассмотреть. К счастью, его не подвел слух. Гуров вдруг услышал легкий скрип, а потом характерный щелчок и шипение запала. Не говоря ни слова, он метнулся назад и, рванув на себя оторопевшего Крячко, вместе с ним повалился на грязный каменный пол.

В квартире грохнуло так, что заложило уши. Дверь раскололась пополам, и в образовавшуюся дыру повалил вонючий дым пополам с пылью. Когда стало ясно, что продолжения катастрофы не последует, оперативники подняли головы, и Гуров с выражением произнес:

– Вот попали. На ровном месте, да мордой об асфальт! – В голосе его отчетливо слышалось смущение.

– Да уж, попали как кур в ощип, – кашляя от дыма, подтвердил Крячко.

Они поднялись и принялись отряхивать пыль с одежд. Крячко с опаской покосился на вывороченную дверь и осведомился:

– Будем продолжать или вызовем взрывников?

– А что продолжать? – пожал плечами Гуров. – Цели доброжелателя мне теперь более-менее ясны. А подробности, как ты правильно выразился, пусть уточняют специалисты. Еще предложения будут?

Крячко подумал и сказал:

– Предлагаю до приезда специалистов выпить пива – а то что-то чересчур жарковато стало, по-моему…

Глава 2

В кабинете генерала Орлова работал кондиционер, и на фоне жары, царившей на улицах, воздух в кабинете казался по-зимнему свежим. Орлов любил прохладу. На Крячко, поеживавшегося в своей ковбойке, он внимания не обращал.

Генерал был предельно серьезен. Он только что выслушал подробные объяснения эксперта по взрыву на улице Светлой и теперь что-то ожесточенно писал в своем настольном календаре. Гуров, Крячко и эксперт по взрывному делу, майор Стекольников, терпеливо ждали. Наконец генерал поднял голову и обвел подчиненных мрачным взглядом.

– Значит, какие будут соображения? – грозно спросил он, ни к кому специально не обращаясь.

– Соображение первое, – откликнулся Гуров. – Кому-то очень не хочется, чтобы мы искали дельцов из «Дороги будущего». И нам об этом деликатно намекнули.

– В деликатности этим типам не откажешь, – буркнул Орлов и тут же протестующее мотнул головой. – Но этот вывод лежит на поверхности. Мы знаем, что практически все члены финансовой пирамиды находятся сейчас в бегах. Откуда же бомба, взрыв? Вот что ты об этом думаешь?

– Соображение второе – получается, что не все в бегах, – ответил Гуров.  – Кто-то наверняка остался, чтобы контролировать и по возможности корректировать ситуацию. Возможно, этот человек имеет связь со своими сообщниками вне Москвы. Если нам удастся его выследить, появится шанс быстро выйти на остальных членов группировки.

– Что, собственно, мы знаем об этом корректировщике? – спросил генерал.

– Гад он, – вставил Крячко. – Вот и все, что мы о нем знаем. Если ты аферист, то и занимайся своими махинациями. Во взрывное дело-то зачем лезть? Это уж вообще какое-то дикое смешение понятий!..

– Ну, эти аферисты успели набить карманы миллионами, – возразил генерал.  – За такие деньги куда угодно полезешь. Сейчас любая шпана что-нибудь взрывает. Мода теперь такая…

– Вообще-то, я на сто процентов уверен, что взрывное устройство на Светлой устанавливал профессионал, – подал голос майор Стекольников. – Вполне приличный профессионал, с опытом. Мощность заряда, его размещение, взрыватель – все учтено очень тонко. Даю голову на отсечение – он не преследовал целей кого-нибудь убить. Задача была – напугать, возможно, даже травмировать. Но погибнуть от этого заряда Лев Иванович мог, только если бы ему уж очень сильно не повезло.

– Ну ты нас утешил, – с иронией сказал Орлов. – Слыхал, Лева?

Гуров кивнул.

– Согласен, – сказал он. – Я тоже об этом подумал. В принципе, прикончить нас там можно было в два счета. Наверное, тут и моя вина есть. Я, как и Стас, не допускал мысли, что эти махинаторы могут решиться на покушение. Теперь буду осторожнее.

– Да уж постарайся, – кивнул генерал. – Не создавай мне кадровые проблемы. Однако взрывника искать все равно надо. Может быть, у эксперта есть какие-то наметки? Может, почерк этого типа тебе кого-то напоминает? Может, материалы, которыми он пользовался, на что-то указывают?

– Сейчас столько диверсантов развелось! – махнул рукой Стекольников.  – За всеми не уследишь. Есть у меня список самых знаменитых личностей, которые на взрывчатке специализируются. Но и он уже устарел – кто-то сидит, кто-то лежит, а кто и за кордон подался… А материалы в нашем случае самые простые – динамит, запал от гранаты. На любом рынке…

– Ясно! – перебил его Орлов. – Значит, подрывника вы искать отказываетесь. Вам, конечно, виднее. Вот только с остальными подозреваемыми у вас тоже полная неясность. Хоть на один след вышли? То-то!

– У них преимущество первого хода, – задумчиво сказал Гуров. – И к тому же отступили они на заранее заготовленные позиции. Все продумано. Нам остается только искать – долго и кропотливо.

– Да? Значит, даже так? – Генерал уничтожающе посмотрел на него. – Конструктивная позиция, нечего сказать! За моей широкой спиной можно позволить себе кое-какие вольности. А передо мной широкой спины нет. Передо мной только задача, поставленная министром, – найти, и найти быстро.

– Быстро не получится, – сказал Гуров.

– Сам знаю, что не получится, – неожиданно согласился Орлов. – Но это не значит, что не стоит и пытаться.

– Не значит, – подтвердил Гуров. – Мы делаем все, что можем. Беседовали со многими людьми, которых «Дорога будущего» обвела вокруг пальца, встречались кое с кем из знакомых и родственников Валеева и его супруги. Беда в том, что потерпевшие абсолютно ничего о своих «благодетелях» не знают. Для них они до последнего момента оставались обаятельными и деловыми людьми, обещавшими в короткий срок преумножить их богатства. Внутренняя жизнь мошенников была надежно скрыта от посторонних глаз. Их бегство явилось для всех полной неожиданностью. И только тут все пострадавшие поняли, что не имели ни малейшего понятия, с кем связались.

– Ну, с потерпевшими понятно, – нетерпеливо махнул рукой Орлов. – Но есть же люди, с кем Валеев поддерживал деловые отношения.

– Правильно. Здание бывшего дворца культуры, где он арендовал помещение для офиса, а также время от времени концертный зал, принадлежит сейчас акционерному обществу «Викинг». Вообще-то они специализируются на развитии элитных тренажерных залов. Но вот для Валеева и его компании сделали исключение. Говорят, этот вопрос лично решал тот, кто является фактическим хозяином «Викинга». А во главе общества – бывший чемпион по штанге, тяжеловес Курбатов. Имя известное. Сейчас он в служебной командировке, в Швеции. Но должен вот-вот вернуться – беседа с ним запланирована у меня в первую очередь.

– Будто, кроме Курбатова, никто этих голубчиков не видел, – проворчал генерал.

– Видели, конечно, – покачал головой Гуров. – Но дальше подписывания бумаг отношения у них не простирались. Между прочим, зарегистрирована «Дорога будущего» была не как коммерческая, а как общественная организация. Тут и мэрия в определенном смысле способствовала тому, чтобы эти жулики процветали. Сейчас-то чиновники просто кивают один на другого и разводят руками – никто, мол, и подумать не мог… С Курбатовым другое дело – там предполагается личное знакомство. Хотя в преступные замыслы редко посвящают даже хороших знакомых.

– Может, и не посвящают, – сказал генерал. – Но знакомые о чем-то догадываются, что-то видят, что-то слышат… А за ложные показания отвечают, между прочим, по всей строгости закона.

– Бывает, что и отвечают, – согласился Гуров. – Но можно ведь и вовсе не давать показаний. Или ходить вокруг да около. Все, кто пострадал от деятельности «Дороги будущего», в один голос подтверждают, что господин Валеев с супругой были улыбчивыми, обаятельными людьми, умеющими выслушать и поддержать в трудную минуту. Собственно, и остальные в их команде были не хуже. Они располагали к себе людей настолько, что те со спокойной душой отдавали им деньги в обмен на так называемые сертификаты, не имеющие юридической силы. Правда, бумажки были красивые, тут ничего не скажешь, на полиграфию Валеев чужих денег не жалел.

– Так я никак в толк не возьму, чем они народ-то брали? – спросил Орлов.  – Что за светлое будущее имелось в виду?

– Идея была беспроигрышная – жилищный вопрос, – сказал Гуров. – В будущем доверчивых граждан ждало элитное жилье в самых живописных уголках Подмосковья – коттеджи с алюминиевой облицовкой, бархатная лужайка, подземный гараж и бассейн с голубой водой. Но не сразу. Сначала нужно было создать материальную базу. Причем не напрямую – это выглядело бы не так убедительно. Сначала «Дорога будущего» намеревалась вложить деньги в самые солидные и перспективные отрасли производства – автомобилестроение, водка, нефтеперерабатывающая промышленность… Эти инвестиции должны были принести баснословные барыши, на которые, собственно, уже и предполагалось развернуть масштабное строительство. То есть людям не обещали сиюминутной выгоды, все было гораздо тоньше. Только никто не задумывался, как бывший шахматист мог стать своим человеком среди водочных и нефтяных магнатов.

– Говорят, на своих сходках они так убедительно пудрили мозги, – вставил Крячко, – что и думать ни о чем не надо было.

– Зато теперь нам придется думать за всех, – заключил Орлов и хлопнул широкой ладонью по столу. – Идите, работайте! И побольше бдительности. А то граждан призываем обращать внимание на всякие посторонние предметы, а сами гранаты в упор не видим!

– А гранаты и не было, – легкомысленно сказал Крячко, но генерал сделал вид, что не расслышал этих слов.

Гуров уже был на пороге, когда генерал окликнул его и заставил вернуться.

– Чуть не забыл! – сказал он. – У меня ведь для тебя сюрприз. Не сказать, что особо приятный, но все-таки кое-что… Тебе известно, что в этом деле имеются не только пострадавшие? Есть и счастливчики, которые на самом деле получили некие дивиденды. Попросту говоря, вовремя потребовали назад свои деньги плюс проценты. И получили их. Выглядит странно, но тем не менее это факт. Одного такого счастливчика я тебе нашел.

– Кто такой? – поинтересовался Гуров.

– Какой-то продюсер из шоу-бизнеса, Кирилл Ваганов. Между прочим, этот молодой человек имеет непосредственное отношение к нашей истории. Не кто иной, как он присоветовал уже упоминавшейся мною родственнице высокопоставленной персоны подключиться к пирамиде. Теперь у него весьма серьезные неприятности, сам понимаешь. Правда, напрямую его решили не прессовать – не хотят скандала. Решили обработать его нашими руками.

– Что значит обработать? – поднял брови Гуров.

– Пока всего лишь допросить, вытрясти информацию – понимай как хочешь. Когда человек связывается с мошенниками и уходит от них с прибылью, наверняка он знает что-то такое, чего никто больше не знает.

– Логично, – заметил Гуров. – А это точно – насчет прибыли?

– Почти, – кивнул генерал. – В его финансовых делах слегка покопались и пришли именно к такому выводу. Общаться с нами он, естественно, не горит желанием, но теперь его к этому, можно сказать, вынудили. Вот тебе номер телефона – осталось только договориться о времени встречи.

– Не люблю шоу-бизнес, – сказал Гуров.

– А кто его любит? – рассудительно отозвался генерал.

Глава 3

Какие бы ни были неприятности у шоу-деятеля Кирилла Ваганова, они не мешали ему наслаждаться жизнью и мало отражались на его настроении. Во всяком случае именно такое впечатление сложилось у Гурова после телефонного разговора с деловым молодым человеком. Ваганов был краток, но доброжелателен.

– Все понял, – заявил он, едва Гуров успел назвать свое имя и должность.  – Хотите колоть меня насчет «Дороги будущего»? Нет проблем. Только маленькая просьба – давайте без этих ваших ужасов – СИЗО, наручников, камер пыток… Предлагаю встретиться на моей территории, в одном уютном заповедном месте. Серебряный бор уважаете?

Гуров уважал Серебряный бор и в душе очень не хотел, чтобы его обживали раскованные молодцы с капиталами не совсем ясного происхождения. Однако повлиять на ситуацию он никак не мог, поэтому терпеливо выслушал адрес Ваганова в Серебряном бору и пообещал немедленно к нему подъехать.

– Давайте! – легко согласился продюсер. – Я здесь, никуда не денусь. Только у ворот скажите охраннику пароль. Сегодня у нас пароль – «Василий Иваныч». Не удивляйтесь, это прикол такой. Я жду гостей и каждому, кого действительно жду, дал этот пароль. Лучше, чем этот бесконечный фэйс-контроль, вы не находите?

– Если серьезных проблем нет, то в самый раз, – вежливо сказал Гуров.  – А если, например, кто-то собирается вас, извините, пришить, то, будьте уверены, пароль он узнает одним из первых. Как профессионал вам говорю.

– Вы серьезно? – дрогнувшим голосом спросил на другом конце провода Ваганов и задумался. – Придется эту лавочку прикрыть, значит. Ну вы все равно пароль скажите – в один момент уже ничего уже не поправишь.

Гуров положил трубку и задумчиво посмотрел на Крячко, который с завистливым блеском в глазах прислушивался к разговору.

– Знаешь, мне сейчас в голову пришла одна мысль, – вдруг сказал Гуров.  – Ты должен ее развить и отполировать до блеска. Предупреждаю, работа нудная и, возможно, бессмысленная, но тебе это еще надо доказать.

– Только не говори, что мне придется идти в городской архив или еще куда-нибудь в этом роде, – упавшим голосом сказал Стас. – В такую жару я этого не вынесу.

– Это уже сам решай, куда тебе идти. А мысль такая – почему в качестве ловушки был использован именно дом на улице Светлой? Злоумышленник каким-то образом связан с этим домом, вот что я думаю. Не в карту же он тыкал с закрытыми глазами! Он точно знал о существовании этого объекта. Разыщи список бывших жильцов. Выясни, кто принимал решение об отселении, кто и что намерен строить на этом месте – в общем, все возможные точки соприкосновения.

– А звезды на небе, случайно, посчитать не нужно? – язвительно спросил Крячко.

– Если останется время, – усмехнулся Гуров, – то можешь посчитать и звезды. Мне всегда было любопытно – сколько их там.

– Интересно получается! – с обидой сказал Крячко. – Я должен рыться в бумагах и слоняться по кабинетам, а ты будешь прохлаждаться в Серебряном бору! Где же справедливость? Я тоже хочу в Серебряный бор!

– Ты пароля не знаешь, – возразил Гуров. – А что касается справедливости, так ее никогда и не было. Вместо этого предусмотрено поощрение за добросовестное исполнение своих обязанностей. Возможно, тебя оно тоже ждет, но явно не сегодня. А если серьезно, то в Серебряном бору нам вдвоем делать просто нечего. Подозреваю, что с информацией, которой нас осчастливит господин Ваганов, я и сам справлюсь. Вряд ли она будет обширной. А у тебя работы много.

Оставив вконец расстроенного Крячко в одиночестве, Гуров поехал в Серебряный бор. Он и в самом деле не обольщался на счет удачливого творца развлечений. Вряд ли Ваганов с первого раза выложит ему всю правду о своих отношениях с деятелями из «Дороги будущего». Люди, привыкшие делать деньги практически из ничего, крайне неохотно раскрывают механику этого процесса. Чтобы этого добиться, требуется хорошо их припугнуть. Но, похоже, этот господин Ваганов не из пугливых – не всякий решился бы втянуть родственницу премьера в сомнительную операцию, на которой она еще и деньги потеряла. И приличные, наверное, деньги, подумал Гуров. Орлов упоминал, что деньгами этой дамы распоряжается некий Кузяев, доверенное лицо и юрист по образованию. Любопытно было бы обсудить с ним этот вопрос, но генерал настоятельно не советовал лезть в эти дебри – элита любит, чтобы ее охраняли, не выдавая своего присутствия; натура у этих людей тонкая, даже не поверишь, что все они вышли из терпеливого советского народа и с детства приучены не бояться трудностей. Впрочем, при благоприятном стечении обстоятельств намекнуть о размерах потерь неназванной дамы может и Ваганов – интересно, откуда он ее знает?

Место в дальнем конце Серебряного бора, где располагалась резиденция Ваганова, и в самом деле выглядело уютным и заповедным. Сама резиденция, обнесенная краснокирпичным забором, на фоне задумчивых сосен и бескрайнего голубого неба показалась Гурову даже скромной – он ожидал увидеть хоромы площадью в полгектара, с архитектурными излишествами и помпезной роскошью.

На подъезде к воротам резиденции Гуров заметил скромно приткнувшиеся у обочины автомобили – парочку «Жигулей» и какую-то не слишком навороченную иномарку. Возле них нервно крутились симпатичные девушки – одни в коротких юбках, другие в обтягивающих брючках, все как на подбор длинноногие и предельно взволнованные. На проехавшего мимо Гурова они посмотрели ревниво и с завистью.

Гуров не стал останавливаться, а проехал до самых ворот и на всякий случай погудел. Тотчас в створке ворот распахнулось окошечко, и в нем появился подозрительный глаз охранника. Гуров опустил стекло и назвал пароль.

Глаз подобрел, и из окошечка донеслось:

– Секундочку! Сейчас открою. Только быстрее заруливай, а то я этими бешеными телками устал уже…

Створки ворот с механическим тарахтением разъехались, но, едва Гуров миновал границу, как они с панической быстротой захлопнулись, чудом не зацепив багажник машины. В зеркале заднего вида Гуров успел заметить, что симпатичные девушки, точно бабочки на свет, уже мчались на своих длинных ногах в сторону резиденции, видимо, надеясь проскочить в образовавшуюся брешь. Гуров первым делом спросил у охранника, оказавшегося высоким русоволосым парнем, почему столь обаятельные и безобидные существа вызывают у него такой страх.

– Не, не страх, – мотнул головой парень. – Просто достали уже. Стоят тут днем и ночью. Все надеются, что Кирилл Сергеевич кого-нибудь заметит и сделает из нее звезду. Не понимают, что у нас и без них такого добра достаточно…

– Значит, в звездах недостатка не испытываете? – спросил Гуров. – Это любопытно… А хозяина мне где найти, не подскажете?

Охранник неопределенно махнул рукой.

– По розовой аллее идите. Упретесь прямо в бассейн. Кирилл Сергеевич, скорее всего, сейчас там. Машину можете здесь оставить – я ее припаркую. А хотите – сами паркуйте.

Теперь Гуров понял, что ошибся, определив апартаменты Ваганова как скромные. Таковыми они выглядели снаружи. На самом деле здесь было где развернуться. Даже внутренняя площадка для парковки машин могла вместить их не менее двух десятков. А просторный двухэтажный дом терялся в глубине территории, среди красных стволов сосен, синеватой зелени елей и любовно оформленной розовой аллеи. Со стороны дома доносилась веселая музыка.

Гуров прошел по выложенной плиткой дорожке, с удовольствием вдыхая аромат роз, и очутился перед самым фасадом здания, на веранду которого вели две сферические лестницы с белоснежными ступенями. Напротив дома в небольшом бассейне плескалась вода, подкрашенная до рекламно-лазурного океанского цвета. В свою очередь в воде плескались две шоколадно-загорелые девицы в ярких купальниках. На площадке между зданием и бассейном были накрыты столы; еще одна девушка в бикини и в черных очках на безупречном носике раскачиваясь на стуле, пила вино из высокого бокала. За ее спиной стоял мужчина – видимо, еще молодой, но уже заметно располневший и полысевший – и сосредоточенно и сердито говорил что-то в телефонную трубку. На нем были бежевые шорты и белая рубашка с коротким рукавом. К Гурову этот человек стоял спиной, поэтому первой отреагировала девушка.

– Ой, дядечка какой-то пришел! – с детской непосредственностью произнесла она. – Классный дядечка, в форме. Люблю таких спортивных старичков! Выпить хочешь, старичок?

Гуров не успел ответить. Мужчина обернулся на голос, и Гуров увидел озабоченное лицо с крючковатым носом и пухлыми губами. Похоже, это был сам Ваганов.

– Заткнись, Линда! – грубо сказал он, пряча мобильник в шорты. – Не обязательно всем знать, какая ты дура… А вы, – обратился он к Гурову, – тот самый Гуров, как я понимаю? Добро пожаловать! Линда у нас глуповата, но, в принципе, сформулировала правильно. Что будете пить?

– Вот как раз пить я ничего не буду, – ответил Гуров. – У вас тут праздник, а я на работе. Налицо несовпадение интересов. Чтобы побыстрее отделаться друг от друга, предлагаю незамедлительно перейти к делу.

– К делу? Ах, да! Извините, совсем крыша поехала, – пожаловался Ваганов.  – Все перемешалось. Вы же хотели что-то спросить насчет… Где будем разговаривать? Наверное, надо найти место поспокойнее – здесь эти идиотки не дадут и слова сказать. Да и гости вот-вот начнут собираться. Линда, поручаю тебе встречать гостей. Справишься?

– Не такая уж я дура, как ты меня выставляешь! – надула губки обиженная Линда.

Но Ваганов уже не обращал на нее внимания. Он приглашающим жестом указал Гурову на белоснежные ступени и пошел к дому.

– Вообще-то, сегодня у нас день рождения, если вам интересно, – сказал он по дороге. – Там в бассейне плюхается виновница торжества. Зовут Вероника. Но сценическое имя у нее двойное – Вера плюс Ника. Так и на афишах, и на дисках тоже. И два лица – брюнетка и блондинка. А на самом деле лицо одно и то же. В этом главный прикол, понимаете? Все ждут дуэта, а видят одну прибабахнутую, но сексапильную деваху. В головах у публики происходит психический сдвиг. Все пытаются понять – в чем дело. Но мы намеренно не даем никаких разъяснений. А в интервью она несет такую чушь, что в институте психиатрии позавидовали бы… Я вложил в нее уйму денег, но отдача наступает не сразу. К тому же у меня сейчас трудности…

При упоминании о трудностях лицо Ваганова омрачилось. Гуров предполагал, что трудности эти не в последнюю очередь связаны с увлечением продюсера посторонними пирамидами, но вступать в разговор не торопился. Он надеялся, что его многозначительное молчание заставит Ваганова проговориться о чем-то важном. Продюсер действительно говорил много, но все больше о вещах, которые Гурова интересовали мало.

Наконец они уединились в спокойном кабинете на втором этаже, в окна которого заглядывали подсвеченные солнцем зеленые кроны сосен, и расселись по креслам. Комната была обставлена мягкой мебелью, неброской, но исключительно удобной. Присутствовал также роскошный музыкальный центр с огромными серебристыми колонками, а на стене – вставленный в раму большой фотопортрет молодого человека демонического вида, с волосами до плеч и в черной куртке с блестящими кнопками. В молодом человеке Гуров после некоторого раздумья признал хозяина.

– Восемьдесят четвертый! – со вздохом сказал Ваганов, поймав взгляд Гурова.  – Славное было времечко! Я лабал на басу в группе «Фугас». На наших концертах девочки падали в обморок, два раза нас хорошо отметелили менты, зато «Фугас» гремел на всю столицу! Да и в Питере тоже… Помните это время?

– Кое-что припоминаю, – кивнул Гуров. – Но, честно говоря, занят я был тогда совсем другими делами, так что «метелить» вас никак не мог, если вы это имели в виду.

Ваганов удивленно посмотрел на него, потом махнул рукой и засмеялся.

– Вот черт возьми, я совсем забыл, что вы из милиции! – сказал он. – Ваши коллеги здесь так редко бывают… Но про милицию я вспомнил безо всякого намека. Это было даже здорово. Это была настоящая жизнь! Катаклизм, катарсис! Теперь совсем не то – сахариновые мальчики, девочки-конфетки, попевки из двух нот, одним словом – мерзость! Мне противно, а народу нравится – видели соплячек на дороге? Все хотят на сцену. Никому и в голову не приходит, что для того, чтобы петь, нужно иметь талант, голос…

– Ваша двуликая Вероника тоже мерзость? – уточнил Гуров.

– А будто нет? – с презрением сказал Ваганов. – И еще певец Данила, и еще синтетическая группа «Слюни». Приходится заниматься всем этим убожеством. На настоящей музыке сейчас в пять минут разоришься…

– Ну, есть много способов разбогатеть, – напомнил Гуров. – Например, финансовая пирамида – чем не способ?

Ваганов исподлобья взглянул на него и опять помрачнел.

– Понимаю, куда вы клоните, – сказал он невесело. – А что пирамида? Не мы первые, не мы последние. Это как карточные игры. Вы же понимаете, что невозможно запретить играть в карты. Это нереально.

– Никто и не собирается запрещать карты, – сказал Гуров. – Но это не значит, что не нужно наказывать шулеров.

– А кто шулер? – заволновался Ваганов.

– Есть такая примета, – спокойно заметил Гуров. – Кто выигрывает, тот и шулер. Я слышал, что вы заработали на «Дороге будущего» хорошие деньги. Это мало кому удалось. Если не считать самих учредителей, конечно.

– Ну, не такие уж и большие, – поскучневшим голосом произнес Ваганов.  – Кто вам сказал, что большие? Просто я вовремя забрал свой пай.

– Сами сообразили или вам кто-то подсказал? – спросил Гуров. – Вообще-то, по информации, которой мы располагаем, свой пай удалось забрать немногим. Практически никому. А вот вам удалось. Это наводит на размышления.

– На какие размышления? – недоверчиво спросил Ваганов, пристально глядя на Гурова.

– Примерно на такие – в компанию Валеева вы попали не случайно. И деньги вам возвратили с наваром не просто так, и даже не потому, что вы – хороший знакомый, а как вознаграждение за услугу. Кому вы порекомендовали вложить свои капиталы в «Дорогу»?

– С какой это радости я буду кому-то что-то рекомендовать? – моментально нахохлившись, спросил Ваганов. – У каждого своя голова на плечах.

Гуров посмотрел на часы и назидательно сказал:

– Лгать грешно, господин Ваганов! Вы забываете, каким образом я к вам попал и кто указал на вас пальцем. Предлагаю посмотреть на дело именно с этой стороны и подумать вот о чем – пока что с вами хотят разобраться в рамках закона, насколько я понял. Расчет простой. С вашей помощью я быстро нахожу аферистов и возвращаю деньги обманутым гражданам. Человек, которого вы вовлекли в эту историю, получает свое и успокаивается. Вас тоже оставляют в покое, и ваш бизнес больше не испытывает трудностей. К суду привлекать вас никто не станет – скандальное это дело, да и ваше деяние трудно доказуемо. Как вы правильно заметили, у каждого своя голова на плечах, а совет – даже самый коварный – все-таки не преступление. Но представьте себе и другой вариант. Вы молчите как красный партизан, я никого не нахожу, и никто не получает назад своих денег. Вам не кажется, что тогда у вас самые большие неприятности и начнутся?

Ваганов выслушал его очень внимательно, втянув голову в плечи и вжавшись в кресло всем телом. Он был похож на улитку, уползающую в свою раковину. На лице у Ваганова было такое выражение, будто он в десятый раз попался на верном мизере и теперь окончательно разочаровался в жизни. Примерно минуту он напряженно и неподвижно смотрел на Гурова, а потом неожиданно сказал:

– У меня так и так будут неприятности. Если я скажу вам всю правду, вы все равно потащите меня в суд. Что в лоб, что по лбу.

– Даю слово чести, что ваша персона не пострадает, – торжественно объявил Гуров. – Если у вас на совести нет чего-то более серьезного, чем неосторожный совет, куда стоит вкладывать лишние деньги.

– У меня, может, и есть кое-что на совести, – со странной гордостью сказал Ваганов. – Но к «Дороге будущего» это отношения не имеет. А пару человек с моей помощью Валеев кинул, это точно. Но тут совесть меня не гложет, не надейтесь. Еще надо проверить, откуда у этих людей деньги.

– Синдром Робин Гуда, понимаю, – кивнул Гуров. – Так с кем же вы решили таким образом поквитаться, Робин Гуд из Серебряного бора?

– Зря смеетесь, – сказал Ваганов. – У нас у всех рыло в пуху, но мы хотя бы рискуем шкурой. А эти… Вы знаете, например, чем занимается эта самая Коленкина, родственница премьер-министра? А-а, не знаете… А она просто открыла под федеральным патронатом некую школу бизнеса. А знаете, что это означает?

– Откуда же мне знать? – резонно возразил Гуров.

– А я вам сейчас объясню, – живо сказал Ваганов. – Это значит, что, в принципе, любого предпринимателя в любой точке страны могут однажды спросить: не желаете ли, дорогой, вникнуть в тонкости современного бизнеса? Всего-то за кругленькую сумму с несколькими нулями вам прочтут лекции лучшие теоретики этого дела… Можно, конечно, отказаться, но обычно этого никто не делает. Дешевле отучиться.

– Неужели все предприниматели в стране прошли через эту школу? – удивился Гуров.

– Ну, не все, конечно, – вздохнул Ваганов. – До всех даже Коленкиной не добраться – она в основном столицу и область трясет. Я в принципе сказал. Золотое дно!

– Вот, значит, как, – задумчиво проговорил Гуров. – И вы решили ее потрясти в свою очередь?

– Решил, – упрямо кивнул Ваганов. – Мне идею Валеев подал. Сказал, знаешь людей с бабками? За каждого – комиссионные. С вашего позволения сумму называть не стану, раз моя персона не очень вас интересует. То есть сам я деньги вкладывал в «Дорогу» больше для близира. А Коленкину я знаю, потому что сам в ее школе постигал премудрости менеджмента, извините за выражение… Сама она, по правде сказать, дура дурой, поэтому преподаванием лично не занимается и к простым смертным снисходит редко. Но для меня сделала исключение, потому что ей до безумия нравятся песни моего Данилы. На этой зыбкой почве мы с ней неплохо общались. Что не помешало ей содрать с меня плату в полном объеме плюс Данила совершенно бесплатно пел у нее на каком-то юбилее. Теперь понимаете, почему я назвал ее имя Валееву первым?

– А почему Валеев? Его-то вы как нашли?

– Это он меня нашел. По старой памяти. Мы же не сразу жлобами стали. Лет двадцать назад Питер Валеев был восходящей звездой, дебюты изучал под музыку «Black Sabbath», эдакий безумный шахматный гений – с волосами до плеч и в косухе на молниях. Старички из шахматной федерации бледнели, но помалкивали – Питер большие надежды подавал. Он ходил на все наши концерты.

– И что же? – спросил Гуров.

– А ничего, – пожал плечами Ваганов. – Не вышло из него гения. Как и из меня, впрочем, тоже. И стали мы обыкновенными куркулями. Я долго о нем ничего не слышал. Несколько лет. А потом он пришел и подал мне идею. Деньги мне как раз были кстати, поэтому я сразу согласился.

– Деньги всегда кстати, – заметил Гуров. – Теперь ваш гений в бегах. Спрошу прямо: знаете, где он может скрываться?

– Не-а, – помотал головой Ваганов. – Даже приблизительно не знаю. Мы ведь и не общались практически. Петька деловой стал, жесткий, сосредоточенный. Башли – единственное, что его сейчас по-настоящему занимает. К себе он не приглашал, душу не раскрывал – так, распили пару раз бутылочку в хорошем баре. Я не вру, так оно и было.

Гуров подумал, что разочарованный в жизни продюсер действительно сейчас не врет, а потому спросил совсем о другом:

– А Валеев мог из-за денег убить человека?

Ваганов оторопело посмотрел на Гурова и промямлил:

– Н-не знаю… Вряд ли… Он же не уголовник какой-нибудь, не браток, интеллектуал все-таки… Он, по-моему, по-настоящему и не дрался даже никогда. Нет, не думаю. А почему вы спросили? Неужели…

Уклоняясь от ответа, Гуров не дал ему закончить мысль:

– Ну, не обязательно убивать самому. А, допустим, воспользоваться услугами киллера Валеев мог? При необходимости?

Ваганов озадаченно потер ладонями щеки.

– Черт возьми, вы меня совсем запутали. Вообще-то, сейчас такие времена… Иной раз приходится на такое идти, на что раньше бы и в страшном сне не согласился. Дикий рынок – это же джунгли. Не у милиции же просить защиты! То есть, я хотел сказать, – испуганно поправился он, – что не все же у вас такие, как вы… А что касается Валеева – не знаю! Хотя, постойте…

Ваганов ухватился пятерней за поредевшую прядь, дернул ее и уставился на Гурова помутневшими глазами. Через несколько секунд взгляд прояснился, и продюсер с облегчением объявил:

– Один раз Валеев в разговоре обронил что-то такое. Типа у него есть средство с кем-то там разобраться. Мол, есть у него секретное оружие, человек-пуля. Он и кличку его упоминал – пьяный был, язык развязался… По этой же причине я всерьез тогда его похвальбу и не принял.

– Кличку можете вспомнить? – быстро спросил Гуров.

Ваганов наморщил лоб.

– Постойте, вертится что-то в голове… Иностранное слово какое-то. Что-то вроде глиссер или джипер, никак не могу вспомнить… А, вот! Джиттер! Точно – Джиттер! Я запомнил, потому что это слово в звукозаписи употребляется, есть такое понятие – джиттер-коррекция. Но я думаю, что звукозапись тут ни при чем.

– Я тоже думаю, что ни при чем, – сказал Гуров. – Скорее всего – ни при чем.

Глава 4

Гуров уже вышел из главка и собирался садиться в машину, как вдруг за его спиной послышался шум и кто-то несколько раз торопливо его окликнул. Обернувшись, Гуров увидел сбегающего по ступеням дежурного офицера, раскрасневшегося и без фуражки. Он был сильно взволнован, и Гуров решил, что в здании произошло что-то ужасное – напали террористы или разом обвалились все потолки. Но оказалось всего-навсего, что генерал только что закончил совещание с руководителями смежных ведомств и теперь немедленно желает видеть полковника Гурова. Смежные ведомства, которых в последнее время развелось немало, не имели к Гурову непосредственного отношения, поэтому он без труда вычислил, что разговор пойдет о финансовых пирамидах. В последнее время Орлов ни о чем другом в его присутствии не говорил. Даже тема покушения отошла как бы на второй план, хотя и была связана с основной темой крепче, чем Гурову хотелось бы. Однако генерала интересовали только Валеев с супругой и их незаконно добытые капиталы. Должно быть, госпожа Коленкина каждое утро начинала с интимного звонка своему высокопоставленному родственнику, который являлся, как известно, начальником для всех прочих министров и мог заставить любого работать еще лучше. Не исключением был и министр МВД, которому переадресовывалось интимное напоминание Коленкиной, обретающее, таким образом, уже вполне официальный статус. От министра напоминание переадресовывалось Орлову, а от того – Гурову, который за всех и отдувался.

Предчувствие Гурова оправдалось на сто процентов – увидев его, генерал сразу же поинтересовался, насколько далеко продвинулись поиски аферистов и когда можно ждать реальных результатов. Он будто начисто забыл, что уже вынужден был признать – скорых результатов ждать наивно. Гуров, впрочем, отнесся к такой забывчивости с пониманием. Она была частью той тайной игры, которая называется службой. Ритуалом, который нельзя отменить, даже если очень хочется.

– Кое-что у нас уже есть – попытался успокоить Гуров генерала. – Я прощупал того музыкального парня, который вышел из «Дороги» с прибылью. Не такой плохой оказался парень. Я, кстати, ожидал худшего. К сожалению, он тоже не много знает. С Валеевым у них как бы был заключен кратковременный полукриминальный контракт, выполнив который они с удовольствием разбежались. Но этот Ваганов вспомнил одну любопытную вещь. Якобы у Валеева был свой персональный киллер с иностранной кличкой Джиттер. Меня эта история заинтересовала, сам понимаешь, почему. Крячко задействовал своего информатора, и тот обещал навести справки. Мне до сих пор не приходилось слышать ни о каком Джиттере. Крячко недавно звонил – ждет информатора в кафе на «Войковской». Я уже собирался туда ехать…

– Джиттер? – недоверчиво повторил генерал и из-под седых бровей уставился на Гурова. – Что за чушь?

– Я справлялся в словаре, – невозмутимо пояснил Гуров. – У американцев это слово означает что-то вроде душевного потрясения, нервного срыва. Стресс, короче говоря. Видимо, намек на те чувства, которые этот Джиттер пробуждает в своих жертвах. Правда, этот термин применяется, как мне сказали, еще и в звукозаписи… Не исключено, что этот человек имеет какое-то отношение к этой работе.

– Звукозапись? – изумленно произнес Орлов и развел руками. – Ты что, совсем охренел, Лева? Речь идет о деньгах, о миллионах, а ты собираешься искать какого-то мифического американца из звукозаписи!..

– Кто сказал про американца? – возразил Гуров. – Я ничего такого не говорил. И потом, ты же сам хотел, чтобы мы нашли взрывных дел мастера, который устроил нам с Крячко душевное потрясение на Светлой… Если Джиттер действительно существует, то это вполне мог быть он.

– Мог, не мог! – передразнил генерал. – Я же говорю – мифический персонаж. Зря теряете время, полковник, вот что я считаю! Справились бы лучше в МУРе – слышал ли кто-нибудь такую кличку.

– Уже справлялся, – пояснил Гуров. – Никто не слышал. Но это ничего не значит. А кроме того, мне ее назвал человек, с которым ты сам устроил мне встречу.

– Я тебе ее для того устроил, чтобы ты выведал у него планы аферистов,  – сказал генерал. – По возможности… А раз такой возможности нет, стоит ли терять время?

– Проверить, во всяком случае, стоит, – уверенно заявил Гуров. – Не знаю, существует ли Джиттер, но некое его подобие существует совершенно определенно. У меня до сих пор звон в ушах не прошел.

– Ладно, разрешаю проверить, – снизошел генерал. – Только не увлекайся. Если сразу ничего конкретного не надыбаешь, бросай своего американского Джиттера и ищи нашего русского Валеева. Кстати, этот владелец офисной площади, как его… Курбатов, что ли? Он еще не появился?

– Звоню каждый день, – сказал Гуров. – Все еще в Швеции.

– Что за черт! – вконец рассердился Орлов. – Швеция, Америка! Что за времена настали? Куда кто хочет, туда и едет. Ну и как в такой обстановке прикажете ловить преступника?

– Приказывать – это твоя прерогатива, Петр, – скромно сказал Гуров. – А вообще-то такая обстановка давно во всем мире существует. Это нам пока в диковинку. Ничего, привыкнем.

– Пока будем привыкать, у нас из-под носа всю страну растащат, – проворчал Орлов. – Понял, куда я клоню?

– Понял, – усмехнулся Гуров. – Уже иду.

– И поменьше отвлекайся на эти… мифические персонажи, – бросил ему вслед Орлов. – Поближе к реальности!

Гуров предпочел промолчать – он и так уже опаздывал. Крячко, наверное, уже извелся. Осведомитель Ролан, средней руки аферист, услугами которого он время от времени пользовался, знал многое, но был капризен, фатоват и чересчур себе на уме. В общении с оперативниками он зачастую переигрывал, изображая из себя независимую и артистическую натуру, пытался держаться с ними на равных и мог утомить кого угодно. Сообразив, что информация о неведомом Джиттере представляет для его покровителя большой интерес, Ролан наверняка будет теперь ломаться и набивать себе цену. Поэтому личное присутствие Гурова было необходимо – Ролан знал его не так хорошо, как Крячко, и заметно побаивался.

Когда Гуров разыскал маленькое кафе неподалеку от станции метро «Войковская», Крячко пребывал в обществе Ролана уже не менее получаса и начинал заводиться. Взгляды, которые он бросал на своего визави, ничего хорошего не предвещали. Кажется, он с трудом подавлял в себе желание надеть на Ролана наручники.

– Слава богу, что ты пришел, Лева! – с облегчением сказал он. – Еще минута, и я бы порвал этого фанфарона на куски. Посмотри на него – можно подумать, что сам генеральный секретарь ООН одарил нас своим вниманием! Битых полчаса заливает мне здесь о французской кухне, о ландшафтной архитектуре – о чем угодно, только не о деле! Еще и вино заказал – лучшее, какое здесь нашлось. Рассчитывает, что МВД оплатит его капризы… Зря рассчитывает!

– Кто знает, – с усмешкой заметил Гуров. – Если расскажет нам что-нибудь интересное, то, может, и не зря…

Крячко и его подопечный сидели в глубине полупустого зала. В кафе было жарковато, несмотря на работающий кондиционер, и публики почти не было. Аферист Ролан на фоне небрежно одетого Крячко смотрелся почти щеголем – на нем были дорогие бежевые брюки и свежая белая сорочка. Шею украшала тонкая золотая цепочка. Черные очки в изящной оправе придавали его пухловатой плутовской физиономии многозначительный и даже слегка загадочный вид. На столе перед ним стоял бокал, наполненный прозрачным желтоватым вином.

– Господин полковник! – с энтузиазмом, но не слишком громко провозгласил он, поднимаясь Гурову навстречу. – Счастлив вас видеть! Удивительно, как много времени прошло с последней нашей встречи! Странно, что все мы до сих пор живы, не правда ли? Но вы не меняетесь. Все такой же подтянутый и элегантный. Не хочу показаться бестактным, но всем прочим вашим сотрудникам стоило бы взять с вас пример…

– Вот, пожалуйста! – перебил его Крячко. – И так он треплется уже тридцать минут. А ведь обещал, что расскажет нам про Джиттера, скотина!

Ролан сквозь очки покосился в его сторону и с упреком сказал:

– Зачем переходить на личности, господин полковник? Это нецивилизованно! А ведь мы теперь повсеместно равняемся на европейские стандарты, где уважение прав личности стоит на первом месте…

– Спасибо, слов произнесено много, – оборвал его Гуров. – Заканчивайте трепаться, Ролан, и садитесь на место. Три дня назад вы встречались с полковником Крячко и пообещали ему выяснить, существует ли в преступном мире киллер по кличке Джиттер. Сегодня вы позвонили и сказали, что у вас есть для нас информация. Вот давайте об этом и поговорим.

Ролан разочарованно вздохнул и опустился на стул, заботливо поддернув на коленях бежевые брюки.

– С деловым человеком не поспоришь, – покорно сказал он. – Вы – безусловно деловой человек, господин полковник. Я тоже деловой человек, но иногда так хочется простого человеческого общения. К сожалению, в этой суете, в этой бесконечной погоне за деньгами мы стали забывать, что это такое… Впрочем, молчу, молчу! К делу так к делу. Хотя, должен признаться, насчет информации я немного преувеличил. Вряд ли она вас устроит. Но это все, что мне удалось разузнать. Совсем-совсем немного. Даже можно сказать, ничего.

– Нет, ты вообще соображаешь, что несешь? – с угрозой сказал Крячко.  – Ты для чего оторвал нас от дел – чтобы сказать, что ничего не узнал? А знаешь, что я с тобой сейчас сделаю?

Ролан развел руками и обиженно посмотрел на Гурова:

– Вот так всегда, господин полковник! Почему обязательно угрозы? Я ведь не сказал, что ничего не узнал. Я сказал – почти ничего, а это две большие разницы.

– В таком случае не размазывайте кашу по тарелке, Ролан, – строго заметил Гуров. – У нас мало времени. Говорите, что знаете.

Ролан потянулся к бокалу и слегка пригубил из него. Потом вытер губы салфеткой и со вкусом сказал:

– Значит, так! Вы просили разузнать, кто такой Джиттер, верно? Я честно навел справки, и у меня получилось, что это имя не слишком популярно. То есть я хочу сказать, что этот Джиттер не слишком любит, когда его вспоминают. Наверное, у него есть на то веские причины.

– Какие причины? Что ты кота за хвост тянешь? – вспылил Крячко. – Говори конкретно!

– Конкретно мне сказать нечего, – уклончиво ответил Ролан. – Конкретно нужно в другом месте спрашивать.

– Это в каком же?

– В Западном Дегунино на Ижорской улице есть магазинчик сувениров, – деловито сказал Ролан. – «Сюрприз» называется. Характерно то, что постоянно продается – так и на витрине написано: «Продается магазин» – только никто его не покупает, и он все работает и работает… Как батарейка «Энерджайзер». И правильно, кто его купит? Кому в том районе нужны сувениры?

– Сувениры всегда можно заменить водкой, – нетерпеливо сказал Крячко.  – Ну а при чем тут Джиттер?

Ролан испуганно оглянулся по сторонам, наклонился к столу и сказал трагическим шепотом:

– Говорят, Джиттер там бывает! И очень часто. Не знаю, сувенирами он интересуется или чем, но застать его можно только там, потому что больше он никуда и носа не показывает.

– И кто рассказал такую страшную сказку? – спросил Гуров.

Ролан многозначительно поджал губы.

– Намекнули кое-какие люди, – сказал он. – Вы радуйтесь, что я вообще что-то узнал. По правде говоря, я еле отмазался, объясняя, зачем мне Джиттер нужен. Сумел уйти от ответа. Но еще пара таких услуг, и голову мне точно отрежут. А вы, господа начальники, белым вином меня попрекаете!

– Да как-то странно все это звучит, – сказал Гуров. – Сувениры… Кто хозяин магазина?

Ролан прижал руки к груди.

– Господин полковник, вот режьте меня – ничего сверх того не знаю! Можете держать меня в ваших застенках, можете пытать – большего из меня не выжмете. И не потому, что герой, а потому, что достиг своего предела.

Оперативники переглянулись.

– Ну а как ты себе представляешь? – сказал Гуров. – Приходим мы в этот «Сюрприз», не зная ни хозяина, ни обстоятельств, и говорим – подай нам Джиттера! Так, что ли?

– Не знаю, господин полковник, – искренне ответил Ролан. – Признаться, я и сам озадачен, как вам туда подкатиться. Но здесь вам все карты в руки. Вы – опера, специалисты. Только если хотите моего совета – не стоит вам туда соваться.

– Ты свои советы засунь, знаешь, куда? – любезно спросил Крячко и обернулся к Гурову: – Ну что, отпустим его, Лева?.. Ладно, можешь быть свободен! Только за вино не забудь заплатить – сейчас не те времена, чтобы на халяву веселиться.

– А как же… – обиженно начал Ролан.

– Принесешь что-нибудь посущественнее – возместим, – категорически заявил Крячко. – Кто не работает – тот не ест. А тем более не пьет.

– Будут новости – звоните, Ролан, – добавил Гуров.

Они с Крячко встали и не оглядываясь пошли к выходу. Ролан тревожно посмотрел им вслед, сокрушенно вздохнул, покачал головой и расслабленным жестом подозвал к себе официанта.

А Крячко, выйдя на улицу, сплюнул и произнес с выражением:

– Распустился контингент! Совсем работать не хочет!

– Сам воспитал, – резонно заметил Гуров.

– Сам воспитал, сам и убью, – мечтательно заявил Крячко.

– Да, далеко нам еще до европейских стандартов! – насмешливо сказал Гуров.  – Однако что делать-то будем? Тебе, случайно, никаких сувениров приобрести не требуется?

Крячко удивленно посмотрел на него.

– Да ты что – поверил этому хмырю? – спросил он. – Он же наверняка все наврал! Цену себе набивает.

– Вот сразу и проверим, наврал он или сказал правду, – возразил Гуров.  – В конце концов, не на край света же ехать. В пределах городской черты.

– А жарища-то?

– А мы с ветерком поедем, – отшутился Гуров.

Крячко с ненавистью посмотрел на стеклянные стены кафе, в которых отражались залитые солнцем улицы, но спорить больше не стал. Они уселись в «Пежо» Гурова и поехали.

– Необходимо по крайней мере убедиться, что такой магазин на самом деле существует, – сказал Гуров. – Если он на месте, то попробуем навести справки, кто хозяин и кого он у себя в лавке принимает. И отчего его заведение продается. Если будет что-то интересное, организуем наблюдение.

– Вот увидишь, что это трепло все выдумало, – пробурчал Крячко, низводя своего осведомителя до статуса существа общего рода. – Порисоваться захотелось. Никакого магазина, я уверен, нет и в помине. Или есть, но никакого Джиттера там и в глаза не видели. И будем мы его там ждать до посинения…

Действительность показала, что оба ошиблись. В результате интенсивных поисков и относительной помощи прохожих они все-таки отыскали на Ижорской улице магазинчик под названием «Сюрприз». Строго говоря, это была обыкновенная палатка вроде тех, в которых в старое доброе время продавалась растрепанная капуста и облепленная глиной картошка. К тому же торговое окно было наглухо закрыто железными ставнями, а на двери висел ржавый амбарный замок. Правда, объявление о продаже было на месте. Вот только покупателей что-то не наблюдалось.

– Гляди-ка, не соврал! – с огромным удивлением сказал Крячко, явно растроганный этим фактом. – И «Сюрприз», и продается… Что он там еще калякал?

Гуров не ответил. Он внимательно осматривался по сторонам, словно надеясь прямо сейчас увидеть поблизости таинственного Джиттера. Сувенирная палатка располагалась не в самом бойком месте. Зажатая между слепой стеной жилого здания и бетонным забором, закрытая со всех сторон пыльными кустами, она была практически незаметна с улицы. То же касалось и соседнего переулка, путь к которому перегораживали мусорные баки. Выкрашенные голубой краской стены палатки были горячими как утюг.

– Обломок империи, – угадав мысли Гурова, сказал Крячко. – Не верится, что люди со всей округи сломя голову бегут сюда за сувенирами.

– Зато в явление Джиттера поверить, в принципе, очень даже можно, – заметил Гуров. – Потому что никакой это, конечно, не магазин, а чистый муляж. В лучшем случае явочная конура.

– Предлагаю заскочить в местную администрацию и справиться, кому эта консервная банка принадлежит, – сказал Крячко. – Это, по-моему, единственное, что мы можем сделать. Наверное, тут уже лет пять никого не было.

– В администрацию обязательно заскочим, – пообещал Гуров. – Но сначала хорошо бы поговорить с кем-нибудь из аборигенов. Как назло, ни души вокруг!

Он двинулся в сторону переулка, держась подальше от мусорных баков, над которыми угрожающе гудели зеленые мухи. «Санитарной службы на вас нет!  – подумал Гуров. – Неужели и в новом тысячелетии мы не избавимся от мух? Обидно!»

Он сделал еще один шаг, как вдруг над головой у него что-то свистнуло и смачно чиркнуло об асфальт.

– Ложись! – истошно заорал Крячко.

Гуров бросился на землю и откатился в сторону, спрятавшись за ближайшим баком. Мухи загудели особенно негодующе.

Гуров обернулся и увидел Стаса, который, выглядывая из-за угла палатки, показывал рукой в направлении переулка.

– Оттуда стреляли! – возбужденно крикнул он. – Скорее всего, с чердака. Снайпер, наверное, мать его!.. Я пошел, попробую его накрыть!

Крячко исчез. Вероятно, он побежал в обход, чтобы не нарваться на пулю. Гуров сообразил, что Стас безоружен, и поспешно вскочил на ноги. Опасливо поглядывая на шестиэтажный дом на противоположной стороне переулка, он, петляя, бросился вперед. Переть на рожон ему совсем не улыбалось, но допустить, чтобы его опередил безоружный Крячко, Гуров не мог. Он бежал сквозь раскаленный воздух и каждую секунду ждал выстрела. Но выстрела не было.

К шестиэтажке они с Крячко подбежали одновременно. Группа седовласых пенсионеров, мирно беседовавших возле цветочной клумбы, с изумлением уставилась на двух распаренных мужчин, один из которых держал к тому же в руке настоящий пистолет. Возникла немая сцена, которую прервал Крячко, выпалив:

– Мы из милиции, мужики! Где у вас тут ход на чердак?

Один из стариков после секундного колебания показал на дверь второго подъезда и не слишком любезно сказал:

– Милиция в форме ходит. Или по крайней мере с документами.

На его полотняном пиджаке красовалась потертая орденская планка. Ленточка медали «За отвагу» тоже там имелась.

– Отцы! Мы тоже при документах, не беспокойтесь, – примирительно сказал Гуров и достал из кармана удостоверение. – Преследуем опасного преступника. Из вашего дома сейчас никто, случайно, не выходил?

Отважный пенсионер заметно подобрел и переглянулся со своими приятелями:

– Выходил кто? Я что-то вроде никого не видел…

– А ведь выходил, Трофимыч, какой-то мужик, – неуверенно сообщил сутулый старичок в старомодной шляпе с дырочками. – Из второго подъезда как раз и выходил.

– Давно? – встрепенулся Гуров.

– Да только что вышел. По сторонам посмотрел и в соседний двор подался. Спокойный такой… Невысокий.

– Так! Давай тогда на чердак, – оборачиваясь к Стасу, распорядился Гуров.  – А я попробую его нагнать. Держи ствол! Только без героизма, договорились?

Он побежал вдоль фасада, вдыхая горячий сладкий запах цветов, высаженных перед домом.

За углом открывался еще один двор. На детской площадке несколько подростков, сбившись в кружок, наигрывали что-то на гитаре. Двое мужчин в комбинезонах копались в моторе «Газели».

Гуров пробежался по двору, заглянул в подъезды и вышел на соседнюю улицу. Пустая автобусная остановка была совсем рядом. Сверкающий красный автобус скрывался за поворотом метрах в ста от Гурова. Больше ничего примечательного здесь не было. Гуров почесал в затылке и вернулся во двор.

Здесь он тоже не добился толку. Мужики, ремонтировавшие машину, ничего не видели, а подростки подтвердили, что «минут пять назад проходил какой-то дядечка», но что это был за дядечка и куда он направился, никто объяснить не мог. Гуров прекратил расспросы и пошел обратно.

Крячко стоял возле благоухающей клумбы и разговаривал с пенсионерами о разгуле преступности. Заметив Гурова, он подмигнул ему и отозвал в сторону.

– Там под слуховым окном винтовка лежит. Спортивная «мелкашка», с оптикой. Я ничего трогать не стал. Может, кинолога вызовем?

– Вызовем непременно, – согласился Гуров. – А потом сразу к твоему Ролану. Теперь я его и сам убью, пожалуй…

Глава 5

Служебная собака по кличке Джина след взяла, но довела оперативников только до автобусной остановки. Там след оборвался. Как и предполагал Гуров, таинственный киллер уехал с места преступления как простой смертный – рейсовым автобусом.

Мелкокалиберную винтовку с оптическим прицелом и пустую брезентовую сумку, в которой преступник, видимо, пронес оружие в разобранном виде, изъяли на экспертизу. Еще раз опросили возможных свидетелей, но ничего существенного не добились – двое жильцов видели незнакомого мужчину с сумкой, входившего утром во двор, но ни его внешности, ни дальнейших действий никто не запомнил. Разумеется, никому и в голову не пришло проверять, не засел ли кто-то из посторонних на чердаке. Тем более что чердак всегда запирался. Правда, для незваного гостя простой висячий замок оказался не проблемой.

Покончив с делами, поехали искать Ролана. Крячко, правда, выдвинул контрпредложение – сначала пообедать, мотивируя это тем, что вероломный Ролан наверняка будет до вечера шататься по Москве, занимаясь своими сомнительными делишками, и домой вернется поздно.

– Он в Северном Тушино живет, – пояснил Крячко. – Прямо у леса. На лоне, так сказать. Домик там у него каменный; очень приличный, между прочим. Записан, правда, не на него, а на сожительницу. Это на случай конфискации. Одним словом, никуда он теперь от нас не денется.

– Я так не думаю, – возразил на это Гуров. – После сегодняшнего случая у меня есть серьезные опасения, что тебе придется подыскивать Ролану замену.

– Да ты что? – огорчился Крячко. – Ты, значит, думаешь… Вообще-то я и сам так думаю, но все-таки надеюсь, что это просто совпадение.

– Совпадения, как правило, тщательно готовятся, – сказал Гуров. – А тут для совпадения слишком много такого, что совпасть не может. Человек с «мелкашкой» ждал нас с утра. Пока Ролан заливал нам про евростандарты, он неторопливо собирал винтовку. Ты усматриваешь в этом совпадение?

Крячко молчал до поворота на Кольцевую дорогу. Для него это было так необычно, что Гуров уже начал беспокоиться. Крячко был хмур и болезненно морщил лоб.

Гуров решил, что он переживает из-за предательства информатора, и сказал:

– Не бери все к сердцу, будь проще и чаще сплевывай! Не он первый, не он последний. Сам понимаешь, такие, как Ролан, всегда меж двух огней. Это напоминает перетягивание каната. Сегодня перетянул Джиттер, или как его там… Тут одно плохо – если Ролан каким-то образом вступал в контакт с Джиттером, есть все основания опасаться за его здоровье.

– Я не про Ролана сейчас думаю, – сказал сквозь зубы Крячко. – Я про Джиттера этого. Что-то больно круто он за нас взялся, Лева. Одно предупреждение, второе… Как ты полагаешь, третье будет? Или…

– Я не гадалка, – ответил Гуров. – Мне одно сейчас ясно – этот человек постоянно где-то рядом с нами. И то, что мы тычемся вокруг него как слепые котята, не очень-то красиво. Кстати, как продвигается у тебя дело с домом на улице Светлой?

– Ни шатко ни валко продвигается, – честно признался Крячко. – Что касается самого дома, тот тут все просто – решение об отселении и новой застройке принимала комиссия мэрии. Там будет муниципальное жилье. То есть тут вообще не за что уцепиться. Об этом мог знать кто угодно. Насчет жильцов малость попроще, но все равно труба. Двести шестнадцать жильцов. Если отбросить стариков, женщин и невинных младенцев, все равно остается шестьдесят две кандидатуры. Все они давно разъехались по разным районам, а кое-кто наверняка поменял уже и новую квартиру. То есть непаханое поле, Лева!

– А в списке жильцов никакая фамилия тебе не показалась любопытной?

– Пока нет, – ответил Крячко. – На первый взгляд, наших с тобой клиентов в списке нема. По профессиям тоже ничего выдающегося – ни взрывников, ни инструкторов по стрелковому делу. Даже военнослужащих на удивление мало. Обыкновенный дом, каких тысячи. В любой ткни пальцем, и будет то же самое.

– Ладно, – подумав, сказал Гуров. – Что выросло, то выросло. Потом надо будет самому посмотреть твой список. А пока скажи: что представляет из себя сожительница Ролана?

– Этого я и сам не знаю, – покачал головой Крячко. – Сам понимаешь, в гостях я у него не бывал и про его женщину знаю только с его слов. Надо сказать, что, хотя он, в сущности, свинья, к даме своего сердца относится уважительно. Вроде бы она обыкновенная женщина и даже не догадывается, чем на самом деле занимается спутник ее жизни. То есть она знает, что он сидел, но относится к этому с пониманием, потому что Ролан ей наплел, будто работал бухгалтером в крупной фирме и его подставили нехорошие люди. Он полностью ее обеспечивает и даже за глаза называет Галиной Ивановной.

– И все это благодаря покровительству полковника Крячко из главка, – усмехнулся Гуров. – Если бы не он, считал бы сейчас «бухгалтер» сучки на лесоповале.

– Делай добро из зла, как говаривали в каком-то фильме, – вздохнул Крячко.  – Если отбросить сегодняшний номер, то все-таки от Ролана был толк. Он сдавал своих коллег охотно и, я бы сказал, с душой. Правда, он любит поломаться, но тут уж ничего не поделаешь – артистическая натура.

– Да, у каждого свои недостатки, – согласился Гуров, притормаживая машину.  – Куда теперь сворачивать?

Крячко повертел головой, прикидывая в голове маршрут.

– Я тут один раз был, – сказал он. – Подвозил этого артиста. Не до самого дома, конечно. Дом я издали видел. А сворачивать, кажется, направо, а потом еще раз направо. Короче, давай поближе к лесу!

Поехали, куда указывал Стас. Вскоре жилые кварталы кончились, и их глазам открылась зеленая пустошь, за которой виднелась темная прохладная стена леса. Немного в стороне располагались несколько аккуратных частных строений, весело посверкивающих на солнце оцинкованными крышами, окруженных добротными заборами.

– Красный забор с зелеными воротами – его, – кратко прокомментировал Крячко.

– Ну, конспирация наша все равно уже к черту, – рассудил Гуров. – Поэтому Ваньку валять не станем. Подъедем прямо к дому. Только бы хозяйка оказалась на месте.

– Она всегда на месте, – успокоил Крячко. – Она домоседка. Отлучается только за продуктами.

Они остановились возле зеленых ворот и вышли из машины. Крячко, не долго раздумывая, нажал на белую кнопку электрического звонка, закрепленного на кирпичной стене рядом с калиткой. Прошло около минуты, и где-то в глубине двора загремел дверной засов. Зацокали легкие шаги, а потом зеленая калитка отворилась, и оперативники увидели перед собой миловидную полноватую шатенку лет сорока, на лице которой была написана полнейшая безмятежность. Кажется, перед ними стоял человек, абсолютно довольный жизнью.

– Здравствуйте, Галина Ивановна! – сказал Гуров. – Надеюсь, я не ошибся? Вот и хорошо. Мы с товарищем из милиции. Полковник Гуров, к вашим услугам. Мы хотели бы с вами поговорить.

Счастливое выражение на лице хозяйки не исчезло даже после упоминания о милиции, что уже само по себе было удивительно. Гуров привык, что даже честные граждане в таких случаях напрягаются и настроение у них портится сразу и надолго. Но Галина Ивановна, похоже, полностью доверяла милиции. Она жизнерадостно улыбнулась и произнесла нараспев, с едва заметным украинским акцентом:

– Ой, что же мы тут стоим? Заходите в дом, товарищ полковник! Я как раз борщ сготовила. Ролан Петрович его очень любит, и вы, может, заодно перекусите. Заходите же! За машину не беспокойтесь – днем у нас тут спокойно. А хотите, можно во двор загнать…

Загонять машину во двор Гуров отказался, равно как и от соблазнительного предложения откушать борща. Он проигнорировал плотоядные взгляды Крячко, поблагодарил хозяйку и сказал:

– С удовольствием бы, Галина Ивановна, но совершенно нет времени! С вашего разрешения мы зададим несколько вопросов и покинем вас. Служба! А кстати, вас не удивляет, что к вам в дом нагрянула милиция?

Двор за красным забором оказался таким же миловидным и аккуратным, как и хозяйка. Чистота и благополучие были и внутри дома. В душе Гуров искренне пожалел, что источником этого благополучия являлось сомнительное ремесло афериста, но тут уж, как говорится, нельзя было ничего поправить.

– А чего мне удивляться? – искренне сказала Галина Ивановна, усадив гостей в мягкие кресла посреди уютной гостиной. – Если я знаю, что Ролан Петрович сам в милиции работает.

Ее благодушное лицо лишь на секунду омрачилось, когда после такого сообщения Крячко до красноты закашлялся и, пряча глаза, поспешно полез за носовым платком. Гуров с юмором на него покосился, но вопрос задал абсолютно серьезным тоном:

– Ролан Петрович говорил вам, что работает в милиции? А что конкретно говорил? Про свою работу?

– Мужчины про свои дела мало говорят, – махнула рукой хозяйка. – Тем более, тут такая профессия… Говорил только, что он там вроде консультанта. Предупреждал, что это секрет и чтобы я ни одной живой душе… – Тут она с тревогой посмотрела на Гурова и неуверенно добавила: – Но ведь вы же сами из милиции, правда?

– Совершеннейшая правда, Галина Ивановна! – подтвердил Гуров, старательно пряча улыбку. – Поэтому можете разговаривать с нами безо всякой опаски. Мы, собственно, хотели бы увидеть самого Ролана Петровича. Случайно не знаете, где он сейчас?

Женщина посмотрела на Гурова непонимающим взглядом.

– Он ушел. С утра, – сказала она. – Сказал, по делам. Сказал, будет к обеду. А вот уже время обеда, а его все нет. Я ужасно волнуюсь, не случилось ли чего.

«Да уж, случилось, – подумал Гуров. – Если не с Роланом Петровичем, то с нами наверняка. Услуги „консультанта“ вышли нам сегодня боком».

– Почему вы думаете, что могло что-то случиться? – спросил он. – У вас есть основания так думать?

– Ну как же иначе? – широко открыв глаза, сказала Галина Ивановна. – Я всегда как на иголках. Ведь у Ролана Петровича такая сложная работа. Ведь сейчас такая преступность кругом!

В чистосердечности ее тона невозможно было сомневаться. Оперативники немного помолчали, а потом Крячко сказал ободряюще:

– С преступностью мы, слава богу, боремся, Галина Ивановна. Показатели снижаются. Поэтому не стоит так волноваться. Вы лучше припомните хорошенько, куда сегодня собирался пойти Ролан. То есть, Ролан Петрович, конечно. Он нам срочно нужен, а мы не можем никак его найти. Он ничего не сказал?

– Ни-че-го! – торжественно произнесла хозяйка. – Он никогда мне ничего не говорит. Во-первых, это его служебные дела; а во-вторых, он всегда меня бережет. Ролан Петрович очень заботлив. Он не хочет, чтобы я огорчалась.

– Это похвально, – заметил Гуров. – Сейчас таких мужчин почти не осталось. Но неужели совсем ничего, ни одного слова? У нас тут произошла некоторая неразбериха в кадрах. Правая рука не ведает, что творит левая… Не удивляйтесь, такое и в милиции бывает. Мы должны взаимодействовать с Роланом Петровичем, а детали начальство не согласовало. Теперь вот не можем найти друг друга. Поэтому нам очень важно знать, где он бывал последние три дня. Припомните, может быть, Ролан Петрович о чем-нибудь все-таки говорил?

Эту диковатую версию Галина Ивановна проглотила, не поморщившись. Она была из тех редких женщин, для которых мужчина является непререкаемым авторитетом и предметом поклонения. В его словах она никогда не сомневалась. Но зато она и не владела, как говорится, информацией. Поэтому на вопрос Гурова смогла ответить только грустной улыбкой.

– Он говорил, что собирается взять отпуск. Как-нибудь, – растерянно сказала она. – Может быть, недельки через две. Мы с ним обсуждали, куда лучше поехать. Он зовет меня в эту, в Анталию… А я боюсь. Мало ли чего в этой Анталии может случиться! Уж лучше дома.

– Наверное, вы правы, – нетерпеливо перебил ее Гуров. – Но давайте все-таки разберемся с сегодняшним днем. Может быть, вы хотя бы знаете излюбленные местечки Ролана Петровича? Ну, скажем, ресторан, который он предпочитает, пивной бар… Парк какой-нибудь.

Гуров и сам уже начинал нервничать. Время обеда давно прошло, а хозяин не спешил отведать домашнего борща, наверняка очень вкусного. В принципе, учитывая характер этого прощелыги и его склонность к сибаритству, можно было предположить, что он со вкусом отобедал в дорогом ресторане, но Гуров сомневался, что у Ролана сегодня хороший аппетит. Судя по той подлости, что он провернул с ними, следовало предположить, что накануне Ролан наверняка имел контакт с Джиттером. Однако и сам Гуров и Крячко до сих пор живы, а это значит, что Ролан становится для Джиттера опасным. Стопроцентной уверенности, что жизнь Ролана висит теперь на волоске, у Гурова не было. После двух своих странноватых покушений Джиттер не казался ему таким уж кровожадным. Но все-таки желательно было бы отыскать Ролана раньше, чем его разыщет Джиттер.

– Парк? – нерешительно повторила Галина Ивановна. – Откровенно говоря, не знаю. Когда Ролан Петрович за мной ухаживал, мы с ним ходили в Сокольники. И еще он водил меня в «Метрополь». Но это было так давно… – Она беспомощно улыбнулась.

Гуров покосился на Крячко. Тот незаметно пожал плечами. Похоже, здесь они ничего не узнают. В своем доме Ролан конспирацию соблюдал свято.

Они распрощались с хозяйкой и оставили ей номер мобильного телефона, попросив сразу же позвонить, как только о Ролане Петровиче станет что-то известно. Сами они позвонить не могли – у Ролана не было телефона.

Машина, оставленная на солнцепеке, в их отсутствие раскалилась как печка. Крячко первым делом опустил стекло, а потом, утирая с лица пот, сказал с выражением:

– Поздравляю, у нас, оказывается, прибавление в штате! Сыщик-консультант появился! Страдает от разгула преступности, но выполняет долг, не щадя нашей жизни! Еще и в отпуск собирается, бедняга! Вот только с местом никак не определится… Кстати, насчет любимых местечек Ролана. Одно я точно знаю – не слишком далеко, в Ховрино, живет такой человек – по кличке Жила. Ты его, наверное, помнишь – лет десять назад он получил срок за кражу дорогих машин. Накрыли тогда группу кавказцев, которые сбывали на юг редкие тачки. Вот этот Жила с ними крутился. Вышел лет пять назад. С Роланом они не разлей вода. Частенько у него собираются, в карты играют. Надо туда обязательно заскочить. Даже если Ролана там нет, Жила все равно что-то знать должен.

– Знать – еще не значит делиться знанием, – заметил Гуров.

– Поделится, – мрачно пообещал Крячко. – Не будешь мешать – обязательно поделится. Я сегодня злой. Кто-то борщи свежие жрет, а тут мотайся по жаре голодный, да еще всякую чепуху выслушивай!

– Ну, насчет борща ты преувеличиваешь, – возразил Гуров. – Борщ-то как раз пока не тронут. Подозреваю, что Ролану сейчас гораздо жарче, чем нам. Вряд ли он сейчас станет играть в карты, но давай все-таки съездим, куда ты предлагаешь. За неимением лучшего.

Человек по кличке Жила оказался мрачным, коротко стриженным, с изможденным потемневшим лицом, на котором недобрым огнем горели желтоватые глаза. Появление оперативников на пороге собственной квартиры оказалось для него неприятным сюрпризом. Казалось, он вот-вот сорвется в истерику и начнет рвать на груди хорошую новую рубашку из черного джинсового материала. Но все-таки Жила сдержался. Наверное, стало жалко рубашки. А может быть, он просто точно знал, что в доме никого и ничего компрометирующего нет. Во всяком случае, Гуров понял это именно так. Однако агрессивный и бесцеремонный Крячко живо объявил хозяину, что обязательно найдет что-нибудь, если Жила сию минуту не сообщит, где они могут найти Ролана.

– Только не лепи нам, что такого имени ты ни разу в жизни не слышал!  – угрожающе предупредил он. – Тогда тебе точно не поздоровится. В такую жару я за свои поступки не отвечаю.

На Жилу жара действовала тоже не лучшим образом. Гуров понял это по его недоброму взгляду. Неизвестно, как далеко зашло бы дело, но Гуров решил немного разрядить ситуацию.

– Чтобы ты знал: от тебя лично нам ничего не нужно, – сказал он. – Наоборот, хотим помочь твоему дружку. Есть подозрения, что ему грозят очень крупные неприятности. Если мы быстро не найдем его, то, возможно, не найдем уже никогда. Соображаешь теперь?

Обстановку разрядить удалось, но ничего интересного Жила не рассказал. Ролана он уже неделю не видел и ничего про его дела не знает. А чужие неприятности его вообще не волнуют – у него и своих хватает.

– Я, например, завязал, начальники, – с преувеличенной горячностью заявил он. – Встал на путь исправления, как у вас говорится. В честный бизнес вот собираюсь податься. А вы мне по новой жизнь поломать хотите. Беспредел это!

– Не бросайся словами, – предупредил Гуров. – Никто на твою жизнь не покушается – пока, по крайней мере. А вот Ролан, тебе знакомый, на волоске висит. Есть информация, что он Джиттеру дорогу перешел. Слышал про такого?

Недоверчивый взгляд Жилы убедил его, что тот ничего про Джиттера не слышал. Кажется, Жила уяснил только одно – милиция разыскивает Ролана, используя для этого всякие выдумки. Можно было надавить на упрямого Жилу и, как предлагал Крячко, посадить под любым предлогом в камеру – до тех пор, пока у него не развяжется язык, но Гуров не хотел идти этим путем. Мало того, что это было не слишком красиво, но к тому же совсем не эффективно. Пока упертый Жила разговорится, Ролан найдется сам по себе. Поэтому Гуров сдержал этот порыв и лишь предупредил Жилу:

– До сих пор твоя личность нас ни с какого боку не интересовала, Жила, но если ты сегодня нас обманул, тогда пеняй на себя! Тогда я твою биографию до последней запятой вызубрю. Вставать утром с твоим именем буду. Вот тогда ты узнаешь, что такое настоящие неприятности!

По его тону даже упрямый Жила понял, что шутки кончились и этот суровый, с седыми висками полковник сдержит свое обещание.

– Ну что вы, начальники, меня прессуете? – заныл он. – Что я вам, нянька – Ролана за ручку на горшок водить? Ну, бывает, видимся мы… Так не был он у меня уже неделю, падла буду! Где он ходит, я не знаю. Попробуйте к бабе его заглянуть – она в Северном Тушино живет, домик у нее там напротив леса…

– Спасибо, что подсказал, – ехидно заметил Крячко, в душе досадовавший на Гурова за его либерализм. – Обязательно заглянем. А потом опять к тебе, да?

– Зачем ко мне? – забеспокоился Жила.

– Затем, что нет его там, дубина! – сердито сказал Крячко. – Чего бы мы к тебе сейчас приперлись? Думаешь, так увлекательно слушать твое вранье? Да я бы с удовольствием тебя еще сто лет не видел!

Жила растерянно пожал плечами – опять запахло задержанием, а в камеру ему совсем не хотелось.

– Да вот ни слова не соврал, начальники! – с жаром сказал он. – Как на духу. Не видел я Ролана уже неделю…

– Хорошо, теперь если увидишь, звони, – перебил его Гуров, протягивая визитную карточку с номером служебного телефона.

Жила взял картонку как гремучую змею и, даже не прочтя текста, продолжал держать на вытянутой руке, с тревогой глядя на Гурова. Тот понял, что, едва они выйдут, карточка отправится в мусорное ведро, но больше ничего не сказал.

Зато сказал Крячко. Садясь в машину, он не выдержал и заметил:

– С твоей гуманностью, Лева, мы далеко не уедем. Этот фрукт, даже обкуренный, не станет звонить по милицейскому телефону. Ему это, говоря профессиональным языком, западло. Его на месте дожимать надо было. Но тебе, я вижу, больше нравится по жаре под пулями бегать…

– Бегать мне вообще не нравится, – ответил Гуров. – Только толку от твоего Жилы все равно никакого. Ничего он не знает. Или делает вид, что не знает, а это для нас сейчас одно и то же, потому что сейчас главное – время. А оно уходит, и шансов услышать что-то про Джиттера у нас все меньше и меньше…

В кармане Крячко мелодично пропел мобильник.

– А ну как сейчас и услышим! – мгновенно меняя тон на оптимистический, провозгласил Крячко и быстро достал трубку.

Гуров посмотрел на него с сомнением – по нужному поводу сейчас могла позвонить только Галина Ивановна, но для ее звонка, по мнению Гурова, было еще рановато. И к тому же звонить она должна была на его телефон.

– Что?! – вдруг завопил Крячко, подпрыгивая на месте. – Ты где, скотина?!

Гуров быстро наклонился поближе к другу и услышал шелестящий далекий голос. Он казался нереальным, но Гуров узнал его моментально. Это был голос Ролана.

– Извините, товарищ полковник, что так вышло, – торопливо произнес он.  – Я не со зла, сами понимаете, просто у меня выхода не было. С бритвой у горла танцуешь. Рад, что с вами все в порядке. А-а… другой товарищ полковник?

– Постой! – заорал Крячко, в азарте стукая кулаком по приборной панели.  – Ты где?

– Я, товарищ полковник, временно на дно ухожу. Еле вырвался. Теперь долго не появлюсь – пока вы этого не возьмете…

– Как же мы его возьмем, гад, когда мы не знаем… – простонал Крячко.

– Все, товарищ полковник, отключаюсь, – печально перебил его Ролан. – Не могу больше говорить. Да и сотовый у меня дерьмо, слышу вас плохо. Ну, всех благ!

Крячко поднял на Гурова негодующие глаза:

– А? Ты слышал? Всех благ! И отключился, скотина! И ничего не сказал!

Глава 6

В офисе господина Курбатова к визиту Гурова отнеслись очень серьезно. И вообще все здесь было предельно солидно и основательно, начиная от массивных, темного дерева шкафов и кончая неторопливо прохаживающимися в холле молодцами – то ли референтами, то ли телохранителями, габаритами и увесистостью те же самые шкафы напоминающими.

О спортивном прошлом хозяина, штангиста-тяжеловеса, напоминали развешанные во всех помещениях дипломы с золотистыми буквами, фотографии в рамках и копии чемпионских медалей на ленточках. Даже молодая симпатичная секретарша в приемной своей крепкой точеной фигурой недвусмысленно демонстрировала склонность к бодибилдингу.

Гурову не стали объяснять, что начальство только что прилетело из-за кордона, что оно по горло занято и что вообще не хочет беседовать с милицией без адвоката. Здесь привыкли преодолевать боль и встречать опасность лицом к лицу. Помощник Курбатова – сумрачный, с крутой шеей и налитыми плечами парень – вежливо выслушал Гурова и попросил немного подождать, пока он доложит хозяину.

Доклад действительно занял совсем немного времени, и помощник сообщил, что Курбатов готов уделить Гурову четверть часа, если он согласен подождать еще минут пять, пока тот закончит неотложные дела.

Гуров не возражал. Честно говоря, он ожидал худшего приема и на него настраивался. Столь теплая обстановка могла, как ни странно, свидетельствовать как об уважении господина Курбатова к закону, так и об обратном. Вполне возможно, что Курбатов и в самом деле действовал как борец и от неприятностей не бегал.

Время ожидания Гуров заполнил отрывочными воспоминаниями о последних событиях. Самым ярким из них было то, как отреагировал генерал Орлов на доклад о новом покушении на своих подчиненных. На фоне этой реакции поблекло и само покушение и даже предательское бегство Ролана. Генерал покрыл Гурова и Крячко таким изощренным матом, какого они оба, несмотря на свою долгую жизнь, отродясь не слыхивали. Век живи – век учись, заключил по этому поводу Гуров. Иных выводов из генеральских речей сделать было невозможно. Собственно говоря, Орлов просто был растерян. Назойливость неведомого киллера никак не вписывалась в его концепцию розысков аферистов из «Дороги будущего». Да и в гуровскую, откровенно говоря, тоже. Финансовых пирамид в наше время развелось больше, чем египетских, но при всей беспринципности и жадности их основателей особой кровожадностью они не отличались, предпочитая решать возникающие проблемы с помощью бешеных «бабок», которых было более чем достаточно. Зачем аферисту взваливать на себя мокрое дело? Этого Гуров не мог понять никак. Ведь если впоследствии будет установлена связь между Валеевым и киллером, покушавшимся на представителей власти, Валееву будет обеспечена очень серьезная статья. И никакие деньги ему уже не помогут.

Чтобы получить ответ на этот вопрос, нужно было понять, кто такой Джиттер. Но единственный человек, который мог дать какие-то на этот счет пояснения, сбежал и находился теперь неизвестно где. Крячко говорил, что при последнем телефонном разговоре со своим информатором он будто бы слышал в трубке перестук вагонных колес, следовательно, Ролан для своего бегства воспользовался поездом или электричкой, а из этого, в свою очередь, вытекает, что искать его следует за пределами Москвы. Гуров на это заметил, что прийти к подобному выводу было нетрудно даже и без стука колес – весь вопрос в объемах пространства, находящегося за пределами Москвы. Слишком оно большое, а поезда ходят во всех направлениях.

Правда, ориентировочка на Ролана уже отправилась гулять по городам и весям, но сильно на нее Гуров не рассчитывал. Судя по всему, Ролан был человеком предусмотрительным и хитрым, готовым к любому повороту в своей биографии. Наверняка он давно запасся документами на другое имя, и наверняка они очень похожи на настоящие. Косвенно этот факт подтверждала проверка билетных касс на вокзалах – в означенный день ни по одному направлению не был продан билет на имя Ролана Петровича Старыгина. Конечно, он мог воспользоваться для начала электричкой, но Гуров предпочитал не обольщаться. К поискам аферистов прибавлялась еще одна головная боль – поиски беглого информатора. И хотя про беглецов уже нельзя было сказать, что их адрес – Советский Союз, мест, где можно укрыться, в стране еще хватало.

– Вы проходите, пожалуйста! Вячеслав Александрович вас ждет. – Голос секретарши вырвал Гурова из раздумий.

Он встал, признательно кивнул накачанной девушке и вошел в кабинет.

У Курбатова было даже холоднее, чем в кабинете генерала Орлова. Пожалуй, и в костюме здесь было не слишком уютно, а хозяин сидел в одной белой рубашке с закатанными по локоть рукавами и даже не ежился.

Своими габаритами бывший чемпион превосходил любого из своих помощников. Трудно сказать, намеренно ли он так подбирал людей, но Курбатов выделялся даже среди этих, далеко не заурядных тяжеловесов. На нового человека это производило неизгладимое впечатление.

– Прошу вас, проходите, – негромким, но внушительным голосом произнес Курбатов, без стеснения сверля Гурова пристальным оценивающим взглядом.  – Сожалею, что заставил вас ждать. Только вчера приехал из заграничной командировки. Нужно было решить кое-какие неотложные вопросы. А у вас, мне сказали, тоже есть к нам вопросы? Я готов выслушать.

– Только выслушать? – слегка улыбнулся Гуров.

Квадратное лицо Курбатова, обрамленное ежиком светлых волос, осталось невозмутимым.

– Не люблю загадывать, – спокойно сказал он. – Ни один человек не может дать ответа на все вопросы. Присаживайтесь, пожалуйста.

Гуров уселся в жестковатое кресло напротив хозяина, возвышавшегося над столом как гора, и начал с небольшого предисловия:

– Хотя беседа у нас пока не может считаться официальной, Вячеслав Александрович, но я очень рассчитываю на вашу добрую волю. Вы – человек известный, для многих даже образцовый. Это дает надежду, что мы найдем общий язык.

Курбатов слушал его, не произнося ни слова и по-прежнему не сводя с Гурова неподвижного испытующего взгляда. Ощущения при этом Гуров испытывал не самые приятные – все равно как если бы его вдруг принялся рассматривать средних размеров танк или пневматический пресс.

– А вопрос очень серьезный, – продолжил Гуров, поняв, что комментариев от Курбатова уже не поступит. – Я по поводу тех помещений, которые вы сдавали в аренду так называемой «Дороге будущего». Как мы выяснили, арендная плата была весьма умеренной, по столичным меркам даже смехотворно умеренной. Отказало деловое чутье или были какие-то иные причины такой щедрости?

На лице бывшего чемпиона не шелохнулся ни один мускул. Он продолжал визуально изучать своего гостя, не испытывая ни малейшей неловкости. Выдержав короткую паузу, Курбатов наконец сказал:

– Значит, все дело в этой аренде… Признаться, мне как-то не приходило в голову, что с этой стороны могут возникнуть претензии. Простите, что недопонимаю. А в чем, собственно, криминал? Ну сдал и сдал. Цену назначил умеренную… Но вроде за бескорыстие статью пока не дают. Или я поотстал от жизни? – В спокойном голосе чемпиона просвечивала едва заметная насмешка.

– У нас и на корысть статью пока не придумали, – заметил Гуров. – Поэтому меня интересует не корысть в чистом виде, а ее преступные варианты. В случае с «Дорогой будущего» имеет место один из таких вариантов. Вы не можете об этом не знать. Организаторы этой пирамиды в розыске. Образно говоря, по ним тюрьма плачет, а вы им помещения сдаете по бросовой цене. Такой факт не может не привлечь внимания. И однако, я далек от мысли предъявлять вам по этому поводу претензии. Просто хотелось бы услышать о причинах вашего бескорыстия. Может быть, откроется что-то для меня новое.

Курбатов скептически на это улыбнулся и веско сказал:

– У меня секретов нет. А Валеева, между прочим, преступником не считаю… Кстати, юридически я не очень грамотен, но мне кажется, что до суда человека не принято называть преступником.

– Да, есть такое положение, – согласился Гуров. – Но мы ведь с вами не на радио записываемся – у нас с вами неофициальная беседа. А как прикажете называть человека, нажившегося обманным путем? Если хотите, я буду называть его подозреваемым. Что это меняет?

– Кое-что меняет, – внушительно произнес Курбатов. – Но я не настаиваю. Пусть будет преступник. Но я сдавал площади в аренду не преступнику, а хорошему знакомому и хорошему человеку. Поэтому и условия были льготными. Вы удовлетворены?

– Значит, вы хорошо знаете Валеева? – тут же спросил Гуров.

– Достаточно хорошо, – кивнул Курбатов.

– Можно узнать, откуда?

– Вы должны быть в курсе, что Валеев – тоже бывший спортсмен. Виды спорта у нас не близкие, – опять улыбнулся Курбатов. – Но иногда мы встречались. В заграничных турне. И здесь, на родине… Кстати, я сам неплохой шахматист. Для любителя, конечно. Вот вам и ответ на ваш вопрос. К тому же Валеев был намерен в работе своей организации пропагандировать здоровый образ жизни. Мне это импонировало. А в детали я не вдавался. У меня и своих забот полно.

– Про здоровый образ жизни, признаться, услышал впервые, – с удивлением сказал Гуров. – Хотя, как говорится, лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным… Что-то такое своим клиентам Валеев действительно внушал. Боюсь только, в результате его деятельности здоровье многих граждан сильно пошатнулось. Параллельно с благосостоянием.

– Я не вдавался в детали, – повторил Курбатов.

– Ну, в некоторые детали вы должны были вдаваться неизбежно, – заметил Гуров. – Например, договор аренды. Вы были в курсе, что «Дорога будущего» срочно освобождает помещения?

– Нет, для меня все эти события тоже оказались неожиданностью, – спокойно ответил Курбатов. – Мне казалось, дела у Валеева идут прекрасно. А договор аренды в связи с форс-мажорными обстоятельствами можно считать аннулированным. Больше никаких дел с этой компанией я не имею.

– А вообще, вы были в курсе, чем занимается Валеев? – небрежно спросил Гуров. – Вы, случайно, не были в доле, Вячеслав Александрович?

Курбатов, не дрогнув, выдержал его взгляд.

– Отвечаю, – ровным голосом сказал он. – В доле я не был, а в курсе дел был. В общих чертах, конечно. Операции с недвижимостью – реальной и гипотетической – сейчас очень популярны. Не всегда, правда, они получаются. У Валеева, кажется, не получилось.

– Это как посмотреть, – возразил Гуров. – Некоторые считают, что получилось, и даже очень.

– Хорошая шутка, – наклонил квадратную голову Курбатов. – Я, правда, смотрю на это несколько иначе. Видите ли, крупные денежные операции всегда связаны с большим риском, и то, что со стороны кажется обманом и преступлением, на деле может являться всего лишь финансовым провалом. Чистая экономика. Но у нас принято сразу же искать козла отпущения. Неудивительно, что бедный Валеев ударился в бега.

– Предварительно захватив с собой всю наличность, – подсказал Гуров.  – А заодно и сообщников.

Секунду они въедливо рассматривали друг друга, но Курбатов не стал затевать спора.

– Еще вопрос, была ли эта наличность, – мирно сказал он и добавил: – Но вам, впрочем, виднее. Не стану навязывать свое мнение органам. У вас есть еще вопросы?

– Собственно, остался всего один вопрос, – кивнул Гуров. – Как хороший знакомый, вы не в курсе, где может отсиживаться господин Валеев со своей свитой?

Курбатов впервые обозначил некоторые эмоции. Он выразительно развел огромными руками и сделал изумленные глаза.

– Дорогой мой, откуда? – прогудел он. – Мы и раньше не были близки с Валеевым настолько, чтобы делиться своими планами, а теперь… Никоим образом не хочу присоединяться к тем, кто готов побивать виноватого каменьями, но, судя по всему, встреча между нами теперь исключена. По крайней мере, на долгое время.

– Ага, даже так? – хмыкнул Гуров. – Ну что же, приятно было с вами побеседовать. Пожалуй, я теперь пойду, Вячеслав Александрович. Однако вот вам на всякий случай номер моего телефона – если что вспомните, обязательно позвоните.

– Если что вспомню, обязательно позвоню, – серьезно сказал Курбатов, искоса рассматривая белеющую на краю стола бумажку.

– Да, чуть не забыл! – воскликнул Гуров, останавливаясь на пороге. – А приятеля господина Валеева, Кирилла Сергеевича Ваганова, вы не знаете? Он, правда, далеко не спортсмен, но человек известный, музыкальный продюсер…

Гуров готов был поклясться, что Курбатов вдруг резко помрачнел. Он посмотрел куда-то поверх головы Гурова и излишне грубо сказал:

– Никогда в жизни не слышал. И вообще, будь моя воля, вся эта музыкальная тусовка давно обосновалась бы на лесоповале. Там им самое место.

– По-моему, вы несправедливы к работникам развлекательного фронта, – заметил Гуров. – Не думаю, чтобы ваш друг Валеев согласился с такой постановкой вопроса.

Курбатов задумчиво посмотрел на него и сказал:

– Не передергивайте, господин полковник. Не такой уж он мне и друг.

Если не считать некоторых смутных сомнений, разговор с бывшим чемпионом ничего Гурову не дал. Курбатов казался человеком, словно завернутым в несколько слоев брони. Добраться до его души было так же сложно, как отыскать болевую точку в груде стальных мышц, покрывавших его тело.

Зато в главке Гурова ждал настоящий сюрприз. Возбужденный Крячко, которому уже до смерти надоело прочесывать списки добропорядочных жильцов и анализировать однотипные показания граждан, добровольно расставшихся с личными накоплениями в пользу господина Валеева с супругой, с энтузиазмом сообщил ему:

– Нам чертовски везет, Лева! Только что сообщили из Нижнего – там в ресторане задержали Викторию Стебликову. Ну, ту самую, из «Дороги будущего». По нашей информации, она занималась у них бухгалтерией.

– Не может быть! – не поверил Гуров.

– Только что звонили, – повторил Крячко, показывая для убедительности на телефон. – А знаешь, как ее взяли? Она в ресторане скандал закатила. Ну, представляешь, как это бывает – рыба холодная, вино теплое, официанты хамы… Одним словом, склочная оказалась дамочка. С претензией на светскость. Это ее и подвело. Когда она сильно завелась, администрация вызвала милицию. Тут она дала задний ход, но было уже поздно. Ребята в патруле оказались серьезные, с хорошей памятью. Лицо ее показалось им знакомым. Проверили документы, предложили пройти. Дамочка начала при свидетелях совать им баксы… В общем, цирк да и только. А уже в отделении дежурный смикитил, что задержанная – вылитая Стебликова из ориентировки. Документы-то у нее, естественно, на другое имя были…

– Хорошая новость, – сказал Гуров. – Петр будет рад.

– Одно плохо. Когда ее взяли, дамочка спохватилась и теперь молчит как рыба, – объяснил Крячко. – Ни единого слова. Ну ничего, послезавтра нижегородские обещали ее к нам доставить – мы ее разговорим.

Глава 7

Если бы можно было взвесить все удачи и все неприятности, случающиеся с человеком в жизни, то наверняка неприятности перевесили бы. Гуров был убежден в этом. Последние события ярчайшим образом это подтверждали. Не успели они с Крячко порадоваться задержанию гражданки Стебликовой, как через два дня она сбежала.

Произошло это уже в Москве, на Ярославском вокзале. Схема побега была до смешного банальна и примитивна. Всю дорогу Стебликова вела себя тихо, подавленно и слушалась сопровождающих беспрекословно. Никто ничего не заподозрил и на вокзале, когда Стебликова вдруг попросилась в туалет. На такой случай в конвой была включена двадцатипятилетняя Марина Забегалова, новоиспеченный лейтенант милиции. Она сопровождала арестованную в интимные места и по молодости лет немного стеснялась таких обязанностей, хотя ей следовало не стесняться, а быть особенно бдительной. Увы, поняла это юная лейтенантша, когда было уже поздно. Но не только стеснительность неопытной сотрудницы подвела нижегородцев. Как выяснилось, они допустили еще одну серьезную ошибку. При задержании Стебликову обыскали довольно поверхностно – видимо, посчитали неудобным унижать эту холеную и самоуверенную даму – а вдруг ошибка? Вдруг у нее имеются могущественные покровители? В общем, знаменитая формула «как бы чего не вышло» сыграла с нижегородскими коллегами злую шутку. Холеная дама сумела припрятать на своем пышном теле импортный газовый баллончик, который покоился в укромном месте до самого Ярославского вокзала, где Стебликова пустила его в ход, выведя из строя лейтенанта Марину. Далее она смешалась с толпой и растворилась в огромной жаркой Москве.

Как ни странно, Гуров не особенно по этому поводу расстроился. Разумеется, он крепко отчитал незадачливых сопровождающих, однако в заключение ободряюще заметил, что все, что ни делается, к лучшему, и за одного битого двух небитых дают, и нет ничего более дорогого, чем опыт. Что же касается Стебликовой, сказал он, то положительный момент все-таки налицо. Если до сих пор эта дама была реально недоступна, то теперь она по крайней мере здесь, под рукой, и остается только найти ее среди всего-то десяти-двенадцати миллионов граждан.

Милицией действительно были приняты все меры для немедленного задержания Стебликовой, но результатов они пока не принесли. Усилен был контроль на аэропортах и вокзалах, проверены все адреса, по которым могла обратиться беглянка, проинструктированы были гаишники на дорогах, но Стебликовой пока везло.

Зато неоценимой находкой для оперативников оказалась дамская сумочка Стебликовой, которую изъяли у нее при задержании и которую расстроенные нижегородские коллеги вручили Гурову в целости и сохранности. Содержимым этой сумочки они с Крячко занялись немедленно.

Кроме обычной в таких случаях женской бижутерии и косметики, в сумочке у Стебликовой обнаружилась весьма приличная сумма денег в рублях, а особенно в валюте, еще один газовый баллончик, документы на имя Корнеевой Елизаветы Ивановны, очень похожие на настоящие, мобильный телефон со стертой памятью и – что особенно ценно – записная книжка с заметками, сделанными бисерным, почти микроскопическим почерком. Судя по характеру заметок, они должны были означать адреса и телефоны. Но имелась одна загвоздка. Гуров, вначале обрадовавшийся, что ему в руки попала вся подноготная Стебликовой, очень скоро понял, что все не так просто. Выяснилось, что эта женщина вела свои записи, используя лишь ей понятные символы, и прочесть их сходу не было никакой возможности. В штате главка имелся человек, который занимался криптографией, но он был загружен работой и относительно сроков расшифровки говорил уклончиво. Переговоры с ним взял на себя Крячко, туманно намекнув на некую тайную слабость криптографа и его ранимый характер. В результате этих переговоров знаток тайнописи согласился отложить на время прочие дела и заняться исключительно записной книжкой Стебликовой. Он был так великодушен, что даже начал священнодействовать в присутствии полковника Крячко.

Почему-то Гурову не слишком верилось в скорый успех расшифровки, поэтому он был здорово удивлен, когда уже к вечеру прибежал взволнованный Крячко и срочно позвал его в кабинет криптографа.

Оказалось, что расшифровать они успели только первую страницу, на которой было всего несколько строчек, но именно одна из этих записей и привела полковника Крячко в крайнее возбуждение. Он немедленно прервал работу и сам помчался за Гуровым.

Эксперт по криптографии – лысоватый чудаковатый человек с остатками русых кудрей над ушами – снисходительно объяснил Гурову, что шифр, примененный хитрой дамой, на самом деле является самым простейшим и никакой сложности для расшифровки не представляет. Гораздо большим препятствием является иезуитски мелкий почерк, который сам лучше любого шифра. Возиться с таким почерком вредно для глаз, и он очень бы хотел, чтобы его не торопили.

– Не журысь, Савелий! – с радостным оживлением перебил его излияния Крячко.  – Если мы с тобой все правильно тут намараковали, может, и не придется тебе торопиться. Смотри, Лева, что он тут нашел!

Гуров взглянул на мерцающий экран компьютера, где высвечивались набранные крупным шрифтом строки. Палец Крячко нетерпеливо тыкал в одну из них. «Светлая – 17—8», – прочел Гуров.

– Ты понял? Это же прямо по твоему сценарию! – воскликнул Крячко. – Ну! Я же всегда говорил, что ты гений, Лева!

Гуров сдержанно хмыкнул, однако губы сами растянулись в невольной улыбке.

– Вот так попали! – одобрительно сказал он. – Неужели та самая улица?

– Да голову даю на отсечение, что та! – с жаром сказал Крячко. – Ты же сам не веришь в совпадения. А уж тут такое совпадение – просто пальчики оближешь. Все просто оказалось. Этот тип живет, можно сказать, напротив, вот домишко для своих фокусов и присмотрел. Очень удобно, и в глаза никому не бросаешься, потому что у себя дома…

– Ладно, остынь, – сказал Гуров. – Жизнь покажет. Может, у этой дамочки на Светлой улице тетка живет девяностолетняя…

– Одно другому не мешает, – возразил Крячко. – У тетки вполне квартирант может быть. Одним словом, немедленно ехать туда надо.

– Прежде чем ехать, неплохо бы уточнить в адресном столе, за кем эта квартирка числится, – заметил Гуров. – Давай-ка, займись! А я пока генерала наведаю – доложу ему об успехах. Пусть старик порадуется, а то у нас в последнее время одни проколы. А вас, Савелий, я попрошу продолжать работу,  – обратился он к шифровальщику. – На космической скорости не настаиваю, но на первой сверхзвуковой, пожалуй… Сами говорите, что шифр плевый. А эти записи имеют очень большое значение. Если сомневаетесь, я попрошу генерала отдать специальный приказ на этот счет.

Криптограф растерянно потер плешь и сказал, что не стоит беспокоить генерала – он и так все сделает, даже если это будет грозить ему частичной потерей зрения. Гуров удовлетворился таким ответом и отправился на доклад к Орлову.

Однако генерала на месте не оказалось. Его вызвали в министерство, и он должен был появиться не ранее, чем через три-четыре часа. Крячко собрал сведения о квартире на Светлой гораздо раньше.

Теперь они знали, что квартира № 8 принадлежит некой Светловой Тамаре Ивановне, 1966 года рождения, переводчику-референту по профессии. По документам, в этой однокомнатной квартире Тамара Ивановна проживала одна. Больше там не было зарегистрировано ни единой души.

– Ну и что? – сказал на это Крячко. – Все идет по плану. Тетка, видишь, не девяностолетняя, а гораздо моложе. А у молодой тетки, как водится, и квартирант молодой. По кличке Джиттер…

Гуров остановил его.

– Кончай трепаться! – строго сказал он. – Спугнешь удачу.

Однако в душе Гуров тоже был доволен. Очень было похоже на то, что улица Светлая – не простая случайность. Преступник распорядился тем, что у него каждый день перед глазами. К тому же он вполне мог потом наблюдать откуда-нибудь из окна за суетой оперативников и подсчитывать жертвы. Очень практично. Но зато теперь появилась надежда, что они застанут его врасплох.

Гуров не стал дожидаться возвращения генерала и решил проверить квартиру на Светлой на свой страх и риск. Впрочем, и риска никакого не оказалось. Когда они с Крячко приехали на место, выяснилось, что квартира № 8 заперта, а квартирант отсутствует. Именно квартирант, потому что, как стало ясно из расспросов соседей, хозяйка, Светлова Тамара Ивановна, по этому адресу давно не проживает – более того, последние три года она вообще находится за границей, где преподает в каком-то американском университете, а квартирой распоряжается ее сестра, Светлова Алевтина Ивановна. Распоряжается в том смысле, что сдает ее, как правило, одиноким молодым мужчинам. В настоящий момент, похвастались соседи, квартирант попался тихий и вежливый. Не шумит, гостей не водит и вообще – не человек, а ангел. В том смысле, что его почти никогда не видно.

По той же самой причине внешность жильца никто из соседей не смог хорошенько припомнить. Все сходились на том, что он невысокий, симпатичный и очень почтительный человек. Разумеется, никто понятия не имел, где этот почтительный человек работает и как его имя-отчество.

Чтобы не терять времени, Гуров отправил Крячко выяснять, кто такая Алевтина Ивановна Светлова и где ее можно найти. Повторно проверить квартиру № 8 было решено ближе к вечеру.

Крячко ничего утешительного не узнал. Сестра хозяйки квартиры тоже находилась в отъезде и тоже вне пределов досягаемости – она отдыхала в Анталии и вернуться должна была не раньше чем через две недели.

Гуров по этому поводу в сердцах сказал:

– Правильно Петр заметил – как в таких условиях бороться с преступностью? Кто куда хочет, туда и едет! Квартиры сдают кому ни попадя, не ставя в известность официальные органы! Вот сделаю представление в местное отделение внутренних дел – и пусть они штрафуют хозяйку квартиры за административное правонарушение!

– Ей этот штраф – что комариный укус, – возразил Крячко. – Она из Штатов, небось, мешок баксов привезет. Лучше впаять ей статью за соучастие.

– Прежде чем впаять, нужно убедиться, что в ее квартире действительно Джиттер, а не скромный преподаватель этикета, – сказал Гуров.

– Делов-то! – пожал плечами Крячко. – Сейчас поедем и убедимся. Не сутками же этот тип отсутствует?

Рабочий день уже закончился, когда они опять поехали в Черемушки. Генерал давно был на месте, но докладывать Гуров ничего не стал – рассудил, что не из чего пока огород городить. Энтузиазма у него поубавилось, Гуров совсем не был уверен, что и на этот раз у них что-нибудь получится, особенно если тихий квартирант узнал, что его персоной интересовались.

Когда Гуров остановил машину недалеко от дома № 17, уже сгущались сумерки. В окнах зажглись огни, и первым делом оперативники отметили горящее окно на втором этаже.

– Один-ноль, – негромко отметил Крячко. – Хозяин вернулся. Как поступим, босс?

– Поступим как обычно, – сказал Гуров. – Позвоним, проверим документы, зададим несколько вопросов. Если будет что-то не так – задержим. Надеюсь, оружие при тебе? С Джиттером шутки плохи.

– Ты же видишь, что я сегодня в пиджаке парюсь, – обиженно ответил Крячко.  – Все из-за этого проклятого оружия. Почему у нас не принято таскать пушку на поясе, как на Диком Западе? И удобно, и в пиджак залезать не надо.

– Мы не на Диком Западе, – выразительно сказал Гуров. – У нас тут все-таки Москва, культурный город. И вообще, кончай трепаться, вопрос-то серьезный.

– Я серьезен, – заверил Крячко. – Трудно быть несерьезным, когда на улице вечер, а температура воздуха под тридцать градусов. Я не мальчик, чтобы веселиться при такой температуре.

– Ладно, – сдался Гуров. – Пошли.

Они поднялись на второй этаж и позвонили в дверь восьмой квартиры. Прошло около минуты, но из-за двери так и не донеслось ни единого звука – ни шагов, ни музыки – вообще ничего. Если бы они своими глазами не видели свет в окне, то могли бы подумать, что квартирант так и не вернулся. Гуров выразительно посмотрел на Крячко.

– Может, этот тип «Даниссимо» трескает? – невозмутимо предположил Стас.  – Я в рекламе видел – когда люди едят «Даниссимо», им вообще ни до чего. Прямо так и говорится; мол, пусть весь мир подождет!

– Значит, так, полковник Крячко, – шепотом сказал Гуров. – Кругом! И марш на улицу! Будешь контролировать возможные пути отхода. И будь внимателен. Тут тебе не реклама.

– Слушаюсь, босс! – пробормотал Крячко и побежал вниз.

Гуров еще раз позвонил. Потом грубо, кулаком, забарабанил в дверь. На стук выглянули из соседней квартиры. Эту соседку, пожилую обстоятельную женщину, Гуров днем уже видел. Она тоже его узнала и с заговорщицкой улыбкой подсказала:

– Должен быть дома! Сама недавно в окно видела, как возвращался. Усталый какой-то, сердитый. Может быть, спать лег пораньше?

– Может быть, – с сомнением сказал Гуров, косясь на стеклянную пуговку дверного глазка. – У меня был один знакомый – так крепко спал, что рядом можно было танцы устраивать. Ваш сосед, похоже, из таких.

– Может, и не тревожить его тогда? – предположила сердобольная женщина.  – А я ему передам, что вы приходили.

– Вы не беспокойтесь, – вежливо ответил Гуров. – Лучше я сам это ему передам. А вы идите, отдыхайте. Сейчас как раз сериал по второму каналу начнется – про сыщиков. Дух захватывает. Сам всегда смотрю, когда время есть.

Кое-как спровадив услужливую соседку, Гуров предпринял еще одну атаку на дверь. Его требовательные гулкие удары, как и прежде, остались без ответа. Но в квартире, несомненно, кто-то был. Перед Гуровым всерьез вставала дилемма – вызвать группу захвата или попытаться самостоятельно проникнуть в квартиру. Впервые Гуров пожалел, что не согласовал свои действия с генералом. Если в квартире всего-навсего перепуганный обыватель, вызов группы захвата может обернуться для Гурова неприятностями. Если он самостоятельно проникнет в квартиру, неприятности тоже будут, но замять их будет значительно проще. Но все-таки сначала следовало убедиться, что обитатель квартиры не хочет внимать голосу разума.

– Откройте, милиция! – крикнул Гуров, продолжая колотить в дверь.

Такой грохот мог поднять даже мертвого. Но человек в квартире не отзывался. Он все прекрасно слышал, но даже не пытался вступать в переговоры. Такое поведение Гурову очень не понравилось. К тому же вдруг появился Крячко и сообщил, что свет в окне восьмой квартиры погас. Гуров немедленно прогнал его обратно и принял решение перейти к крайним мерам.

Дверь не выглядела особенно крепкой, но для начала Гуров все же предпочел воспользоваться отмычкой. И так уже переполошили весь дом. Если ко всему он еще выломает дверь, как бы жильцы его самого не сдали в милицию.

Возясь отмычкой в замке, Гуров вдруг услышал какой-то неясный шум за дверью. Впервые квартирант подал признаки жизни. Это воодушевило Гурова, но потом он понял, что за шум он слышит – это был треск открываемой оконной рамы.

Нельзя было терять ни секунды. Только бы Крячко внизу не проворонил беглеца! Гуров наконец-то вскрыл замок и толчком распахнул дверь.

В лицо ему ударил слабый порыв сквозняка и какой-то странный сладковатый запах. Но разбираться с запахами было некогда – с улицы вдруг донеслись сдавленные крики и знакомый хлопок выстрела. Гуров ринулся вперед.

В прихожей было темно из-за прикрытой внутренней двери, но внезапно эта темнота озарилась непонятным красно-белым свечением – через пару секунд прихожая вспыхнула как факел и пошла на Гурова ревущим жарким потоком пламени.

Нет, все-таки сначала был едва уловимый щелчок, подсознательно напомнивший Гурову похожий щелчок в пустующем доме по соседству, а потом был огненный шар, выскочивший откуда-то будто по мановению волшебной палочки, а уж потом вся прихожая превратилась в бушующий ад.

Этот факт Гуров наскоро обдумал уже на лестничной площадке, куда его, ошеломленного и ошпаренного, буквально выбросило огнем. О том, чтобы вернуться в квартиру, нечего было и думать – за дверью ревело и трещало, как в паровозной топке.

– Вот попали: на ровном месте и мордой об асфальт! – потрясенно пробормотал Гуров и, выхватив из кармана мобильник, побежал вниз.

В принципе, ему следовало прежде доставать пистолет, потому что квартирант уже явно никак не вписывался в понятие «мирный обыватель», но Гуров чувствовал ответственность перед жильцами дома – если пожарные запоздают, может случиться большая беда.

Пока он вызывал пожарных, Крячко на свой страх и риск в одиночку преследовал невысокого, неброско одетого человека. Ему казалось, что поймать беглеца не составит никакого труда.

Крячко не растерялся ни на секунду даже в тот момент, когда из внезапно распахнувшегося окна на втором этаже прямо на него, подобно рыси, бросилась темная фигура. Завязалась короткая схватка, в которой Крячко сплоховал. Соперник оказался неожиданно сильнее и проворнее, несмотря на свой невысокий рост. Он мгновенно выскользнул из медвежьих объятий Крячко, саданул его локтем по горлу и бросился бежать через дорогу к темнеющему в стороне скверу.

Крячко поднялся на ноги и, задыхаясь, выдернул из-под пиджака пистолет. Он еще попытался крикнуть что-то вроде «Стой, стрелять буду!», но изо рта вырвался только невнятный хрип. Тогда он просто выстрелил – но не в цель, а в воздух, для острастки.

На беглеца это не произвело никакого впечатления. Он с разбегу перепрыгнул невысокую изгородь сквера и скрылся за деревьями. Крячко, тяжело дыша и проклиная свою невезучесть, побежал вслед за ним.

Тот, кого он преследовал, не только хорошо дрался. Бегал он тоже будь здоров. Когда Крячко обогнул сквер, его соперник уже врывался в подъезд пустого дома. Это был, кажется, даже тот самый подъезд, где Крячко вместе с Гуровым в свое время основательно тряхнуло.

– Стой, гад! – беззвучно крикнул Крячко.

Впереди хлопнула дверь. Беглец исчез. В этот момент Крячко нагнал Гуров. Он был возбужден и расстроен.

Крячко молча махнул рукой в сторону брошенного дома.

– Давай в обход! – крикнул Гуров, направляясь к двери, за которой скрылся беглец.

Он влетел в подъезд и, держа пистолет наготове, прислушался. Дом был полон загадочных звуков – что-то в нем все время шуршало, потрескивало, жалобно вздыхало – наверное, ему было очень не по душе, что на старости лет его втягивают в такие игры. И еще было слышно, как снаружи, за сквером, разносятся тревожные крики – в доме № 17 начиналась паника.

Но ни шагов, ни чужого надсадного дыхания Гуров так и не услышал. Подъезд был погружен во тьму – только смутно светилось выбитое окно на лестничной площадке. При таком освещении нечего было и думать, чтобы рассмотреть следы на пыльных ступенях. Все-таки для очистки совести Гуров пробежался по этажам, проверил пустые квартиры. Они и в самом деле были совершенно пусты. Видимо, беглец сразу же ушел через окно.

Гуров спустился вниз и нашел Крячко, который с равнодушным видом прохаживался возле задней стены дома.

– Ушел! – просипел он, безнадежно махнув рукой. – Эх, сплоховал я!

Гуров с интересом посмотрел на него.

– Ты вроде не сипел с утра? – сказал он. – И в чем это ты сплоховал?

– То-то что не сипел, – сердито ответил Стас. – Этот гад меня таким сделал. Э-э, да что там говорить!.. Пошли лучше посмотрим, что после него в квартире осталось.

Гуров хмыкнул.

– Пошли, посмотрим, – согласился он. – Только предупреждаю – зрелище не для слабонервных.

Крячко удивленно посмотрел на него, но от комментариев воздержался – берег горло.

Они обогнули дом и вышли на улицу. И точно по команде в тот же момент из-за угла выскочили, завывая и сверкая огнями, две пожарные машины. Они промчались мимо, обдав оперативников горячим ветром. В воздухе ощутимо запахло гарью.

Когда Гуров и Крячко миновали сквер, пожарники уже шуровали вовсю. Вокруг дома толпой стояли люди. Из окна на втором этаже бил разъяренный фонтан белого огня.

– Ничего себе! – выдохнул Крячко – до него наконец дошло, что случилось.  – Я такое только в кино видел. Подстраховался гад капитально! И никаких следов!

– Да, похоже, он эту систему заранее продумал, – сказал Гуров. – Резервуары с легковоспламеняющейся жидкостью во всех помещениях, взрыватель с таймером, секунд на десять – пока он через окно уходил, взрыватель сработал. Признаюсь тебе, струхнул я порядком! Когда все это занялось, меня просто вышвырнуло, как пробку. Обгорел вот малость…

– Зато жив, – буркнул Крячко. – А я вот сплоховал. Он ведь, гад, безоружный был!

– Ладно, что выросло, то выросло, – примирительно сказал Гуров. – Будем считать, что у нас сегодня боевая ничья.

Глава 8

Однако генерал Орлов на ничью был категорически не согласен. Историю с нехорошей квартирой он расценивал как вопиющий провал. Нагоняй Гуров получил страшный. Такого он не получал, пожалуй, ни разу за все время службы.

– Ты не мальчишка, чтобы с пистолетом по домам бегать! – отчитывал его Орлов. – Или у тебя уже обратное развитие пошло? В детство впадаешь? Слава богу, без жертв обошлось! Погибни кто-нибудь, я вообще не знаю, что тут было бы. Звездочки полетели бы как в августе, теплой ночью… Да что звездочки – кое-кого сняли бы к чертовой матери! И я даже знаю, кого! Да всех бы и сняли – и правильно сделали бы! Пока по нашей милости вся Москва не сгорела.

– Объективности ради должен заметить, что не каждый преступник минирует свое жилище, – вставил Гуров. – На моей памяти такое случается впервые.

– Ты на свою память не ссылайся! – прикрикнул на него генерал. – С головой у тебя явные проблемы, так что и память у тебя – дерьмо! И, кстати, это тебе не оправдание – вполне достаточно и одной квартиры. Насколько мне известно, она ведь дотла сгорела? Со всем совокупным имуществом? Приплюсуй еще соседние квартиры, которые пожарные залили к черту. Ну, что получается?

– Да что там, скверно получается, – согласился Гуров. – Но поверь, Петр, все это нелепая случайность. Мы просто собирались проверить документы у жильца. Кто мог предвидеть, что у него пиротехника заготовлена?

– Полковник Гуров все должен предвидеть! – прошипел ему в лицо генерал.  – И преступника упустили! Ты что же, не мог группу захвата организовать? Зная, с каким опасным экземпляром имеешь дело?

– Говорю тебе, сначала проверить хотели, – мрачно сказал Гуров. – Никакой захват не планировался.

– А в квартиру ты сквозь стену вошел? – язвительно спросил генерал. – Ты пионерам эти сказки рассказывай, а мне не надо. Если бы ты не решился в жилище проникнуть, у этого типа не было бы причин поджог устраивать. Целиком тут твоя вина.

– Согласен, дурака свалял, – сказал Гуров. – Головокружение от успехов, как говорится. Только ничего обратно уже не прокрутишь. Так что бесполезно, я считаю, волосы на голове рвать.

– А что делать? – спросил генерал. – Что-нибудь дельное твоя голова еще может выдумать? Или мне опять какого-нибудь пожара ждать?

– И дался тебе этот пожар! – поморщился Гуров. – Неужели ты не видишь, что на нас с Крячко ведется целенаправленная настойчивая охота?

– А вот это как раз и плохо! – рявкнул генерал. – Потому что на самом деле вы должны вести охоту, а не бегать как зайцы по городу от какого-то недомерка! Под носом у вас, можно сказать, шурует, а вы ни сном ни духом…

– Ну, это уже преувеличение, Петр! – с укоризной возразил Гуров. – Мы-то с Крячко как раз приняли все это близко к сердцу. А вот кто-то, помнится, советовал вообще не обращать внимания на этого Джиттера…

– Не было такого! – отрезал генерал. – Я тебе что советовал? Я тебе советовал не сосредотачиваться на одной проблеме, не выхватывать ее из общей картины, видеть весь комплекс. Разве не так? Ты же видишь, как тут все взаимосвязано – Стебликова, Ролан ваш, Джиттер… Кстати, кто тебе эту дебильную кличку первым назвал? Шоумен этот, Ваганов? Я бы на твоем месте хорошенько об этом подумал. Обрати внимание – единственный человек, который называет киллера! Пусть не по имени, пусть, как он говорит, с чьих-то слов – все равно это уникальный факт. Возьмись за него хорошенько! Вот увидишь, он наверняка еще что-нибудь вспомнит.

– Не исключено, – сказал Гуров. – Только вряд ли. Мне показалось, что Ваганов был искренен. Уж слишком он напуган активностью госпожи Коленкиной. Просто спит и видит, как его стирают в порошок вместе с его бизнесом. По-моему, он просто не представлял тяжких последствий своего легкого надувательства. Не сообразил, что такие люди, как Коленкина, всегда находят стрелочника, особенно когда тот под рукой. И Данила не помог…

– Что еще за Данила? – Генерал уставился на Гурова настороженным взглядом.

– Любимый певец госпожи Коленкиной, – усмехнулся Гуров. – Шаляпин двадцать первого века. Продукт раскрутки, осуществленной лично Вагановым. На почве музыки они и познакомились – Ваганов с Коленкиной. Если не считать бизнеса, конечно. Сначала все-таки был бизнес. Ты знаешь, чем, вообще-то, занимается Коленкина?

– Бизнесом и занимается, – проворчал Орлов. – Мне-то что за дело?

– А дело в том, что бизнес ее поразительным образом похож на ту геометрическую фигуру, которой мы сейчас занимаемся. Только вместо недвижимости эта дама предлагает сумму неких знаний – в обмен на весьма приличную сумму наличными. Короче говоря, она возглавляет школу бизнеса с добровольно-принудительным посещением занятий. Говорят, чуть ли не все московские предприниматели у нее отучились. Скрипя зубами. Так что ничего удивительного, что один из учеников ее с удовольствием кинул. Как аукнется, так и откликнется.

– Я в бизнесе ничего не понимаю, – хмуро сказал Орлов. – А все эти пословицы и поговорки для министра не аргумент. И вообще, речь не о ней.

– Да она меня не очень-то и интересует, – заметил Гуров. – Мне бы с ее доверенным человеком встретиться, с этим, как бишь его… с Кузяевым. Можно устроить?

– Устроить все можно, – задумчиво произнес Орлов. – А что ты надеешься от него услышать?

– Поскольку он занимался денежными делами, он должен был тесно общаться с людьми из «Дороги будущего», с той же Стебликовой, например. Может быть, вспомнит какую-нибудь ценную подробность. А кроме того, я надеюсь, что он мог кое-кого видеть в их офисе. Какие-нибудь знакомые лица.

– На кого намекаешь? – с любопытством спросил генерал.

– Персонально пока ни на кого, – ответил Гуров. – Надеюсь, что Кузяев сам подскажет. У тех, кто имеет дело с деньгами, глаз наметанный.

– Хорошо, это мы устроим, – кивнул Орлов. – Я намекну министру. С этой публикой лучше отношений не обострять. А еще что?

– А что еще? – махнул рукой Гуров. – Валеев в бегах, Ролан в бегах, Джиттер – имя условное – тоже в бегах. Даже Стебликова, которую вроде бы взяли, тоже в бегах. Сплошные гонки с препятствиями. Но теперь у нас есть палочка-выручалочка – записная книжка Стебликовой. Один адрес из этой книжки уже сработал.

– Да уж, что и говорить, сработал на славу! – ехидно вставил Орлов.

– Зря иронизируешь, – сказал Гуров. – Попадание прямо в яблочко. Мы и не рассчитывали на такую удачу. Думаю, эта книжечка еще преподнесет нам сюрпризы. Только записи еще расшифровать надо – дамочка оказалась хитрая, пользовалась тайным кодом.

– Просто «Интеллидженс сервис» какой-то! – фыркнул генерал. – С кодом хоть справитесь? А то, может, в ГРУ обратиться – за помощью?

– Справимся и без ГРУ, – усмехнулся Гуров. – Но несомненно одно – в Москве Стебликовой есть где укрыться. Просто нужно запастись терпением. Пройдемся по адресам из ее записной книжки – наверняка рано или поздно на нее выйдем.

– Давай-ка без этих «поздно»! – грозно сказал генерал. – Самым оперативным образом! Иначе я вам все припомню – все возгорания и всю эту суету со стрельбой на улицах. Устроили тут Чикаго, понимаешь!

– Да ничего мы не устраивали, – устало возразил Гуров. – Мне самому удивительно, какими отморозками оказались эти ребята из «Дороги будущего». Вроде бы интеллигентные люди – шахматисты, психологи… Во всяком случае, если судить по их дипломам. Ожидалось, что они будут и дальше тихо, мирно, по-интеллигентному прятаться по углам. И вдруг такая странная тактика! Аферисты себя так не ведут. Я, серьезно, не понимаю, что у этих людей на уме.

– Ну вот как первого возьмешь, так сразу и спроси, – хмыкнул генерал.  – Стебликову разыщешь и задай ей этот вопрос, чтобы не мучиться. Ее-то, наверное, ты скорее прочих найдешь?

Гуров не успел ответить, потому что вдруг дверь генеральского кабинета с шумом распахнулась, и через порог шагнул полковник Крячко в расстегнутой на груди клетчатой рубахе. Вряд ли он загодя обдумал свой визит к генералу, потому что торопливо что-то дожевывал на ходу. Скорее всего, какая-то новость застигла его врасплох, но держать ее в себе он был не в состоянии.

– Петр! Лева! Только что звонили… В общем, такое дело – кажется, наша Стебликова накрылась!

Орлов даже подпрыгнул в кресле.

– Как накрылась?! – прогремел он.

– Медным тазом, – развел руками Крячко. – А я-то тут при чем? Сам только что узнал. Из следственного отдела МУРа звонили. Полчаса назад в Битцевском лесопарке тачку нашли, а в ней – труп женщины. Там Мочалов был из отдела тяжких – он все ориентировки наизусть помнит. Память – как у Мессинга. Вот он и говорит, что баба – вылитая Стебликова. Если он врет, то и я вру.

– Вот попали: на ровном месте и мордой об асфальт! – процедил сквозь зубы Гуров.

Орлов резко поднялся со своего места, в волнении прошелся взад-вперед по зеленой ковровой дорожке. Потом вдруг обернулся и уставился горящим взглядом на Крячко.

– Пряники жуете? – зловеще произнес он. – Кофеек распиваете? Почему до сих пор здесь?!

– Считай, что нас уже нет, – примирительно сказал Гуров, направляясь к двери и увлекая за собой Стаса. – И не принимай так все близко к сердцу – в нашем возрасте это категорически не рекомендуется.

– Марш! – сердито махнул кулаком генерал. – Утешитель!

– Старик как будто сегодня не в духе? – поинтересовался Крячко, когда они оказались за дверью. – Неужели из-за этой авантюристки? Когда из-за нее чуть не погибли два лучших сотрудника, он меньше нервничал… А кстати, он здорово нервничал? Стучал кулаком по столу, топал ногами?

– Не топал, – усмехнулся Гуров. – Но если бы ты принес свою весть чуть раньше, то непременно затопал бы. И, между прочим, не из-за Стебликовой он злится, а из-за того, что мы никак не отберем у Стебликовой миллионы и не вернем хорошим людям. А тут еще выясняется, что она вообще неподвластна теперь земному суду…

– Может, не она все-таки? – принялся вслух размышлять Крячко. – Опять же Мочалов – память у него фотографическая. Он даже с похмелья не ошибается.

– А почему бы и не она? – пожал плечами Гуров. – Она теперь – битая карта. Если эти люди не стесняются в выборе средств, им была прямая выгода избавиться от этой женщины. Вопрос в том, кто это сделал?

– Знаешь, давай не будем торопить события, – предложил Крячко. – Может быть, Мочалов все-таки ошибся. Первый раз в жизни.

Но Мочалов и на этот раз не ошибся. Когда Гуров и Крячко приехали на место происшествия, работа следственной группы была в самом разгаре, но личность погибшей женщины уже ни у кого не вызывала сомнений.

– Я сразу понял, что это вас интересует, – сообщил Гурову капитан Мочалов.  – Нам повезло – труп почти не обезображен, хотя задумано было совсем иначе. Видимо, убийца спешил и был уверен в своей задумке. Он просто оставил в машине рядом с трупом канистру бензина, немного взрывчатки и смылся. А получилось вот что – заряд рванул, вышиб дверцу и выбросил труп из машины. Огонь его почти не коснулся. Хотя машина выгорела дотла. Такое редко бывает. Можно сказать, лотерея.

– Да, кому-то крупно повезло! – заметил Крячко. – Сорвал куш, можно сказать.

– Я же говорю, нам и повезло, – немного обиженно отозвался Мочалов. – Имели бы сейчас неопознанный труп без единой приметы.

– Да я ничего такого не имел в виду, – сказал Крячко. – Действительно повезло.

– Кто обнаружил машину? – спросил Гуров.

– Как ни странно, машину обнаружили только сегодня, – оживился Мочалов.  – Вообще это место самое глухое в парке, но обычно тут везде люди шастают. А на этот раз любителей природы что-то маловато было. Должно быть, из-за жары. Но одна парочка забрела все-таки – то ли пикничок хотели устроить, то ли еще чего поинтереснее – а тут на тебе! Ну, у них весь аппетит сразу пропал. Они прямиком в опорный пункт милиции, а оттуда нам позвонили. Вот в таком разрезе…

Гуров задумчиво осматривал небольшую поляну, на которой деловито суетились работники следственной группы. Из-за почерневших кустов выглядывал покореженный взрывом остов автомобиля. Судя по всему, это были «Жигули» девятой модели. На другом краю поляны на носилках лежало прикрытое простыней тело погибшей.

– Смерть, насколько я понимаю, не от взрыва произошла? – вопросительно произнес Гуров.

– Совершенно верно, – кивнул Мочалов. – Со всей определенностью говорить пока рано, но доктор предполагает, что женщину сначала чем-то оглушили, а потом сломали ей шейные позвонки. Ну, или что-то в этом роде…

– А машина? – дернул подбородком Гуров. – Что насчет машины?

Мочалов вздохнул.

– Пока ничего, товарищ полковник. Экспертиза нужна. Не хочется наспех.

– Тоже правильно, – согласился Гуров. – И все-таки странно – был взрыв, пожар. Чудо, что лес не загорелся. И никто не видел?

– Да как сказать, – пожал плечами Мочалов. – Может, кто и видел, но предпочел смолчать. Я вообще предполагаю, что дамочку сюда ночью привезли. А ночью кто пойдет в лес, даже если что подозрительное услышит? По нынешним временам даже за своих не поручусь, что пойдут.

– Да, времена… – с непонятной интонацией произнес Гуров и широкими шагами направился к носилкам.

Он откинул край простыни, закрывавший лицо убитой, и несколько мгновений всматривался в него. Может быть, в жизни эта женщина и была вздорной особой, которая вела далеко не праведный образ жизни, но сейчас в ее неподвижном, испачканном гарью и кровью лице не было ничего порочного. Лишь выражение беспредельного отчаяния и страдания застыло на нем – теперь уже навеки, и Гуров испытал острый приступ жалости к этой, в сущности, совсем не счастливой женщине.

– Вот ведь какая вещь, – сказал он оборачиваясь. – Судя по всему, первым человеком, к которому она, совершив побег, направилась, был Джиттер. Это может означать только одно – он у них единственный координатор и должен знать если не все, то многое.

– Совершенно с вами согласен, товарищ полковник, – наклонил голову Крячко.  – Вот только одна закавыка. Мы о нем ничего не знаем.

– Ну, ты-то, можно сказать, знаешь его уже неплохо, – заметил Гуров.  – Горло-то еще побаливает или отпустило уже?

Глава 9

Чем Гурову нравился продюсер Ваганов, так это своим неувядающим оптимизмом. Можно было предположить, что дела его в настоящий момент идут не слишком блестяще, но Ваганов держал марку. Он был всегда собран, доброжелателен и готов к диалогу. Даже если все это было показное и предназначалось исключительно для оперуполномоченного, все равно вызывало у Гурова симпатию.

Ваганов нисколько не удивился, когда узнал, что Гуров опять хочет его видеть. Он только попросил не вызывать его никуда.

– Если без этого можно обойтись, конечно, – просительным тоном пояснил он. – Сами знаете, в какой переплет я попал. Сейчас конкурентам стоит только засечь, что Ваганова на допросы таскают, – склюют мигом, я вас уверяю! Если не возражаете, заглядывайте ко мне, ладно? В любое время – я предупрежу охрану.

– А пароль? – поинтересовался Гуров.

– А-а, систему паролей я отменил, – сказал Ваганов. – По вашему совету. Я другой выход нашел – завязал на время с тусовками. Ни я никуда, ни ко мне никто. Передохнуть надо, осмотреться.

– Осмотреться никогда не вредно, – подтвердил Гуров. – Так, значит, я сейчас к вам подъеду. Вы уж постарайтесь никуда не отлучаться, ладно?

– Нет, что вы, я на месте, никого не жду, никуда не мылюсь, – успокоил его Ваганов. – Можете не беспокоиться.

Однако, когда Гуров прибыл в Серебряный бор и остановил машину напротив знакомых металлических ворот, оказалось, что его ожидает небольшой сюрприз. На площадке у входа уже стоял чей-то «Мерседес» – сверкающий, черный, с непросматриваемыми стеклами. Вид у него был неприступный и угрожающий.

Гуров на всякий случай запомнил номер автомобиля. Вряд ли он мог принадлежать какой-нибудь претендентке на сценические лавры – с такой машиной никаких лавров не нужно. Да и претендентки сегодня, к удивлению Гурова, все как одна исчезли – дорога к вилле Ваганова была пуста.

Охранник появлению Гурова не удивился – спросив фамилию, сразу же открыл ворота и предложил внутри припарковаться. Гуров заводить машину отказался, а вместо этого поинтересовался, чей «Мерседес» стоит на площадке. Охранник пропустил вопрос мимо ушей и сказал с натужной вежливостью:

– Пожалуйста, проходите, вас встретят.

Затем, дождавшись, когда Гуров удалится на некоторое расстояние, он достал из кармана мобильник и принялся бормотать что-то украдкой в трубку. Гурову это обстоятельство совсем не понравилось, но он не стал вдаваться в подробности и по уже знакомой розовой аллее направился к дому. Почему-то он ожидал снова увидеть здесь накрытые столы и плещущихся в бассейне девиц, но ничего этого не было и в помине, а был еще один серьезный молодой человек, неплохо развитый физически, который, сидя у бассейна на неудобном пластмассовом стуле, читал толстую газету с криминальным уклоном. На нем были шорты до колен и рубашка с коротким рукавом – здесь это было чем-то вроде униформы. При появлении Гурова он вскочил, в спешке уронив газету в лазурную воду. Бросив сожалеющий взгляд на быстро намокающие листы, он тем не менее подавил в себе желание спасать увлекательное чтиво и шагнул Гурову навстречу. Улыбка, правда, ему не слишком удалась.

– Господин Гуров? – спросил он доверительным тоном. – Кирилл Сергеевич про вас говорил. К сожалению, тут обстоятельства… – Он замялся. – Непредвиденные. Но он скоро освободится. Очень просил вас подождать. И это… Извинился, короче…

Гуров усмехнулся такому редкому проявлению вежливости и задумчиво посмотрел на окна дома. Внутрь его приглашать, кажется, не собирались.

– У Кирилла Сергеевича с кем-то встреча? – спросил он у неподвижно замершего рядом охранника.

– А? Какая встреча? – ненатурально удивился молодой человек. – Да вроде никакой встречи… Сказал, что занят. Типа звонит куда-то или, может, по Интернету… – Врал он неважно, но это его и не слишком заботило.

Гуров посмотрел на часы. Непредвиденная задержка не столько огорчила, сколько заинтриговала его. Ничего странного в том, что Ваганов принимал у себя какого-то гостя, разумеется, не было. Странным было то, что этот факт старательно скрывался. Кто этот незапланированный визитер – звезда шоу-бизнеса, криминальный авторитет, иностранный шпион?

– Знаете, молодой человек, – сказал Гуров охраннику. – Ничего не имею против живой природы, но в такую жару я предпочел бы находиться в здании. Надеюсь, кондиционеры у вас тут предусмотрены? А также какой-нибудь холл, где старший оперуполномоченный мог бы посидеть в комфорте, раз уж вы заставляете его ждать?

Парень хмуро посмотрел на него. Чувствовалось, что он озадачен. Ему велели встретить милиционера, но, видимо, не уточнили, как с ним себя вести. Инициативу проявлять он не решался.

– Ну, вообще-то… – неуверенно проговорил он, устремляя взгляд на окна дома, как это недавно делал сам Гуров. – Ну, типа, если вам здесь в лом дожидаться… Я сейчас спрошу…

Он быстро повернулся и ушел куда-то за кусты. Соображения у него было маловато, но мобильник имелся, и теперь он что-то бормотал в него из-за кустов. «Ну, навел дисциплину господин Ваганов! – с неудовольствием подумал Гуров. – Можно подумать, у него тут ракетный комплекс под домом. Или он так боится, что я увижу человека из черного „Мерседеса“? Кто это – колумбийский наркобарон?»

Охранник со смущенным видом выбрался из зарослей и, глядя вбок, сообщил:

– Идемте, типа, в дом! Кирилл Сергеевич совсем скоро освободится. А я вам пока, типа, кофе налью… Или, э-э… хотите чего-нибудь посолиднее?

Гуров усмехнулся. Этот крепыш в шортах забавлял его. Видимо, нарождающиеся в муках полусветские обычаи давались ему нелегко.

Его улыбка смутила парня еще больше, и он, буркнув «Пойдемте», торопливо пошел к дому в полной уверенности, что Гуров последует за ним. Но Гуров, шагнув на первую ослепительной белизны ступеньку, вдруг остановился – за спиной у него послышался какой-то шум, потом разочарованный вздох, а вслед за этим характерный всплеск упавшего в воду тела. Он обернулся.

В бассейне под толщей голубой воды на секунду мелькнул гибкий русалочий силуэт и тут же исчез. Но еще через мгновение русалка вынырнула на поверхность, фыркая и шлепая по воде руками. Шуму было столько, будто всплывала средних размеров подводная лодка.

Гуров узнал девушку – это была Линда, симпатизирующая спортивным старичкам. Она его, кажется, тоже узнала.

– Эй! Привет! – завопила она, махнув из воды рукой. – Окунуться не хочешь?

Гуров секунду подумал и пошел обратно. Его спутник уже скрылся в доме, по сути дела, бросив гостя на произвол судьбы, но Гурова это не слишком расстроило. Ему подумалось, что непосредственная и говорливая Линда сможет прояснить кое-что насчет сложившейся ситуации.

– Привет! – сказал он, останавливаясь у края бассейна. – Сегодня у вас не так весело, как прошлый раз, верно?

– А-а, это ты имеешь в виду день рождения этой стервы? – простодушно спросила Линда, хватаясь за поручни металлической лесенки. – Не знаю, кому там было весело, мне-то уж точно нет. Для тебя-то, конечно, любая задница до восемнадцати – это что-то! Особенно если она вся в блестках и под прожекторами выдрючивается. Только уверяю тебя, та же самая Вероника, например, просто фригидная сучка, которая только и умеет, что раскрывать пасть в микрофон…

– Но это вроде бы ее работа, – улыбнулся Гуров.

– Ага, ее работа! – уничтожающе и мрачно произнесла из воды Линда. – Ее работа…

И тут она произнесла такое, от чего даже видавший виды Гуров порядком смутился. Но Линда этого, кажется, даже не заметила. Мокрая и сердитая, она влезла на край бассейна и снизу вверх посмотрела на Гурова.

– А ты думал? Потому и на сцену попала, несмотря на свою злокачественную фригидность. А поет она, если хочешь знать, моим голосом, дрянь!.. И ни разу даже спасибо не сказала, представляешь? А ты говоришь – весело! – уничтожающе закончила она.

– Постой, – удивился Гуров. – Ты хочешь сказать, что по-настоящему за Веронику поешь ты? Я правильно понял? Но почему? Почему тебя нельзя выпустить на сцену?

– А это ты у босса спроси, – посоветовала Линда. – У него свои заморочки. А мне он одно говорит – еще не время. Трахаться со мной – время, а тут не время! Надоело мне все, старичок! Я бы и ушла, да подходящего варианта нет. Хоть бы ты меня взял, что ли? Ты крутой? Бабок много?

– Ну, вообще-то, наверное, крутой, – ответил Гуров. – Только вот с бабками у меня, честно говоря, туго.

– Ну-у, какой ты тогда крутой! – разочарованно протянула девушка. – Тогда ты просто валенок, и все. Считай, что я ничего такого не говорила.

– Да я ничего и не слышал, – великодушно сказал Гуров. – А за что ты так эти самые бабки любишь? Тебе на хлеб не хватает?

– Ну-у, старичок! – разочарованно пропела Линда. – Только давай вот без этой, без морали, ладно? А хлеб, он тоже разный бывает. Какой с икрой, а какой и с тараканами. Мне больше с икрой нравится.

– Понятно, – сказал Гуров. – А работать не тянет?

– Не тянет, – вздохнула девушка, но тут же обиженно добавила: – А я что, не работаю, по-твоему? Да я сутками в студии на этих вампиров ишачу! Все фонограммы этой уродки – мои! Дошло до тебя наконец!

– А у тебя неприятностей не будет, что ты мне все тайны выложила? – с деланым беспокойством спросил Гуров оглядываясь.

– Да плевать, – мрачно сказала Линда. – Надоело все. Жаль, что ты босяк, старичок. Прямо сейчас с тобой и отвалила бы.

– Ну, неплохо было бы и моего согласия спросить, – заметил на это Гуров.  – Я ведь, вообще-то, женат.

– Ой, насмешил! – фыркнула Линда, действительно уставившись на Гурова с неподдельным юмором. – Женат! Тоже мне причина! Знаю я вас, мужиков. Вы уже на свадьбе от жен глазом косите, а уж на старую швабру…

– А вот тут ты меня насмешила, – невозмутимо заметил Гуров. – Потому что это не про меня и тем более не про мою жену.

– А чего такого особенного в твоей жене? – подозрительно спросила Линда.

– Слышала такое имя – Мария Строева?

Линда прищурилась.

– Что? Строева? Знаменитая артистка? – В ее голосе недоверие мешалось с растерянностью. – Ты хочешь сказать, что она – твоя жена? Конец света! А я тут пупок надрываю, промоушен себе делаю! Все, старичок, к тебе вопросов больше нет, свободен.

– А вот у меня к тебе есть один вопрос, – улыбнулся Гуров. – Раз уж ты все тайны мне раскрыла, раскрой еще одну. С кем это ваш Кирилл Сергеевич уединился? Все остальные на этот счет дурачками прикидываются. А мне очень интересно знать, потому что не люблю, когда меня на задний план отодвигают. Мне Ваганов сам встречу назначил, и вдруг такая невежливость…

– Это потому что ты не крутой, – авторитетно заявила Линда. – У нас тут понятия четкие. Кто круче, тот и рулит. Тачку у ворот видел? Ну то-то! Сам-то на чем приехал? На горбатом, небось?

– Ну, не совсем на горбатом, – скромно сказал Гуров. – Но на такую тачку мне не замахнуться, конечно. Я наркотиками не торгую.

– А он, думаешь, торгует? – с превосходством сказала Линда. – Он за здоровый образ жизни. Тоже ничего себе старичок, между прочим. Только гад, по-моему.

– Кто такой? – с интересом спросил Гуров.

Линда покосилась на него. Капли воды на ее стройном загорелом теле уже высушило солнце. В ярко-желтом купальнике, с идеально гладкой матовой кожей, она была похожа на шоколадную фигурку из дорогого набора.

– А чего ты все выспрашиваешь? – вдруг спросила она. – Из милиции, что ли?

– А разве не заметно? – улыбнулся Гуров. – Такая проницательная девушка должна бы догадаться.

– Вообще-то на мента ты, старичок, не очень похож, – несколько озадаченно констатировала Линда. – Менты все наглые и ведут себя так, будто ты перед ними полное дерьмо. Понимаешь, о чем я?

– Ну, наверное, все-таки не все, – сказал Гуров. – А наглецов хватает и в других слоях общества. Что, у вас в шоу-бизнесе лучше?

Линда махнула рукой.

– Да там вообще одни крокодилы! – безнадежным тоном сказала она. – Тут ты прав, старичок.

– Так кто же все-таки в гостях у Ваганова? – вернулся к прежней теме Гуров.

– Ну этот, спортсмен, который залы для богатых придурков держит, – с досадой ответила Линда. – Они там железо тягают – пупки накачивают, а потом в сауне под пивко оттягиваются. Да еще и бабки этому шкафу платят.

– Шкафу? Ах, ну да, понимаю, – сказал Гуров. – А этого шкафа не Курбатов, случайно, фамилия?

– А если знаете, чего выспрашиваете? – нахмурилась девушка. – Ясно – Курбатов.

– И часто он здесь бывает?

– А я за ним слежу, что ли? – пожала плечами Линда. – Ну видела несколько раз. Только он деловой до невозможности – на тусовки принципиально не ходит. По-моему, он даже пиво не пьет. Только по делам. Придет, с Кириллом пошушукается и отваливает. Думаешь, он все-таки наркотой торгует?

– С чего ты взяла? – удивился Гуров. – Я, между прочим, тебя только спросил, кто у хозяина…

– Да уж, – скептически отозвалась Линда. – Знаю я ментов – просто так они ничего не спрашивают.

– Ты насчет ментов один раз уже ошиблась, – заметил Гуров. – Поэтому…

Договорить у него не получилось, потому что с высокого крыльца его окликнули:

– Лев Иванович! Господин полковник! Я приношу извинения…

Гуров обернулся. На белоснежных ступенях стоял Кирилл Ваганов в белом костюме с дымящейся сигаретой в руке. Рядом с ним угрюмо топтался охранник в шортах и что-то пытался вполголоса объяснить. Ваганов его не слушал, но по лицу было видно, что он очень недоволен. Гуров помахал рукой.

Ваганов отшвырнул сигарету и сбежал по ступеням. На губах его блуждала напряженная улыбка. Подойдя к бассейну, он бросил уничтожающий взгляд на Линду и негромко процедил:

– Брысь отсюда! И чтобы я тебя здесь не видел! Что ты рисуешься, где тебя не просят? Или ты думаешь, что все вокруг западают на твои кости?

– Некоторые западают, – многозначительно заметила Линда. – Даже от кого и не ожидаешь.

Она резко повернулась и, с вызовом покачивая бедрами, пошла прочь. Ваганов посмотрел ей вслед почти с ненавистью и, неестественно улыбаясь, сказал:

– Представляю, какой чепухи она вам тут наговорила! Эта малышка из подтанцовок Вероники. Помните, я вам рассказывал про Веронику? Однажды я ее пожалел и вот с тех пор мучаюсь. Эти провинциальные девчонки, едва попав под свет юпитеров, начинают воображать себя невесть кем. Никакого с ними сладу. Нужна военная дисциплина – иначе тебе сразу садятся на голову.

– Лично мне эта девушка показалась довольно искренней, – заметил Гуров.  – И по-моему, она довольно реально смотрит на вещи.

– Да бросьте вы! – засмеялся Ваганов. – Небось плела тут вам, что делает фонограммы всем моим артистам? Угадал? У нее заскок такой – не верьте!

– Это не моя грядка, судить не берусь, – скромно сказал Гуров. – Честно говоря, у меня и о фонограмме представление довольно смутное. Давайте лучше поговорим о вещах, в которых я разбираюсь чуть-чуть получше. В прошлый раз вы упомянули о человеке по кличке Джиттер…

Ваганов нахмурился и сказал с неохотой, в сторону:

– Да, дернуло меня за язык! Только ведь все, что я об этом знал, все вам рассказал. Добавить абсолютно нечего. А вы только из-за этого приехали? Могли бы по телефону…

– Мог, – сказал Гуров. – Но я предпочитаю следить за лицом собеседника. Иногда узнаешь нечто такое, чего не передашь словами.

Ваганов сумрачно посмотрел на него, потер подбородок ладонью и предложил:

– Так, может, в кабинет пройдем? Что на жаре-то торчать?

– А ваш гость уже ушел? – спросил Гуров. – Что-то я не заметил, как он выходил.

Ваганов бросил на него быстрый взгляд и равнодушно пожал плечами:

– Гость? Ах, вы имеете в виду… Нет, это не гость, это деловое свидание. Это мой тур-агент. Нужно было срочно обговорить некоторые детали.

– Дела снова пошли на лад?

– Дела? – Ваганов поморщился. – Дела как сажа бела… Сорвались уже два контракта. Сейчас главное – не опускать руки. Выкрутимся, не впервые!

– Вы – оптимист, – сказал Гуров. – Искренне завидую. А я, похоже, к концу жизни порастерял это прекрасное чувство. В нашей работе это неизбежно. Так вы позволите – я вернусь к интересующей меня теме. Джиттер! Знаете, этот человек, кажется, действительно существует и очень нас напрягает. Но у нас почти нет о нем информации.

– Помилуйте! – сказал Ваганов, закатывая глаза. – Но у меня тоже нет о нем информации. Я вам еще в прошлый раз сказал, что разговор об этом Джиттере показался мне просто пьяным трепом. Для меня это всего лишь фантом. В пьяном мозгу иной раз такое рождается…

– Бывает, – согласился Гуров. – Кто чертей видит, а кто Джиттера – вы это хотите сказать? Только вот какая закавыка – мой коллега на днях держал этого Джиттера в руках и утверждает, что он из плоти и крови. Такой невысокий тип, незапоминающейся наружности – никого похожего в окружении Валеева не припоминаете?

Ваганов развел руками:

– В принципе, я знаю людей, с которыми Валеев, гм… работал, но ни один из них не годится на роль киллера-одиночки, смею вас уверить. Да и сам факт, что Петька Валеев может воспользоваться услугами такого человека, вызывает у меня серьезные сомнения. И я никак не возьму в толк, почему вы его в этом подозреваете.

– А бухгалтера «Дороги будущего» Викторию Стебликову вы тоже знали? – неожиданно спросил Гуров.

Ваганов занервничал – это не укрылось от глаз Гурова.

– Стебликову? – переспросил он, явно затягивая время. – Стебликову? Погодите… Ах, ну да, припоминаю. Такая заносчивая дама, вся из себя… Да, теперь вспомнил, а что?

– Эта заносчивая дама числилась в розыске, как и все ее сообщники, естественно,  – ответил Гуров. – Ее все-таки взяли и доставили в Москву. Здесь ей удалось совершить побег. Но в бегах она находилась уже недолго – буквально на следующий день ее убили.

На Ваганова это сообщение произвело самое неприятное впечатление. Он не то чтобы был расстроен, но нервничал все больше и больше. Суетливо порылся в карманах и ловким движением забросил прямо из пачки в рот сигарету.

– Черт знает что! – сказал он с чувством и щелкнул зажигалкой. – Викторию, значит, убили? А мне с самого начала не нравились игры, в которые стал играть Петька. За шахматной доской он смотрелся органичнее. Будет жаль, если вся эта история кончится и для него печально.

– А как иначе она может кончиться? – заметил Гуров. – И напрасно вы пытаетесь уверить меня, будто были сторонним наблюдателем. Я еще не забыл про навар, который вы получили в этой компании. В прошлый раз вы показались мне искренним человеком, и я подумал, что при определенных обстоятельствах на ваше сотрудничество с Валеевым можно даже закрыть глаза. Но теперь я вижу, что ошибался.

– Почему вы так думаете? – быстро моргая глазами, спросил Ваганов.

– Врете вы много, а я не люблю, когда врут, – сердито сказал Гуров.

– Я? Но, честное слово, я ни слова вам не соврал, – растерянно проговорил Ваганов. – Да, бес попутал – подыграл я Валееву. Ну, по старой дружбе, по глупости, как угодно – но компаньоном его я не был. А тем более ничего не знаю об убийцах, которые на него работают. Ведь, насколько я понимаю, Стебликову убрали по его приказу?

– Чтобы утверждать это, у меня пока нет доказательств, – сказал Гуров.  – Но я тоже понимаю именно так.

– И вы думаете… – изумленно произнес Ваганов. – Вы думаете, что я каким-то образом покрываю убийцу?

– Про убийцу ничего не скажу, а вот про турагента вы мне соврали. От вас только что ушел другой человек, спортсмен. Предполагаю, что это был Курбатов. Тот самый, что сдавал в аренду помещение Валееву и его бражке. Я не ошибся?

Растерявшийся Ваганов невольно метнул испепеляющий взгляд в сторону кустов, за которыми недавно скрылась Линда, а потом все-таки попытался возражать, но довольно вяло. Гурову пришлось повысить голос.

– Уберите ногу – я испорчу вам дорогой ботинок! – сказал он. – Вы и так уже основательно постарались, чтобы мое благоприятное мнение о вас сменилось на противоположное. И кстати, Линда тут совершенно ни при чем. У меня есть глаза, и я запомнил номер автомобиля, стоявшего у ворот. Хотите, чтобы я прямо при вас навел справки?

Ваганов смотрел на него беспомощным взглядом и мусолил в зубах сигарету. Лоб его был собран в морщины, и вообще он казался сейчас лет на пять старше своего возраста.

– Черт, как мне все это надоело! – вырвалось наконец у него. – Дернуло меня связаться с этими кретинами!

– Золотые слова! – поддержал его Гуров. – Так я не ошибся?

– Насчет Курбатова? – уныло спросил Ваганов. – Ну, допустим, не ошиблись. И что теперь – меня закуют в кандалы?

– Не исключено, – усмехнулся Гуров. – Зачем он к вам приходил? И как давно вы знакомы?

– Лет пять мы знакомы, – ответил Ваганов. – Я решил позаботиться о своей фигуре. Записался в клуб, принялся качаться. Зал принадлежал Курбатову. А поскольку к нему захаживал и Валеев, естественно, что я познакомился и с Курбатовым. Но ничего общего между нами нет, уверяю вас. Я даже железяки эти дурацкие бросил – полгода всего выдержал. Решил, уж лучше без фигуры, чем сдохнуть раньше времени.

– Если между вами ничего общего, зачем этот визит? – спросил Гуров.

Ваганов вздохнул и посмотрел на выгоревшее синее небо. Над верхушками сосен плыл зной. В неподвижном воздухе пахло смолой и дорогим табаком.

– Я мог бы сейчас соврать что-нибудь, – признался Ваганов. – Но чувствую, что это бесполезно, да и лично мне, в сущности, скрывать нечего. Единственное – Курбатов может устроить мне неприятности даже похуже, чем госпожа Коленкина, но…

– Можете на меня рассчитывать, – сказал Гуров. – Я вас в обиду не дам.

– Курбатов примчался внезапно, – объяснил Ваганов. – Позвонил сразу после вас. И все только для того, чтобы предупредить, что мы с ним незнакомы. Какой в этом смысл? Наверняка вы можете найти свидетелей, которые подтвердят обратное.

– Но какая-то причина быть должна? – Гуров в упор посмотрел на Ваганова.  – Почему вдруг Курбатова озаботило знакомство с вами? Говорите откровенно, иначе в моем лице вы наживете такого врага…

– Да все я понял, – поморщился Ваганов. – У меня сейчас выбор, как в сказке – налево пойдешь… Короче, дело в том, что Курбатов с Валеева имел не только плату за аренду. Это так, копейки. Он входил в долю и пару лимонов огреб наверняка. Поняли теперь? – Он безнадежно махнул рукой. – Только, если Курбатов узнает, что я вам об этом сказал, мне непременно оторвут башку. Устроить это ему не составит никакого труда.

– Вот, значит, как? – задумчиво проговорил Гуров. – Ну ничего, мы постараемся сделать так, чтобы ваша голова осталась на плечах. Даю слово чести.

Глава 10

– Пляши, тебе письмо, – мрачно сообщил полковник Крячко, махивая перед носом у Гурова белым узким конвертом без марки. – Подбросили в почтовый ящик МУРа – куда граждане свои сигналы опускают. Ребята твою фамилию увидели и сразу мне позвонили. Никаких отпечатков никто, конечно, с письма не снимал. И вообще я его уже распечатал. В некотором роде это приглашение. Анонимное, но чует мое сердце, что автор нам не чужой.

– Погоди, не части, – устало сказал Гуров, присаживаясь на стул. – И так в голове гудит. Так говоришь, на мое имя пришло анонимное письмо? И что мне предлагают?

– Тебе предлагают явиться в одно тихое место, – сказал Крячко. – Чтобы выслушать нечто важное, касающееся судьбы известного тебе Ролана. Ему угрожает смертельная опасность.

– Письмо написано от руки? – спросил Гуров.

– От руки, – кивнул Крячко. – Только что это меняет? За тот срок, что нам отпущен автором, мы все равно не успеем проверить почерк у всех москвичей и гостей столицы. Да и вообще я думаю, это посторонний человек писал – где-нибудь на бульваре. «Послушайте, девушка, вы не черкнете для меня пару строк, а то у меня рука парализована? Вот спасибо, помогли ветерану!» – изобразил он. – Дело не в письме, а в том, какую подлянку нам приготовили на этот раз. Можно было бы проигнорировать приглашение, тем более что Ролан наверняка тут ни при чем…

– Да, похоже, ты прав, – кивнул Гуров. – О Ролане сейчас мог позаботиться только Джиттер. Но, похоже, он еще не знает, что Ролан ударился в бега. Он, видимо, думает, что тот прячется где-то в Москве, и рассчитывает, что мы тоже так думаем. Он полагает, что мы сломя голову бросимся разыскивать потерянный след нашего дорогого Ролана. И, как правильно ты говоришь, уже приготовил нам сюрприз. Из этого следует единственный разумный вывод – письмо проигнорировать.

– Значит, плюнем? – деловито спросил Крячко.

– Ни в коем случае, – мотнул головой Гуров. – Честно говоря, я предполагаю, что в качестве приманки нам подсовывают даже не Ролана, который здесь только повод, а само письмо. Вот главная приманка! Джиттер знает, что в первую очередь интересует нас он сам. Даже если бы в этом письме не было ничего, кроме адреса, мы бы все равно на него клюнули. Кстати, что за тихое место ты имеешь в виду?

– Это не я, это он имеет в виду, – сказал Крячко. – Царицынский парк, аккурат возле Фигурного моста, в два часа пополудни.

– Интересно, что он задумал? – спросил Гуров. – В такое время там полно народу. Если он опять примется за свое любимое занятие…

– Ты имеешь в виду пиротехнику? – почесал затылок Крячко. – Я тоже об этом подумал. В принципе, установить там взрывное устройство для опытного человека не составит труда. Радиоуправляемый взрыватель. Мы подходим – он где-то в кустах. Видит нас. Зловеще усмехается. Нажимает кнопку…

– Размечтался! – проворчал Гуров. – А что, если направить туда группу в штатском? Прочешем весь парк… – Он вдруг остановился и махнул рукой.  – Нет, нереально! Слишком мало времени. Придется оставить все как есть. Только захватим еще одного человечка из МУРа. Есть у меня соображение, что не стоит оставлять машину без присмотра.

Они подъехали в парк за десять минут до назначенного срока. Машину припарковали на углу Воздушной улицы. Сторожить ее остался молодой белобрысый лейтенант Калашников, только начинавший свою работу в МУРе. Он служил в 7-м, противоугонном, отделе, и Крячко с самым серьезным видом объяснил ему, что именно поэтому выбор пал на него, Калашникова.

– Тачку полковника Гурова собирается похитить мафия, – предупредил он.  – А ты у нас профессионал, на угонах собаку съел. Так что, как увидишь около машины подозрительного человека, сразу его в наручники и свисти. Мы тут поблизости будем, в кустах.

Совсем растерявшийся Калашников признался, что свистка у него нет.

– Это у тебя чувства юмора нет, лейтенант, – пришел ему на выручку Гуров.  – Свистеть тебе, разумеется, не надо. Свистит у нас в основном полковник Крячко. А твоя задача – элементарно покараулить машину, пока мы с этим полковником попытаемся заняться серьезными делами. Насчет мафии ничего не знаю, но подозрительные люди около тебя могут крутиться. Если таковой факт будет иметь место, просто свяжешься со мной по мобильнику и предупредишь. В крайнем случае, если на тебя нападут, разрешаю применить оружие. Все понял?

– Так точно, понял, товарищ полковник! – ответил повеселевший Калашников.

На самом деле Гуров никого не выбирал. Начальство в МУРе, сославшись на острый дефицит кадров и обилие работы, сумело выкроить единственную свободную кандидатуру – лейтенанта Калашникова, который даже с коллегами еще не успел толком перезнакомиться. Поэтому заявление Крячко о том, что Калашников на угонах собаку съел, потрясло молодого лейтенанта. Теперь он думал только о том, как оправдать незаслуженно выданный ему аванс. В душе он решил умереть, но тачку полковника Гурова сберечь в целости и сохранности. Ни сам Гуров, ни зубоскал Крячко об этих мыслях, разумеется, не подозревали, а поэтому преспокойно отправились на место встречи.

Впрочем, это было не совсем верно. Шагая по нагретому солнцем асфальту мимо аккуратно подстриженных газонов, и тот и другой испытывали весьма противоречивые чувства. Темно-красные башенки Фигурного моста, окруженные сочной зеленью старых деревьев, выглядели абсолютно мирно. Невозможно было поверить, что в этом заповедном солнечном уголке можно решиться на жестокое кровавое преступление. Но Гуров слишком хорошо знал, что рассчитывать на сентиментальность преступника – занятие совершенно бесполезное. Единственное, на что он надеялся, – это благоразумие Джиттера. Ничего парадоксального в этом Гуров не видел. Джиттер уже доказал, что анонимность имеет для него огромное значение. Он старался не оставлять следов и не показываться никому на глаза. В парке была масса отдыхающих, были иностранные туристы, присутствовала милиция. Идя на преступление в такой обстановке, Джиттер слишком рисковал.

Если только он все-таки не выбрал бомбу с таймером. Мысль об этом вызывала неприятное ощущение в сердце. Если такое случится, значит, ему, Гурову, пора на пенсию. Но зачем? Джиттер не террорист. Ничего, кроме дела, которое ведет Гуров, его не интересует. Посторонние жертвы ему ни к чему. Более того, они осложнят его положение до предела. Он попадет в ту категорию преступников, которыми интересуются спецслужбы – со всеми вытекающими последствиями.

Ни под аркой моста, ни наверху ничего подозрительного Гуров не заметил. Рядом прогуливались матери с детьми, легко одетые парочки, пожилые супруги, бережно поддерживающие друг друга. Одинокого низкорослого мужчины поблизости не наблюдалось. Гуров обернулся к Стасу.

– Ты его знаешь лучше меня, – сказал он без тени улыбки. – Узнаешь, если увидишь?

– Лева! – с упреком откликнулся Крячко. – Я узнаю только его дезодорант. Я же его в основном на ощупь и на запах…

– И все-таки, никого похожего?

Крячко пожал плечами.

– Давай притормозим, – сказал он. – Совсем не обязательно лезть точно под мост. Присмотримся сначала.

Крячко в отличие от Гурова, кажется, по-прежнему не исключал вероятности часового механизма. Он пристально посмотрел на часы и с беспокойством добавил:

– Без двух два. Теперь надо следить в оба.

Они молча принялись обшаривать взглядом мирную панораму вокруг. Чем быстрее часы отщелкивали оставшиеся до двух часов секунды, тем более эта мирная панорама делалась тревожной и угрожающей. Казалось, что за каждым деревом, за каждым кустом притаилась невидимая опасность.

Но перевалило за два часа, а ничего не произошло. Все так же бегала по дорожкам детвора, светило солнце, и щебетали в листве птицы. У Гурова немного отлегло от сердца.

– Ну что, первый раунд, похоже, вничью? – Крячко вопросительно посмотрел на него. – Пожалуй, стоит пошарить вокруг моста. Помню из пионерского детства – были такие военизированные игры, когда надо было искать под камнями всякие таинственные записки, в которых сообщалось о передвижении противника. Может, этот парень тоже носил красный галстук и играл в пограничников?

– Сомневаюсь, – сказал Гуров. – По-моему, он предпочитает другие игры. Но, раз уж мы сказали «А», логично будет перейти к следующей букве. Я схожу проверю, что там такое, а ты будь начеку. Если упустишь его во второй раз…

Он решительно направился в сторону арки, перекрывающей дорожку. И в этот момент за его спиной в отдалении прогремел выстрел.

Они с Крячко обернулись разом. В той стороне, где они оставили машину, явно что-то происходило. По свойственной русскому человеку привычке все гуляющие потянулись туда, где стреляли. Гуров увидел, как откуда-то из-под моста выскочил молодой милиционер с рацией в руках и с хорошей скоростью пробежал мимо.

Гуров и Крячко тоже сорвались с места и помчались обратно к машине. В скорости они уступали своему незнакомому коллеге, но, когда добежали до угла, оказалось, что потасовка в самом разгаре. Рядом с машиной, у которой было вдребезги расколото ветровое стекло, творилось что-то невообразимое – четверо молодчиков в выбившихся из-за поясов рубахах мордовали пятого, в котором Гуров скорее угадал, чем различил лейтенанта Калашникова. Еще двое вступили в драку с местным милиционером, который, сменив рацию на резиновую палку, яростно отбивался. В пылу борьбы он, похоже, совершенно позабыл о табельном ПМ, который болтался у него на поясе.

Зато вспомнил Гуров. Ситуация выглядела очень неприятной и без серьезных мер было не обойтись. Он выхватил пистолет и без разговоров выпалил в воздух.

Как ни странно, это действие не произвело на разъяренных молодчиков никакого впечатления. Они лишь на секунду обернулись. Гуров увидел налитые кровью глаза, бессмысленные физиономии и мелькающие в воздухе кулаки.

«Мочи его, Бандера!» – заорал кто-то из парней шальным голосом, и Гуров вдруг понял, что у одного из этих отморозков в руках тоже пистолет.

– Брось оружие! – крикнул он, прицеливаясь в парня с пистолетом.

Тот злобно ощерился и выстрелил. Пуля пробуравила воздух над головой Гурова. Он понял, что в следующий раз ему уже так не повезет, и выстрелил в ответ. Парень пошатнулся, выронил пистолет на асфальт и, схватившись за правое плечо, закружился на месте. Остальные, словно проснувшись, кинулись врассыпную и, грохоча каблуками, помчались кто куда.

– Стоять! – закричал Гуров и еще раз выстрелил – в воздух.

Беглецам это только добавило прыти. Гуров понял, что преследовать их бесполезно, и сосредоточил свое внимание на оставшихся. С этими было проще. Собственно, перевес теперь был на стороне правопорядка. Полковник Крячко уже подмял под себя одного из этих отморозков и теперь возил лицом по асфальту, чтобы привести в чувство. Чувство, похоже, постепенно возвращалось к драчуну, потому что он вскоре закричал почти человеческим голосом: «Кончай! Больно же!». Второго незнакомый милиционер наконец достал своей палкой, и тот вдруг охнул и повалился на землю как подкошенный.

Гуров метнулся к лежащему возле машины Калашникову. Тот силился встать, но тело не слушалось его. Он приподнимался на локтях и тут же снова откидывался назад. По его разбитому лицу текла кровь, пиджак был разорван в нескольких местах и перепачкан пылью. Гуров наклонился к нему и придержал за плечи.

– Ты как, лейтенант? – с тревогой спросил он.

Калашников сморщился и плачущим голосом прохрипел:

– Сплоховал я, товарищ полковник, не справился…

– Не бери в голову! – строго сказал Гуров. – Главное – жив. А эти… Они ответят! Ты встать-то можешь?

– Попробую, – виновато пробормотал Калашников.

С помощью Гурова он кое-как поднялся, но тут же попросил разрешения сесть в машину.

– Голова кружится, – сказал он. – Все плывет.

Подошел Крячко, поигрывая пистолетом. Заглянул в машину, где сидел бледный Калашников.

– Что, лейтенант, досталось? – спросил он. – Ничего, за одного битого двух небитых дают. Сейчас мы тебя в больницу… Пушка-то твоя?

– Моя, – смущенно признался Калашников. – Налетели как стервятники. Я только и успел, что в воздух выстрелить. А они меня по затылку бутылкой…

В стороне завыла милицейская сирена. По улице одна за другой мчались две патрульные машины.

– Вези его в больницу, – распорядился Гуров.

– Я мигом, – заверил Крячко и, наскоро стряхнув с сиденья обломки ветрового стекла, прыгнул за руль гуровского «Пежо». – С ветерком поедем!

– А что с этим, товарищ полковник? – спросил, подходя ближе, милиционер с дубинкой. – Его тоже бы в больницу надо.

Подстреленный Гуровым хулиган, бледный и растерянный, сидел у бордюра, глядя вокруг пустыми глазами. Грязная ладонь, которой он зажимал рану, была перемазана кровью.

– Вызывай «скорую» сержант, – сказал Гуров. – А я пока с твоими задержанными побеседую.

Эти двое тоже сидели на асфальте, только по другую сторону улицы, и понуро пялились себе под ноги. На обоих были надеты наручники. Гуров направился к ним. И тут же с визгом и свистом подлетели патрульные машины. Из них высыпали озабоченные люди с автоматами. Бронежилеты были надеты прямо на летние форменные рубашки. Безо всяких церемоний они взяли на прицел все, что попало в поле зрения. Гуров тоже не стал исключением.

– Спокойно, капитан! – предупредил Гуров, высмотрев среди них главного.  – Рвение свое чуть раньше надо было показывать. Троих вот упустили!

– Это наш полковник, из главка! – трагическим шепотом сообщил капитану милиционер с дубинкой. – А трое действительно смылись – один к Новоцарицынскому побежал, другой – на Дольскую, а третий прямо через посадки ломанулся. Особых примет не имеют, только у одного на майке ЦСКА написано…

– Понятно, – хмуро сказал капитан. – Прикажете преследовать, товарищ полковник? А с этими что? В часть?

– Преследуйте, – сказал Гуров. – Если сумеете догнать, будет очень неплохо. Только не хватайте всех, на ком увидите буквы ЦСКА. Тот, кто нас интересует, пьян, расхристан и спасается бегством. На это и ориентируйтесь. А с задержанными я пока побеседую.

– Ясно, – сказал капитан и коротко бросил своим: – По машинам!

Они умчались под завывание сирен. Гуров наконец подошел к парням, сидящим на асфальте, и спросил сурово:

– Ну что, доигрались, голубчики? Пьяный дебош в общественном месте, нападение на представителей власти, применение огнестрельного оружия, изуродованный автомобиль… Я ничего не забыл?

Парни сидели, не поднимая глаз, тупо рассматривая ссадины на своих закованных руках. Теперь Гуров видел, что они совсем еще молоды – вряд ли кому-то из них было больше двадцати лет.

– Кто такие? – грубо спросил сержант, многозначительно поигрывая дубинкой.  – Долго в молчанку играть собираетесь?

– Не понтись, мент! – вдруг хрипло сказал один из задержанных, рыжий, с татуировкой на шее. – Я вообще без адвоката базарить не буду. Еще ответите за беспредел! Сами напали, а теперь на нас все свалить хотите? Вы еще не знаете, с кем связались!

– Нет, юноша, это ты не знаешь, куда влип, – ласково сказал Гуров. – Ты еще не догадываешься, какие люди в этом деле завязаны. Так что брось из себя крутого корчить и выкладывай, чего это вас вдруг на подвиги потянуло.

– А пошел ты… – мрачно процедил рыжий. – Я требую, чтобы мне предоставили право на телефонный звонок.

– Я тебе камеру подберу с телефоном, – злорадно пообещал милиционер.  – Звони хоть с утра до вечера.

– Ну а ты что скажешь? – обратился Гуров ко второму задержанному, чернявому, явно напуганному пареньку с крупными мосластыми руками. – Тоже в героя играть будешь?

Тот с беспокойством посмотрел на Гурова и с надрывом сказал:

– Да мы чего? Мы ничего вообще… Побазарить хотели нормально. А этот сразу стрелять. Ну, Бандера и не стерпел. Типа, самооборона…А тут вы налетели – разве разберешься?

– Да, разобраться сложно, – кивнул Гуров. – Но, думаю, следователь разберется в конце концов. Срок любому из вас светит приличный. Свидетелей полно. Улики налицо.

Парень подавленно молчал.

– Но я всю вашу подноготную раскручивать не собираюсь, – продолжал Гуров.  – Я понять хочу, с какой стати среди бела дня группа нормальных вроде бы парней напала на сотрудника милиции, изуродовала автомобиль, похитила у него пистолет? Обкурились вы, что ли?

– Не, только пиво пили, – поспешно мотнул головой чернявый. – А про этого мы же не знали, что он милиционер. Мы нормально пили пиво тут в баре, в квартале отсюда. Сегодня матч – ЦСКА с «Динамо» играет, если вы не в курсе. А мы, типа, готовились. Фанаты мы, цеэсковские…

– Готовились они! – презрительно сплюнул милиционер. – Из-за таких вот нормальные люди на футбол боятся ходить.

– Подожди, сержант, – прервал его Гуров и опять обратился к чернявому: – Значит, вы мирно пили пиво в квартале отсюда? А потом вам в голову моча ударила – сюда бежать?

– Да не, – неохотно сказал парень. – Тут мужик один подвалил, тоже за ЦСКА болеет. Выпивку на всех заказал нормально. И говорит: ставлю вам ящик водки, если вы с мужиком, который у меня бабу отбил, разберетесь. Мне, мол, неудобно – посадят запросто, а вас, мол, никто не знает. Сильно калечить не надо, пугните, говорит, просто. Ну, стекло там у тачки разбейте. Тачка, видишь, его – он ее бабе подарил, а та ему хвостом помахала. Короче, убедил он нас…

– Не сильно, наверное, старался, – ехидно заметил сержант. – Таким только цель укажи…

– Правда, мы уже на взводе были, – согласился парень. – Но мы бы так ничего. Дали бы пару раз по морде… А этот в машине стрелять начал. Ну, Бандера не стерпел…

– Ладно, это я уже слышал, – перебил его Гуров. – С нетерпеливым Бандерой пусть суд разбирается. Меня интересует, что за мужик такой, который так вас разжалобил? Знаешь его?

– Не-а, – мотнул головой чернявый. – Вообще первый раз видел. Невысокий такой, крепкий. Настоящий мужик. В смысле, за себя постоять может.

– Что же он вас вместо себя подставил, если настоящий? – насмешливо спросил Гуров.

– Тюрьма ему светила, – серьезно объяснил парень. – Я же сказал. На нарах париться никому не охота.

– А по тебе этого не скажешь, – заметил Гуров. – Где сейчас этот мужик?

– Должен был нас в баре ждать, – безнадежно сказал заметно протрезвевший парень. – Сейчас уже свалил, наверное. Шум-то какой был…

– Да, пошумели изрядно, – согласился Гуров. – Только не пойму, откуда вы знали, кого бить?

– А он нам наводку дал, – простодушно объяснил чернявый. – В два часа, сказал, должна к парку машина подъехать в районе мостика, значит. И номер тачки дал. Той самой. Ну, мы тут покрутились, видим – стоит…

– Ясно, – сказал Гуров. – Одним словом, результат матча теперь из газет узнаете. А мы еще увидимся – мне портрет вашего мужика нужен. Так что тренируйте память. Других забот у вас в ближайшее время не предвидится.

– А может, отпустите, дяденька? – вдруг совсем по-детски спросил чернявый.

– Нет, не отпущу, – жестко сказал Гуров.

– Это тебе не на стадионе кричалки кричать, – ядовито вставил сержант.  – Будешь отвечать по всей строгости закона за совершенное тобой деяние.

– Деяние? – потрясенно спросил чернявый.

– Вот именно, – подтвердил Гуров.

Глава 11

Господин Кузяев оказался довольно молодым человеком с безукоризненной внешностью и манерами. Больше всего он походил на дипломата, делающего первые шаги в карьере, но уже подающего надежды. В кабинете Гурова он объявился в тот самый момент, когда и Гуров и Крячко слушали радио.

– Возвращаемся ко вчерашнему происшествию в Царицынском парке, – жизнерадостной скороговоркой вещала невидимая женщина-диктор. – Как мы уже сообщали, вчера в парке Царицыно в два часа дня группа фанатов ЦСКА совершила нападение на работников милиции. Дело дошло даже до применения огнестрельного оружия, причем обеими сторонами. В результате один милиционер был серьезно ранен. Также пострадал один из фанатов. Сейчас жизнь обоих находится вне опасности. Как нам удалось выяснить, объектом нападения стали не обычные сотрудники милиции, несущие службу в этом районе, а старший оперуполномоченный по особо важным делам сотрудник главка полковник Гуров. Последний занят сейчас расследованием деятельности так называемой «Дороги будущего», очередной финансовой пирамиды, выманивавшей деньги у доверчивых москвичей. Основатели пирамиды находятся в розыске. Так что же произошло в парке Царицыно – попытка заказного убийства или очередная дикая выходка футбольных фанатов? Трое из нападавших, кстати, задержаны. Как стало известно нашей редакции, один из задержанных – сын известного…

Гуров заметил на пороге постороннего и решительно повернул ручку приемника. Наступила тишина.

– Вот проныры, – негромко заметил Крячко. – Я о журналистах. Не успел я этому генеральскому сынку всыпать, как они…

Гуров предостерегающе поднял руку и обернулся к вошедшему:

– Насколько я понимаю, вы – господин Кузяев?

– Совершенно верно, вот мой пропуск, – ответил тот. – А вы – полковник Гуров? Мне передали, что вы хотели меня видеть.

– Да, присаживайтесь, – сказал Гуров. – Вы занимаетесь финансовыми делами госпожи Коленкиной?

– Строго говоря, я являюсь коммерческим директором бизнес-колледжа, который возглавляет госпожа Коленкина, – поправил его Кузяев.

– Но у нас есть информация, что вы принимали участие и в частных финансовых операциях вашей начальницы, – заметил Гуров.

Лицо Кузяева оставалось бесстрастным.

– Вы имеете в виду «Дорогу будущего»? – холодно спросил он. – Это был единичный эпизод. Можно сказать, дружеская услуга. И потом, трудно назвать это операцией. Это была ошибка.

– Большую сумму потеряла Коленкина?

– Сожалею, но вдаваться в такие подробности не уполномочен, – отрезал Кузяев. – Попробуйте спросить об этом саму Коленкину.

– Спасибо за совет, – сказал Гуров. – При первой возможности мы так и сделаем. Но мне казалось, что ваша сторона особенно заинтересована в розыске преступников. Следовательно, можно было бы ожидать большей готовности к сотрудничеству.

– Но я не отказываюсь сотрудничать, – возразил Кузяев. – Просто я не готов отвечать на вопросы, которые лежат вне моей компетенции.

– Хорошо, пусть так, – сдержанно сказал Гуров. – Что выросло, то выросло. Будем пока считать, что вы получили от своего работодателя некую сумму и вложили ее в сомнительные бумаги организации под названием «Дорога будущего». Чем было вызвано столь странное решение?

– Увы, на этот вопрос я также не сумею ответить, – пожал плечами Кузяев.  – Это решение целиком принадлежало самой Коленкиной. Со мной она этот вопрос не обсуждала. Я думаю, немалую роль здесь сыграла психологическая обработка. Госпожа Коленкина при всей своей деловитости – человек увлекающийся, а кроме того, она женщина, и это многое объясняет, по-моему… – Здесь Кузяев изобразил на лице слабую улыбку.

– Как ваша начальница была втянута в эту затею? – спросил Гуров. – Ей кто-то посоветовал? Она клюнула на рекламу? Что послужило толчком?

– Я полагаю, было несколько причин, – ответил Кузяев. – Но свою роль сыграли и нечистоплотные советчики. Был, например, такой негодяй по фамилии Ваганов…

– Вы сказали – был? – удивился Гуров. – С ним что-то случилось?

Кузяев пренебрежительно махнул рукой.

– Что с ним может случиться? – сказал он. – Я имел в виду, что он был одним из таких советчиков. Когда оказалось, что он играл роль подсадной утки, было уже поздно.

– Вы бывали в офисе «Дороги будущего», – перевел разговор Гуров. – Возможно, встречали там каких-то известных вам людей? Я имею в виду не обязательно клиентов. Нам важны любые контакты мошенников.

– В офисе я был всего один-два раза, – сказал Кузяев. – Не припоминаю, чтобы кого-то там видел. Разумеется, кроме самих учредителей и их помощников.

– Наверное, имели дело с госпожой Стебликовой? – предположил Гуров. – Она вела в «Дороге» бухгалтерию.

– Да, эту даму я помню, – кивнул Кузяев. – Но достаточно смутно. Я слышал… она погибла?

Гуров насторожился. Информация о Стебликовой в СМИ не давалась. Впрочем, в тех кругах, где вращается этот лощеный тип, секретов не бывает.

– Откуда вы слышали? – спросил он. – Да, она погибла. Сейчас мы выясняем, кому была выгодна ее смерть. А вот, кстати, вы никогда не слышали псевдонима Джиттер?

– Псевдонима?

– Псевдонима, клички, как угодно. Возможно, это слово вызывает у вас какие-нибудь ассоциации?

– Абсолютно никаких, – заявил Кузяев и неожиданно с деланным равнодушием добавил: – Вы подозреваете этого Джиттера в причастности к смерти Стебликовой?

– Разве я это сказал? – удивился Гуров.

– Нет, но я подумал… Разговор шел как раз о ней, – объяснил Кузяев. – Впрочем, меня это не слишком интересует. Я и о смерти Стебликовой узнал совершенно случайно. Кажется, от Коленкиной. Да, несомненно, она вскользь упоминала об этом. Я подумал, возможно, в милиции ей об этом и сказали.

– Милиция ее пока не тревожила, – заметил Гуров.

– Ну, я имел в виду ваших коллег наверху, – небрежно сказал Кузяев. – Вы же, наверное, подаете куда-то отчеты?

Гуров не счел нужным отвечать на этот вопрос.

– Поскольку о делах «Дороги будущего» вы не слишком осведомлены, – сказал он, – я спрошу вас о том, что ближе. Мне говорили, что ваш бизнес-колледж охватил своей заботой чуть ли не все московское предпринимательское сообщество.

Кузяев при этих словах нахмурился.

– В вашем голосе я слышу иронию, – с упреком заметил он. – Но я не вижу в этом ничего предосудительного. Мы просто заняли собственную нишу в деловом мире. Бизнес – это не только хватка, но и знания. А получить соответствующие знания даже в наше перенасыщенное информацией время совсем не просто. Пожалуй, даже сложнее. Мы сумели создать из хаоса систему.

– Вам впору гимны писать, – похвалил Гуров. – После вашего заявления мне самому захотелось побежать к вам в колледж и чему-нибудь научиться. Боюсь только, что такого старого пса новым штукам уже не научишь. Но мы с вами отвлеклись. А мне хотелось бы знать, получал ли знания в вашей школе господин Курбатов? Или он так и делает деньги по старинке?

– Курбатов? Простите, Курбатов… Нет, не припоминаю, – сказал Кузяев.  – Дело в том, что число наших слушателей исчисляется сотнями. Невозможно упомнить каждого. А кроме того, я непосредственно не связан с учебным процессом.

– Но ведь денежки за обучение получаете вы? – хитро прищурился Гуров.  – Насколько я знаю финансистов, они фиксируют каждую мелочь, связанную с деньгами.

– Тут вы правы, – согласился Кузяев. – Но фамилию, которую вы назвали, не припоминаю. Возможно, этот человек не имеет к нам никакого отношения.

– Не исключено, – сказал Гуров. – Ну что ж, приятно было с вами побеседовать, господин Кузяев. Извините за беспокойство…

– Это я должен извиняться, – с видимым облегчением сказал Кузяев, поднимаясь.  – За то, что от меня вам было не много пользы… А-а… можно, в свою очередь, вопрос?

– Я слушаю, – сказал Гуров.

Обычно в этом кабинете вопросы задавал он. Но Кузяев сказал так мало, что Гуров был не против послушать его еще.

– Тут вот по радио, – кивнул Кузяев. – Я случайно уловил, когда вошел… Прошу прощения, но… за вами действительно ведется охота? То есть я не так выразился. Кто-то мешает вам вести розыск? Вам угрожают?

Гуров ответил не сразу, внимательно наблюдая за выражением лица коммерческого директора. Он был готов держать пари, что Кузяева на самом деле волнует этот вопрос, и задал он его вовсе не из праздного любопытства. Но с какой стати он вдруг переживает за судьбу постороннего человека, который доставляет ему дополнительные неудобства? Беспокойство ли это за ход расследования или за этим любопытством стоит что-то другое?

– Журналисты вечно раздувают из мухи слона, – небрежно сказал Гуров.  – Лично я склонен думать, что тот случай в парке Царицыно – просто дебош распоясавшихся молодчиков. К сожалению, такие происшествия стали теперь обыденностью.

Кузяев колебался. Кажется, ответ нисколько его не удовлетворил.

– Извините, – продолжил он. – Но я слышал… Возможно, я ошибаюсь, но мне говорили, что имели место другие похожие случаи. То есть вам угрожали в связи с делом «Дороги будущего». Это в самом деле так?

– В подобных случаях определенное противодействие всегда имеет место,  – уклончиво сказал Гуров. – Но, как правило, это просто слухи. А на самом деле ничего исключительного не происходит. Специфика профессии, так сказать. Не стоит раздувать из мухи слона.

Кузяев выслушал его скептически, но вопросов больше задавать не стал. Да Гурову было уже и не до него. Пропел сигнал мобильного телефона, и когда Гуров поднес трубку к уху, в ней вдруг прозвучал робкий знакомый голос – звонил «консультант» Ролан Петрович. Тот самый, недавно ушедший «на дно» и безуспешно разыскиваемый. Гуров жестом показал Крячко, чтобы тот поскорее подписал Кузяеву пропуск и выпроводил его.

– Товарищ полковник, – заявил беглец, – я тут подумал и решил, что зря я все это…

– Что, драгоценнейший вы наш, все-таки поняли, что жизнь дороже? – поинтересовался Лев Иванович, перебивая собеседника. – Говорите немедленно, где вы.

Выслушав сказанное, Гуров скомандовал:

– Стас, село километров сто на юг от Москвы, за ним лесок, развилка. Туда завтра часов в десять утра сам подойдет.

Глава 12

Крячко остановил свой потрепанный «Мерседес» на развилке грунтовой дороги, с облегчением распахнул дверцу и вылез из машины. Немного подумав, Гуров сделал то же самое.

Они стояли под горячим солнцем в окружении невысоких зеленых холмов, кое-где поросших кустами шиповника и боярышника. В траве сверкали золотые головки одуванчиков. В струящемся воздухе звенели насекомые и пахло чем-то пряным и сладким.

– Чтобы я лопнул! – проникновенно сказал Крячко, принюхиваясь. – Какой запах, Лева!

Гуров скептически улыбнулся.

– После того как прожаришься в твоем «Мерседесе», любой запах медом покажется,  – возразил он. – Лично я ничего исключительного в этом запахе не вижу. Пахнет, как и должно пахнуть на лугу – цветами, травой… Лучше давай определимся, где мы сейчас находимся и куда теперь ехать. А может, и ехать никуда не надо. Похоже, что про это самое место он и говорил, конспиратор хренов.

Рано утром они сверились по карте и отправились на поиски. Генералу объяснили, что Ролан сам появился. Орлов вдохновился и возражать не стал. Очень уж вовремя все это произошло, ведь, по сути дела, розыск опять зашел в тупик. Арестованные в парке фанаты ничего нового к своим показаниям не добавили, расшифровка записной книжки Стебликовой хотя и была завершена, но, к общему разочарованию, никакой существенной информации не содержала. Некоторые записи просто были непонятны и требовали дополнительной экспертизы. Если в такой ситуации с повинной объявится Ролан, то о большем и мечтать не стоит.

Они увидели, что по дороге навстречу им отчаянно пылит мотоцикл «Урал» с коляской. Сквозь рыжее облако были видны фигуры двух мужчин – один, в комбинезоне болотного цвета и в защитных очках, управлял мотоциклом, а другой трясся на заднем сиденье, придерживая рукой рвущуюся с головы белую панаму. Мотоцикл был явно весьма почтенного возраста, шел в горку с натугой, отчаянно треща и кашляя.

– Вот и вся красота к черту! – сердито сказал Крячко, поспешно поднимая стекло. – Куда их несет? Теперь не прочихаешься!

Мотоцикл приближался. Плотный шлейф пыли тянулся за ним от самого села, медленно покачиваясь в знойном воздухе и никак не желая оседать на землю.

Стас, выпучив на Гурова глаза, вдруг заорал:

– Нет, ты видишь?! Ты видишь того, сзади? Это же Ролан!! И в самом деле есть счастье в жизни.

«Урал» остановился почему-то не рядом, а метрах в ста от них, в низинке. «Консультант» слез с сиденья и направился к полковникам, а мотоцикл, по-прежнему кашляя и пыля, покатил обратно.

С каменными лицами они наблюдали, как их вероломный информатор, кряхтя и охая, поднимается наверх, старательно оттягивая момент встречи и будто бы ничего вокруг не замечая. Но наконец наступил момент, когда притворяться дальше было невозможно. Ролан подошел вплотную, поднял глаза, и лицо его вдруг озарилось счастливейшей улыбкой.

– Товарищ полковник! – завопил он. – Вы здесь?! И вы тоже, товарищ полковник… Просто не могу поверить. Такая радость!

– Ну так, артист разговорного жанра! – мрачно оборвал его Крячко. – Теперь закрывай рот и внимательно слушай. За все, что ты натворил, тебе полагалось бы оторвать руки, ноги и прочие оконечности… Без суда и следствия, разумеется. Вообще-то у меня большое желание сделать это прямо сейчас, и только присутствие старшего товарища удерживает меня от решительных действий.

– Это у вас состояние аффекта, господин полковник, – авторитетно сказал Ролан. – Можете рассчитывать на снисхождение суда в случае чего…

Крячко обернулся к Гурову и печально сказал:

– Ну позволь, я хоть один раз ему врежу?

– Он и так на головушку слаб, – возразил Гуров. – Один удар, и он потеряет память. А нам это зачем? Нам надо, чтобы он все вспомнил, до последней детали. Слышишь, Ролан?

– Что я должен вспомнить, господин полковник? – с готовностью откликнулся Ролан. – Вы же знаете, я сам вам позвонил, всегда готов помогать органам. Меня даже ночью разбуди…

– Ночью допросы проводить не положено, – сказал Гуров. – Ты давай прямо сейчас исповедуйся. А то грехов у тебя чересчур много накопилось. У меня, видишь ли, состояние аффекта напрочь отсутствует, поэтому я тебе вполне взвешенно обещаю, что за свои художества ты можешь схлопотать такой срок, что твоя любезная Галина Ивановна, при всей своей женской снисходительности, может тебя и не дождаться.

– Ужасно! – понурил голову Ролан. – Вы не представляете, господин полковник, какая это святая женщина! Надеюсь, вы ей ни о чем таком не намекнули? Открыть ей глаза на суровую правду жизни – это все равно, что ударить ребенка. Я на это так и не решился. Вы понимаете, о чем я?

Ролан потер руки и грустно посмотрел в синюю даль.

– Знаете, как я переживал, господин полковник? – неожиданно сказал он.  – Я ночами не спал, честное слово! Я даже пошел на смертельный риск и вот позвонил вам, хотя разум подсказывал, что этого нельзя делать. Ну поставьте меня на свое место. С одной стороны – вся мощь и беспощадность закона, с другой – безжалостный мокрушник, которому замочить человека проще, чем пива выпить. Смотрели кино «Прирожденные убийцы»? А зря! Сильное кино. Ваш Джиттер из той же оперы, извиняюсь.

– Значит, ты видел Джиттера?

– Ну-у, не знаю, не знаю, – с некоторым раздражением проговорил Ролан.  – Он вообще-то мне не представлялся. Только когда я начал наводить справки по вашему поручению, он появился как из-под земли. Будто все время за спиной стоял. Ну и разговор у него короткий, я вам скажу – пику в горло сунул, так что я ни дыхнуть, извините, ни… Какие тут могут быть возражения? Делаешь все, что скажут. Вот и пришлось вас подставить – не из побуждений, а только под жесточайшим нажимом. Между прочим, вы бы меня сейчас в морге навещали, да этот Джиттер на самую малость расслабился. Я сразу и отвалил. Ни домой не стал заходить, ни к корешам-подругам – сразу на вокзал ломанулся и – в первую попавшуюся электричку. Тем и спасся. А здесь у меня Валерьяныч живет, старый мой знакомец, еще по мордовским лагерям. Он при советской власти за растрату сидел, а потом вот сюда подался. Человек положительный, степенный, прошлое свое вспоминать не любит – пчел держит, хозяйство. Говорит, что раньше дураком был, а теперь обрел мудрость. А главное – про него никто не знает.

– Ладно, не оправдывайся, – перебил его Гуров. – Будешь теперь искупать свою вину. Найдешь нам Джиттера – может быть, мы закроем глаза на твое участие в покушении на представителей власти.

– Мое участие! – закатил глаза Ролан. – Покушение! Да это же расстрельная статья, начальники. Да вы не меня пожалейте, а ту кроткую женщину…

– Это ты ее пожалей, – посоветовал Гуров. – Потому что рано или поздно Джиттер до нее доберется, и тогда…

Ролан сразу как-то съежился, посерел и сказал вполне серьезно:

– Может…

– Ну так, наверное, хватит дурака валять, – доброжелательно заметил Гуров.  – Мы тебя слушаем.

Ролан продолжал сидеть на траве, безучастно рассматривая горизонт. Сейчас в его лице не было того сытого самодовольства и той напускной значительности, которые стали неотъемлемой частью его имиджа. Перед Гуровым был просто стареющий и не слишком удачливый человек, получивший очередной пинок судьбы.

– Вот, значит, как, начальники… – пробормотал он как бы про себя. – Тут уж игра крутая пошла. А я кругом без козырей. Если на перо не посадят, то на нары уж как пить дать. Эх, тоска!

– Ты с жалобными песнями выступать не пробовал? – ядовито поинтересовался у него Крячко. – В кабаках бы тебе цены не было. Меня чуть слеза не прошибла от твоих слов. А если их на музыку положить?

– Не надо музыку, – буркнул Ролан. – Я прозой скажу. Короче, сначала я удочку среди своих закинул – мол, есть такой Джиттер, из новых, деньги мне должен, да не отдает. Ну и что? Да ничего. Никто такую кликуху не знает и не слышал. На смех только подняли. Ну а мне к вам с пустыми руками как-то не в кайф появляться. Я еще кое у кого поспрашивал. Ну, тут мне повезло, хотя это как посмотреть. Один кент мне посоветовал про этот мой долг забыть. Типа, не трожь дерьмо – оно вонять не будет. Пусть, говорит, у него деньги, зато сам здоровее будешь. Я для виду в амбицию – мол, это не по понятиям. Должен – плати, ну и так далее. Погнал, короче, пургу.

– Ну и свели тебя с Джиттером? – нетерпеливо спросил Крячко.

– Какой свели! – с досадой сказал Ролан. – Он меня первый нашел. Я на следующий день после того базара пивка зашел попить на Тушинской. Не успел пару глотков сделать, как мне ствол под ребро – и на выход с вещами! Привез он меня на Ижорскую улицу – туда, куда я вас потом подписал. Привез, а там ни души, а у него с собой целый арсенал. Выбирай, говорит, бритвой по горлу или пуля в лоб. Ничего себе выбор! Так что вы не удивляйтесь, что я вас так быстро сдал. В таких случаях все быстро делать надо.

– Да уж, подсуетился ты здорово, – зло заметил Крячко. – До сих пор по спине мурашки.

– Так все же живы и здоровы, – виновато сказал Ролан. – Я, можно сказать, чувствовал, что все нормально будет. Уже когда от этого отморозка оторвался, почувствовал.

– А когда нам лапшу на уши вешал – про «Сувенир» и прочие дела – тогда что чувствовал?

– Так ведь тогда еще все неясно было, – сказал Ролан. – Зато потом позвонил же! Связь только вот подвела. Как говорится, техника у нас еще далека от совершенства.

– Техника ему помешала! – опять распалился Крячко. – Нет, все-таки надо было тебе врезать!

– Ладно, эмоции в сторону, – сказал Гуров. – План действий будет таков. Сейчас возвращаемся в Москву. По дороге ты нам расскажешь, кто с тобой о Джиттере разговаривал. Надо понимать, что этот человек ему про тебя передал и на тебя вывел. А теперь пусть наоборот сделает.

– В Москву так в Москву, – покорно произнес Ролан и с некоторым трудом поднялся. – Только уж вы меня на растерзание не давайте. Сделайте что-нибудь типа программы защиты свидетелей. Я в кино видел – в Штатах это дело вовсю работает. Скажем, стукнул человек куда надо, так ему правительство и паспорт новый, и место жительства, и даже рожу новую, если пожелает.

– Рожу я тебе поменять могу, – мрачно заявил Крячко. – И место жительства, между прочим. А паспорт новый получишь, когда на свободу выйдешь. С чистой совестью.

– Да я не претендую, – виновато сказал Ролан. – Я просто для примера. Чтобы, так сказать, видеть перспективы. На вашей тачке поедем, господин полковник?

Гуров уже шагал к «Мерседесу». Крячко подтолкнул Ролана в спину.

– Не на твоей же, – сказал он.

До машины Ролан шел, весь как-то сжавшись и еле волоча ноги.

– Ну ты и бодрячок! – неодобрительно заметил Гуров. – Ну как с тобой секретную операцию проводить?

– А может, без меня, а? – с надеждой спросил Ролан. – А я вам наколку точную дам. Про Джиттера Скоба откуда-то знает. Его каждый вечер в баре «Фарт» найти можно. Да вы его, наверное, знаете. Правда, он молодой еще, но уже серьезный срок отмотал. Он семь лет назад банковскую машину брал. Один тогда живой остался. Само собой, и отдувался один.

– Что-то припоминаю, – буркнул Крячко. – Слышал про такого. Машину они даже остановить не смогли, ранили милиционера и двух прохожих, а сами погибли в перестрелке. А один, значит, остался. Недавно вышел?

– Месяцев шесть, – сказал Ролан. – Похоже, пристроился куда-то – приоделся, пиво баварское пьет.

Гуров завел мотор, развернулся и осторожно поехал к дороге. Еще в Москве они договорились, что на обратном пути рулить будет Гуров. Вскоре они уже пылили на север.

Глава 13

Вот уже два дня Ролан, похудевший и небывало молчаливый, пытался войти в контакт с уголовником по кличке Скоба. Настроение у Ролана правильнее всего было бы назвать похоронным. Если бы не постоянный присмотр опытных оперативников из МУРа, которых подключил к этому делу Гуров, Ролан наверняка бы давно смазал пятки. Но Крячко окончательно запугал его, сказав, что в случае, если Ролан надумает бежать, оперативникам дан приказ стрелять на поражение. Нельзя сказать, что Ролан поверил в это на все сто процентов, но проверять так и не решился. Он покорно скитался по злачным местам, особое внимание уделяя бару под названием «Фарт», где скорее всего мог оказаться Скоба, и утешался тем, что старательно накачивался спиртным на деньги, которые ему выделял Гуров. Денег было не слишком много, но Ролан к вечеру умудрялся набираться так, что едва волочил ноги – должно быть, его нервная система вконец расшаталась. Ночевал он в отдельной камере изолятора, которую для него выделили по настоянию Гурова. Это был некий доморощенный вариант пресловутой программы защиты свидетелей.

Поисками Скобы занимался не только Ролан. Ориентировка на него была спущена во все отделы внутренних дел столицы. Однако до сих пор все старания и Ролана и милиции пропадали впустую. Скоба как сквозь землю провалился. Ничего сверхъестественного в этом, конечно, не было. Преступник – в некотором смысле свободный художник и строгого распорядка дня придерживается редко. Причиной исчезновения Скобы мог быть самый обыкновенный запой, поэтому Гуров пока не слишком волновался, чего нельзя было сказать о Ролане. Каждое утро он уходил из своей камеры с таким чувством, будто отправлялся на эшафот. И каждый вечер, давая отчет Гурову, слезно просил избавить его от мучений. Правда, к этому времени он был уже настолько пьян, что Гуров на эти жалобы внимания не обращал. Он знал, что слезы Ролана испарятся к утру вместе с алкоголем.

Два дня так и было. Но на третье утро в отлаженном механизме произошел сбой. То ли из-за переживаний, то ли из-за злоупотребления алкоголем, организм Ролана ослаб настолько, что он подцепил в камере сильнейший насморк, затемпературил и категорически отказался выходить на «охоту».

Крячко, который испытывал чувство вины за художества своего информатора, был взбешен и уже собирался лично заняться излечением Ролана, но Гуров остановил его.

– Неизбежные издержки производства, – сказал он. – На каждого верблюда грузят столько, сколько он может унести. Охрана утверждает, что Ролан действительно совсем раскис. Пусть оклемается. У нас есть чем заняться и помимо. Меня все больше интригует личность господина Курбатова, который так любезно приютил под своим широким крылом мошенников из «Дороги будущего». Я тут пристально поинтересовался спортивными подвигами нашего тяжеловеса и нашего Капабланки и выяснил одну любопытную деталь.

– Курбатов проиграл Валееву офис в шахматы? – спросил Крячко. – Отсюда и низкая арендная плата.

– Не думаю, чтобы они играли между собой в шахматы, – ответил Гуров.  – В последнее время их привлекали совсем другие игры. Если верить словам Ваганова, Курбатов тоже поимел от «Дороги» хороший куш. Вот этим обстоятельством низкая арендная плата очень даже хорошо объясняется. Правда, у нас нет доказательств, но зато подозрений хоть пруд пруди. Хотя бы потому, что Курбатов, как выяснилось, врет. А дело в том, что, изучив спортивную карьеру обоих, я обнаружил, что их пути ни разу не пересекались. Так что встречаться в зарубежных турне, как утверждает Курбатов, они с Валеевым никак не могли. Да и здесь, в России, соревнования ни того, ни другого практически ни разу не совпадали. Ну, за исключением выступлений в Москве. Но в Москве они и так оба живут. Чтобы познакомиться, может быть масса поводов и помимо соревнований. Значит, скорее всего, причиной их обоюдного знакомства был отнюдь не спорт, а что-то совсем другое. Учитывай к тому же разницу в возрасте, в интересах. Не думаю, что они у них совпадали. За исключением одного интереса.

– Выпивки, что ли? – недоверчиво спросил Крячко.

– Кто про что, а вшивый про баню, – спокойно констатировал Гуров. – Это у вас с Роланом интересы в этом плане похожи, а Курбатова с Валеевым объединил интерес к деньгам. И познакомились они не так уж давно и именно по этому поводу. Валеева привлекали хорошо налаженная оздоровительная система Курбатова, его авторитет, связи, наличие у него недвижимости, наконец. Сам он почти ничего этого не имел. И вот однажды он заявился к нему и предложил вступить в долю. Видимо, сумел убедить. Пообещал хорошие проценты.

– Почему же имя Курбатова нигде, кроме договора аренды, не фигурировало?

– Потому что таково было его условие, – объяснил Гуров. – Я в этом почти уверен. Курбатов слишком умен, чтобы светиться в такой афере. Зачем это ему? Он получил свои деньги и ушел в тень. Ему, конечно, не интересно, чтобы Валеева поймали – показания того могут немного подпортить светлый имидж борца за здоровый образ жизни, но в конце концов это не самое страшное. Отвечать за все будет Валеев.

– Получается, что у Валеева, кроме официальной команды, было здесь что-то вроде пятой колонны? – ухмыльнулся Крячко. – Ваганов, Курбатов… Может быть, еще кто-то?

– Джиттер, – задумчиво сказал Гуров.

Крячко вопросительно посмотрел на него.

– Ты хочешь сказать, что все это одна бражка? – недоверчиво спросил он.

– Во всем этом надо хорошенько разобраться, – ответил Гуров. – Слишком разные это люди. Курбатов – чемпион, гордость столицы. Ваганов – бизнесмен средней руки, Джиттер – законченный бандит. Вроде бы ничего общего. А Ваганов, на первый взгляд, вообще душка. Сотрудничает с милицией, отвечает на любые вопросы. Просто образцовый гражданин. Единственная закавыка – тоже денег хапнул.

– Ну, сейчас только ленивый не хапает, – счел нужным внести ясность Крячко.  – Как говорится, порядочный человек тот, кто делает подлости без удовольствия. А вообще, любопытная мысль – о том, что Джиттер может быть связан с кем-то из этих. Лично я склонен считать подозрительным любого, кто живет не на государственную зарплату. Если бы мне дали волю…

– Существенное дополнение! – перебил его Гуров. – Но мы, к счастью, живем в те времена, когда полковнику Крячко воли еще не дали. Поэтому давай не будем мечтать, а займемся рутиной. Ты, пожалуй, навести еще раз нашего шифровальщика – может быть, он что-нибудь новенькое извлек из своих каракулей. Только предварительно подбрось меня до автосервиса на Ямской – оттуда звонили, что моя машина готова. Хочу опять почувствовать себя автовладельцем.

– Не забудь взять счет за ремонт, – деловито напомнил Крячко. – И пусть все расходы оплачивают бодрые футбольные фанаты. Может быть, в следующий раз вспомнят, что чужая машина стоит денег.

– Боюсь, следующий раз у них наступит не скоро, – заметил Гуров. – Прокуратура проявила на этот раз удивительную твердость. Даже генеральского сынка не отпустили под залог. Прокурор заявил, что этот вопиющий случай будет разбираться без малейшего снисхождения и уступок, невзирая ни на каких влиятельных родственников.

– Ого! Это круто, – уважительно сказал Крячко. – Новые времена наступили?

– Не исключаю, – ответил Гуров. – Ходят, правда, слухи, что у прокурора давняя вражда с тем армейским генералом, сынок у которого так любит футбол, но стоит ли обращать внимание на слухи? Тем более что случай действительно вопиющий. Наш лейтенант до сих пор в больнице – у него сотрясение мозга средней степени и перелом ключицы. Кстати, надо будет к нему сегодня же заехать – апельсинчиков подбросить, того-сего…

– Нет проблем, – согласился Крячко. – Сегодня все равно ничего доброго не сделаем – Ролан, видишь, забастовал… Обязательно наведаем парня.

Он отвез Гурова в автосервис и оставил его там, справившись напоследок:

– Уверен, что после ремонта тебе не понадобится буксир? Если что – звони. Служба спасения выезжает по первому требованию.

Гуров посмеялся и пошел забирать машину. Мастер, который ею занимался, не понравился Гурову с первого раза – уж очень был болтлив и неискренен, поэтому ему хотелось покончить с этой процедурой как можно скорее. Однако скоро не получилось. Сначала оказалось, что не полностью оформлены бумаги, потом у Гурова возникли сомнения насчет разумности предъявленного ему счета, а потом ему как снег на голову свалился и сам мастер – тридцатипятилетний чернявый красавчик Володя с тщательно недобритой щетиной на лице и с легкомысленным платком на шее. Он больше походил на женского парикмахера, чем на автомеханика, и этим тоже раздражал Гурова. Он не любил стилевого разнобоя.

– Приветствую товарища полковника! – громогласно объявил Володя, внезапно объявившись в конторе автосервиса. – Пришли за своей кобылкой? Вылизывал как свою. Останетесь довольны, без вопросов.

Вопросы у Гурова уже были, и он их задал, стараясь держаться с развязным Володей как можно суровее. Тот даже банальное обращение «товарищ» использовал как способ намекнуть на некие особые отношения с клиентом. Каким-то образом он уже все знал о происшествии в парке Царицыно, едва Гуров только пригнал машину в автосервис, – возможно, просто внимательно слушал радио – и всячески старался показать свою осведомленность, чем крайне Гурова утомил и заработал стойкую к себе неприязнь.

Теперь, узнав, что Гуров недоволен выставленной ему суммой, Володя принялся горячо спорить, не давая ему и рта раскрыть:

– Помилуйте, товарищ полковник! Я отвечаю за каждую цифру, за каждую гайку. Если поймаете меня хоть на копейке, я сам, без напоминания, съем вот этот платок! Но вы меня не поймаете. Судите сами – ветровое стекло, капот, левое крыло… Эти подонки крепко вас пощипали! Но это еще не все. При осмотре мы нашли массу скрытых дефектов. А тормозная система? А пневматика?  – И он, загибая пальцы, принялся бойко перечислять части автомобиля, которые, по его мнению, абсолютно никуда не годились и без своевременного вмешательства просто довели бы Гурова до беды.

Он трещал, как хорошо отлаженный механизм, и Гуров подумал, что сам бы с удовольствием засунул этому типу в рот его пижонский платок, лишь бы тот замолчал хоть на минуту. Он уже пожалел, что вступил в разбирательство,  – на настоящую экспертизу времени все равно не было, а в устном состязании Володе не было равных. Уболтать он мог любого.

– Ладно, что выросло, то выросло, – сказал Гуров с досадой. – Пусть моя пневматика остается на вашей совести. Подгоняйте машину – я тороплюсь.

Володя воспрял духом и мигом убежал. Гуров наслаждался установившейся тишиной и почти без сожаления заплатил в кассу деньги за ремонт. Когда он вышел из конторы, Володя уже стоял, картинно опершись о капот гуровского «Пежо» и помахивал ключами.

– Счастливого пути, товарищ полковник! – многозначительно сказал Володя, передавая ключи Гурову. – Работенка у вас опасная, но, по крайней мере, в тачке вы теперь будете чувствовать себя уверенно.

Гуров ничего на это не ответил, сел в машину и выехал с территории автосервиса. За воротами он повернул направо, доехал до середины квартала и только хотел прибавить газу, как вдруг в моторе что-то грохнуло, машину основательно тряхнуло и бросило в сторону, а самого Гурова будто пружиной шибануло по ступням. Руль перестал его слушаться, и ему лишь оставалось наблюдать, как только что вышедший из ремонта «Пежо» летит через тротуар и врезается в выступ красной кирпичной стены. Раздался скрежет, звон, посыпалось стекло, а в салоне завоняло гарью. Гуров толкнул дверцу и, шатаясь, выбрался наружу.

Вокруг него уже собирались любопытные. Кто-то предложил вызвать «скорую».

Гуров молча сделал протестующий знак рукой и полез в карман за мобильником. Однако он еще не успел набрать номер, как телефон зазвонил сам.

В голове у Гурова еще все кружилось, поэтому он совершенно не понял, кто звонит, хотя голос показался ему знакомым. И назвал его голос по фамилии – значит, действительно были знакомы. Но Гуров никак не мог понять, кто это.

– Да-да, Гуров слушает, – сказал он, пытаясь сосредоточиться. – У меня тут небольшие неприятности, поэтому давайте без предисловий…

– Значит, неприятности? – удовлетворенно повторил невидимый собеседник.  – Очень хорошо. А то я боялся, что моя штука рванет раньше, чем ты сядешь за руль, Гуров. К счастью, в этом сарае не обкатывают машины, которые чинят. Ты ничего не хочешь сказать?

Гуров уже понял, откуда он знает этот наглый самоуверенный голос – этот голос приглашал его наведаться на улицу Светлую. Этот тип не любит менять репертуар – опять взрывное устройство и опять мимо. Похоже, он просто играет с ними, как кошка с мышью.

– Кличка Джиттер – это из какой оперы? – спросил наконец Гуров, которому в этот момент просто ничего лучшего не пришло в голову.

Но звонивший растерялся. Пауза, которую он взял, слишком затянулась, да и голос звучал уже не так убедительно.

– А ты, Гуров, времени, оказывается, не терял, – с плохо скрываемым раздражением сказал Джиттер. – Ищейка хренова! Ну ничего, это все пока цветочки. В следующий раз я засуну шашку прямо тебе в зад! Только где это будет и когда, извини, не скажу. Приятно, знаешь, смотреть, как великий сыщик ползает по помойкам, спасаясь от пули. Мне никакого кино не надо.

У Гурова наконец прояснилось в голове, и он намеревался обратиться к помощи кого-нибудь из прохожих – нужно было срочно определить, откуда звонит Джиттер. Но было уже поздно – тот отключился внезапно, прервав разговор на полуслове.

Гуров заставил себя не дергаться и не выплескивать на людях эмоции. Он глубоко вздохнул, сосчитал мысленно до десяти, сочувственно посмотрел на свою изуродованную машину и только потом набрал номер мобильного телефона Крячко.

– Стас, немедленно возвращайся на Ямскую! – сказал он. – Я опять получил привет от Джиттера. С последующим звонком и пожеланием здоровья. Жив, но страшно зол. На месте все расскажу. Одно ясно – эту братию, которая дерет бешеные деньги за смену дырявого колеса, нужно всю пропускать через сито. Он здесь уже побывал.

Крячко понял все с полуслова. Ему не давал покоя только один вопрос:

– Как он мог узнать, Лева?

– Что именно? – пожал плечами Гуров. Ему самому было не все понятно, но он ответил, стараясь рассуждать логично: – Что я отдал машину в этот сервис? Сам виноват. Здесь мастер такой болтун, что, не сомневаюсь, об этом факте знало пол-Москвы.

Глава 14

Такси мигнуло красными огоньками и свернуло в темный переулок. Автомобиль, в котором сидели Гуров, Крячко, майор Бояринов из убойного отдела МУРа и измученный, беспрестанно шмыгающий носом Ролан, повторил тот же маневр и медленно проехал мимо шестиэтажного дома, напротив которого такси остановилось.

В доме половина окон уже не горела. Переулок был тих и спокоен. Несмотря на поздний вечер, от асфальта все еще тянуло жаром, и воздух казался душным, как в бане. Не было не ветерка, даже обмякшая листва на деревьях не шуршала.

– Помяните мое слово – гроза будет, – пообещал майор Бояринов. – Или ураган. Содом и Гоморра. Такая жара не к добру.

– Жуткую ты картину нарисовал, Бояринов, – сказал Гуров. – Уже мороз по коже. Даже полегчало вроде.

– Да я не в том смысле, чтобы страху нагонять, – пояснил Бояринов. – Я в порядке предупреждения. А то у нас всегда одни сюрпризы.

– Это верно, – сказал Крячко. – Вот даже сейчас – одни сюрпризы. Вот чего этот крендель не выходит? Может, заподозрил что-то?

Замечание и звание кренделя относилось не к кому иному, как к пресловутому Скобе, который подъехал к дому на такси, но что-то чересчур долго не выходил из машины. В конце концов этот человек все-таки объявился, но вовсе не в баре «Фарт», где его ждал Ролан, а в ресторане «Золотая рыбка» около станции метро «Молодежная», где он оттягивался по полной программе в компании двух девиц явно не самой высокой нравственности. Там его и увидел майор Бояринов, который оказался в ресторане по делам службы. Он немедленно позвонил Гурову, и тот принял все необходимые меры. Ждать, пока Скоба вдоволь навеселится, пришлось долго, но к полуночи тот наконец как следует набрался, слегка подрался с официантом, переругался со своими спутницами и был выдворен дюжими охранниками на свежий воздух. Здесь он сразу поймал такси, в котором на месте водителя сидел сотрудник МУРа лейтенант Горелов, и, ни о чем не подозревая, покатил, как выяснилось, в Нагатино.

– Что он мог заподозрить? – возразил Бояринов. – Вы же видели – он едва на ногах стоит. Он сейчас маму от папы не отличит. Просто ему, скорее всего, нечем платить таксисту, а Горелов ваньку валяет, требует свое – вошел, понимаешь, в образ.

– Если он маму от папы не отличит, чего мы за ним гоняемся? – недовольно спросил Крячко. – Он теперь, пока не проспится, слова не скажет.

– Что же ты предлагаешь – бросить все, а потом еще месяц его ловить?  – возразил Гуров.

– В камеру его – до протрезвления, – сказал Крячко. – А с утра пораньше поговорим.

– А если он не захочет говорить? – спросил Гуров. – Придется его отпускать, а нас с тобой на работу в вытрезвитель переводить? В таком состоянии он для нас сейчас просто находка.

– Если только он не заснул в машине, – ехидно сказал Крячко.

– Нет, выходит вроде, – с облегчением заметил Бояринов.

Действительно, дверца такси со стороны пассажира наконец отворилась, и Скоба, шатаясь, выбрался наружу. Несколько секунд он стоял, оглядываясь по сторонам, точно пытался сообразить, куда попал, а потом небрежно махнул рукой таксисту и, покачиваясь, побрел к дому.

– Ну, зашевелился наконец! – с чувством сказал Крячко. – Я пошел за ним. Ролан, на выход, с вещами! – Он открыл дверь и выскользнул наружу.

– Ну и шуточки у вас, господин полковник! – жалобно прошептал Ролан, сморкаясь в платок. – И так на душе камень, а вы еще с намеками…

Крячко показал ему кулак и быстро пошел к дому, прячась в тени деревьев. Ролан, ссутулившись, заковылял за ним.

– Может, назад сдадим, Лев Иванович? – спросил Бояринов. – Скоба вроде скрылся уже.

– Подождем, – сказал Гуров. – Вдруг его тут не ждут.

Минут через пять из ночной темноты вынырнул Крячко и быстро наклонился к окошку.

– Короче, он тут осел, Лева, – сообщил Стас. – В двадцатой квартире. Может, хату снимает, а может, баба тут у него. Но непохоже. Вроде один он. Что делать будем? Ролан уже почти в штаны наложил. Говорит, чует, что смерть пришла. Я его под присмотром Горелова оставил. Предупредил – я твоя смерть. Ну, пока вроде притих. Но идти не хочет.

– Его можно понять, – сказал Гуров. – Но деваться некуда. Придется идти. Мы подстрахуем, как договаривались.

Они с Бояриновым вышли и направились к дому. Возле такси Крячко задержался, извлекая из машины Ролана. В подъезд вошли уже вчетвером.

– Значит, так, – сказал Гуров. – Ты, майор, оставайся здесь. Мы будем контролировать лестничную площадку, а Горелов присмотрит за улицей. В случае сопротивления, знаете, что делать.

Оставив внизу Бояринова, поднялись на второй этаж. Мельком взглянув на обшарпанную дверь двадцатой квартиры, Крячко перебрался еще выше и там затих. Гуров ободряюще тронул Ролана за плечо.

– Мы рядом, – сказал он. – Твой знакомец пьян, как зюзя. Бояться нечего. В крайнем случае просто беги. У тебя это неплохо получается. Но сначала постарайся все-таки выспросить его про Джиттера.

Ролан только кивнул. Выглядел он неважно, а перспектива общения с пьяным знакомцем не прибавляла ему энтузиазма. Но все-таки после недолгого раздумья он двинулся к двери двадцатой квартиры, а Гуров спустился на один пролет ниже и затаился под лестницей, в любую минуту готовый прийти на помощь.

Сначала наверху было тихо. Ролан никак не решался приступить к делу. Наконец послышалось приглушенное дребезжание дверного звонка, на которое долго никто не отзывался. Только минуты через три-четыре Гуров услышал, как в дверном замке заворочался ключ. Он замер и весь превратился в слух – теперь нельзя было пропустить ни одного слова.

Дверь наверху с грохотом отворилась, и на некоторое время воцарилась полная тишина. Должно быть, Скоба пытался постичь тайну внезапного появления Ролана. Пьян он был изрядно – Гуров даже внизу уловил отчетливый запах перегара, струившийся из двадцатой квартиры. Однако же было непохоже, чтобы он собирался лечь спать. Скоба был в том невменяемо-возбужденном состоянии, когда до белой горячки рукой подать. И все же он еще кое-что соображал. Это стало ясно после того, как Скоба, с трудом подбирая слова, произнес:

– Ты, что ли, чума?.. Ты… как?..

Подразумевалось, как Ролан сумел его найти. Ролан решил пропустить этот щекотливый вопрос и сразу же обрушил на тяжелую голову Скобы задачу куда как позаковыристее.

– Скоба, выручай срочно! – с редкостным вдохновением сказал он. – Иначе мне хана. Мне Джиттера надо найти. Без базара, а то замочат.

– Джи-и-и-ит-те-ра? – глумливо протянул Скоба. – Забудь. Он тебя… сам найдет. – И, еще немного подумав, добавил: – И замочит.

Такое обещание могло бы смутить кого угодно, а не только измученного насморком и страхом Ролана. Чувствовалось, что Скоба знает, о чем говорит. Гурову очень хотелось подняться наверх и задать бандиту пару наводящих вопросов, но он понимал, что может этим все испортить. Пока надежнее было ждать. Пьяный мозг не сообразуется с законами логики и в силу этого способен переварить любую идею. Как, впрочем, и отторгнуть. Это было вроде лотереи.

– Мне нужен Джиттер, – уныло повторил наверху Ролан. – Сведи меня к нему.

Похоже, он тоже решил взять мозг Скобы измором.

– Нет! – решительно сказал Скоба после длительной паузы. – Я от него держусь подальше. Конкретно! И ты держись – живой будешь, понял?

Разговор опять увял. Неизвестно, боялся ли Скоба Джиттера, не знал ли, где того искать, или ему просто было лень выходить из дома, но первая попытка Ролана окончилась провалом. Гуров уже подумывал о том, что придется реализовывать в жизнь идею Крячко о переводе Скобы в камеру для последующего протрезвления, но тут Ролану в голову пришла мысль получше. Он решил сыграть на психологии своего коллеги, видимо, сообразив, что существует единственная вечная ценность, способная заставить его действовать в любом состоянии.

– Можно срубить по сто кусков, Скоба, – вдруг доверительно сказал он.  – И делать ничего почти не надо. Бабки, можно сказать, сами плывут в руки. Но одному мне это дело не осилить. Нужны ребята покруче – вроде тебя и Джиттера.

– Ну? А ты не гонишь?.. – подозрительно спросил Скоба, мгновенно, однако, заинтересовавшись. – А зачем нам Джиттер? Он же… Ну-ка, зайди в дом, там перебазарим.

Гуров услышал короткий топот и щелчок замка. Он в досаде рубанул кулаком воздух. Если Скоба что-то заподозрил, может получиться большая неприятность. Вот что значит проводить операцию наспех, без серьезной подготовки! Правда, на тщательную разработку у них не было времени, да и, честно говоря, Гурову не очень верилось, что от Скобы будет толк. Еще неизвестно, насколько хорошо тот знает Джиттера. Джиттер держится особняком. Возможно, и вся история с Роланом просто чистой воды случайность.

Ролан отсутствовал около десяти минут. Гуров загадал, что если Ролан не появится в течение еще пяти минут, то он отдаст команду ломать дверь. А через две минуты стало ясно, что дверь не пострадает.

И Ролан и Скоба вышли из квартиры уже полными корешами – Гуров понял это по тому, как заботливо они шушукались между собой, изо всех сил стараясь соблюдать конспирацию. Видимо, переговоры закончились полным успехом и консенсусом, который тут же был и обмыт из хозяйских запасов. Сомнений в этом у Гурова не осталось ни малейших, едва он услышал нетвердое шарканье четырех подошв над головой.

– Тихо! Выходим! – пробормотал Скоба заплетающимся языком. – Ты мне тачку гарантируешь?

– Тачку я гарантирую, – серьезно заявил пьяненький Ролан.

– Без тачки я никуда не поеду, – предупредил Скоба.

Шаркая подошвами и спотыкаясь, они стали спускаться по лестнице. Гуров сорвался с места и бесшумно сбежал вниз. Бояринов не стал задавать никаких вопросов. Вдвоем они выскочили на улицу и растворились в ночной тьме.

Добравшись до машины, Гуров соединился по телефону с лейтенантом Гореловым и успел вкратце растолковать ему что к чему. Горелов пообещал, что будет очень внимателен.

Едва Гуров закончил разговор, на пороге появились Ролан и Скоба. Делая множество лишних движений и произнося чересчур много слов, они погрузились в такси и вскоре отъехали. Тут же из дома бегом выскочил Крячко и что есть духу помчался к машине.

Посадив Крячко, Гуров завел мотор и рванул догонять такси. Горелов намеренно не форсировал скорость, и через пять минут они уже висели у него на хвосте. Похоже, такси направлялось в Восточный район столицы.

Оперативники долго молчали, напряженно наблюдая за маячившими впереди габаритными огнями. Первым решился заговорить Бояринов.

– Надеетесь, из этой затеи что-то выйдет, Лев Иванович? – деликатно спросил он.

– Да ни черта не выйдет! – вместо Гурова ответил Крячко. – Просто теперь у нас вместо одного клоуна двое! Этот засранец тоже набрался, и теперь оба лыка не вяжут. Сейчас они устроят экскурсию по городу – с девочками, а мы будем как лохи кататься за ними и кусать локти. Надо было делать, как я сказал, – Скобе в зубы и на нары. А с похмелья он еще какой разговорчивый стал бы!

– Ладно, не суетись, – негромко сказал на это Гуров. – Жизнь покажет. В пьяном виде он может пойти на то, на что трезвый бы никогда не решился. И к Ролану ты несправедлив. Уж чего-чего, а мозги пудрить он умеет. Мне кажется, он должен уговорить Скобу отвезти его к Джиттеру.

Крячко сердито засопел, но в спор вступать не стал. А Бояринов спросил:

– Да кто он такой, Джиттер? У нас все гудят, что он за вами настоящую охоту устроил, Лев Иванович. Вон даже в автосервис пробрался. Повезло вам. Я видел, что от людей остается, которым бомбу в тачку подбрасывают…

– Не надо этих реверансов, майор, – сухо сказал Гуров. – Я и без тебя знаю, что никаким везением тут не пахнет. Хотел бы он в самом деле меня уничтожить, давно бы вы на моих поминках оттягивались. Я по его последнему звонку понял, чего он хочет. Ему интересно страху на меня нагнать, чтобы я все время в тонусе был – руки потели, колени дрожали, чтобы я от телефонного звонка вздрагивал – вот его цель. А что он в автосервисе похозяйничал, так мы на допросах выяснили – это хозяйство самый настоящий проходной двор. Даже мой мастер не отрицает, что болтались возле моей машины посторонние люди, но он не придал этому никакого значения, потому что, видишь ли, все в городе его уважают!

– Постой, – перебил его Крячко. – Но если следовать твоей логике и Джиттер поставил своей целью просто портить тебе нервы, значит, дела «Дороги будущего» здесь вообще ни при чем? Значит, мы не там ищем?

– Не знаю, – сказал Гуров. – Не забывай, что первым имя Джиттера назвал Ваганов в контексте разговора о Валееве. Связь самая прямая.

– А на хрена Валееву испытывать твои нервы? – сердито спросил Крячко.  – Он что, маньяк ко всему прочему?

– Дело в том, что Валеев вряд ли даже догадывается о моем существовании,  – возразил Гуров. – Но обо мне знает Джиттер. Он остался в Москве, и он в курсе всех событий.

– Может быть, у него к тебе личная неприязнь, Лев Иванович? – предположил Бояринов.

– Судя по всему, так оно и есть, – ответил Гуров. – И это смущает меня больше всего. Если он человек Валеева, его личные дела непременно должны войти в противоречие с их общей целью.

– Кому от этого легче? – проворчал Крячко.

В районе Лефортово такси свернуло на шоссе Энтузиастов и, промчавшись с ветерком мимо лесопарка, выехало на Измайловское шоссе.

Была уже поздняя ночь. В открытые окна врывался свежий ветер. После духоты дня чувствовать прохладу было почти наслаждением. Но Гуров намеренно снизил скорость и немного отстал от такси. На опустевшем шоссе потерять из виду одинокую машину было сложно, а меры предосторожности им не помешают – как ни был пьян Скоба, но постоянно висящие позади фары могли навести его на размышления.

Вскоре стала почти ясна окончательная цель поездки – такси направлялось в район Измайлово, вплотную примыкающий к лесопарку – скорее всего, Скобу интересовала одна из многочисленных улиц, носящих название Парковой. Весь вопрос был в том, не перепутает ли он чего с пьяных глаз.

Улица оказалась 12-й Парковой. Именно на углу этой улицы оперативники обнаружили такси. Машина стояла с потушенными огнями, на месте водителя никого не было. Однако Гуров даже не успел как следует разволноваться по этому поводу, как из-за угла бесшумно вынырнул лейтенант Горелов, быстро осмотрелся и сразу же направился туда, где припарковался Гуров с товарищами.

– Извините, товарищ полковник, – вполголоса сказал он. – Не связался с вами. Боялся упустить. Они меня на углу здесь тормознули, денег не заплатили и велели их ждать. Пьяные оба! Они по дороге еще пол-литра в киоске взяли. Я уж боялся, что придется силу применять – этот второй агрессивный, собака,  – но ничего, обошлось. А сейчас они в тот дальний двор пошли. Я близко не решился подходить – могли заметить. А они там у входа встали и заспорили о чем-то. Может, и сейчас еще стоят.

– Так, быстренько! – скомандовал Гуров. – Ты, Бояринов, вместе с лейтенантом с тыла зайди. Тут все дворы проходные. Надо им все пути перекрыть. А мы с Крячко с парадного зайдем. Если кто что обнаружит, связь по мобильнику. Но это – в крайнем случае. Шуметь старайтесь как можно меньше.

Они разделились и быстро двинулись в сторону дальнего двора.

Вокруг громоздились спящие темные дома. Уличные фонари распространяли вокруг неверный призрачный свет, который не столько освещал, сколько наполнял пространство причудливыми бесформенными тенями. В непроглядной черноте лесного массива жалобно ухала сова. Обстановка была самая романтичная.

Испортил ее, конечно, Крячко.

– Вот увидишь, – пробормотал он на ходу. – Сейчас они прикупят где-нибудь еще одну бутылку и поедут обратно. И на этом операция закончится. Пустили, как говорится, козла в огород!

– Жизнь покажет, – недовольно сказал Гуров. Ему и самому не очень верилось, что из этой затеи получится что-то путное, но, по его мнению, Крячко мог бы сейчас и промолчать.

Осторожно ступая, они прокрались внутрь просторного двора-колодца и, затаившись в тени дома, внимательно осмотрелись. Со всех сторон их окружали громады зданий с погасшими окнами. Несколько ночных фонарей выхватывали из темноты части той мозаики, которая представляется постороннему глазу всегда немного загадочной, хотя является всего лишь картиной обыденной жизни – пустое крыльцо, капот старых «Жигулей», ограда детской площадки, куст сирени под окном. Вот только нигде не было видно ни Ролана, ни его собутыльника. Они точно сквозь землю провалились.

– Уже исчезли! – с досадой прошептал Крячко. – Вот заразы. Где прикажешь теперь их искать?

Гуров не ответил. Он пытался высмотреть Бояринова с Гореловым. Впереди между домами светлел прямоугольник – там был выход на соседний двор. Где-то там должны быть и оба их спутника. Они могли что-то видеть, но обнаруживать себя не спешили – Гуров сам велел им поменьше шуметь.

– Давай-ка пройдемся по периметру, – сказал Гуров Крячко. – Ты справа, я слева. Ролан должен быть где-то здесь. Если увидишь свет в окне или шум какой услышишь, сразу дай знать. Я тоже тебе свистну.

Гуров и в самом деле услышал вскоре шум. Однако доносился он не из дома, а с ближайшей улицы – судя по звуку, где-то совсем рядом проехали два легковых автомобиля. Ничего особенного в этом не было – в большом городе всегда найдется достаточное количество полуночников, но Гурова насторожило то, что автомобили остановились, похоже, где-то совсем рядом.

Он напряг слух. Шум моторов оборвался чересчур внезапно. И еще ему показалось, что он слышит, как щелкают автомобильные дверцы. Кто бы это ни был, появился он здесь совсем некстати. Слабая надежда на удачный исход операции еще оставалась, а посторонние могли все испортить.

Гуров огляделся. На противоположной стороне двора быстро промелькнула тень Крячко и тут же слилась с черными силуэтами кустов у подъезда.

Гуров задрал голову и посмотрел на спящие окна. Если Скоба все-таки приехал сюда с какой-то определенной целью, одно из этих окон должно было зажечься.

Посторонний шум за спиной насторожил его. Гуров отступил в сторону и спрятался за ближайшим деревом. Теперь он явственно услышал шаги трех или четырех человек. Они приближались с той стороны, откуда он только что пришел сам.

Потом он увидел этих людей. В свете фонаря вдруг возникли четыре мужских силуэта – крепкие фигуры в темных пиджаках они двигались уверенно и решительно. На секунду эти четверо остановились, посовещались о чем-то, а затем направились в угол двора – туда, где, образуя некое подобие буквы «Г», смыкались два многоквартирных дома. И будто по заказу, в одном из этих домов тут же загорелось окно на третьем этаже.

Каким-то шестым чувством Гуров определил, что происходит что-то неладное. Ему очень хотелось связаться с Крячко и остальными, но малейший шум мог привлечь к нему внимание, а то же чувство подсказывало, что делать этого сейчас не следует ни в коем случае. Тогда он, крадучись, последовал за странной группой.

Странной она выглядела еще и потому, что, кажется, ее тоже заинтересовало светящееся окно на третьем этаже. Гуров мог поклясться, что этот факт привлек внимание всех четверых и даже вызвал среди них некоторое замешательство. Они снова остановились и обменялись между собой негромкими короткими фразами.

О чем они говорили, Гуров не слышал – из предосторожности он держался на расстоянии, да к тому же был вынужден присесть за ограду детской площадки, потому что незнакомцы вдруг начали проявлять пристальный интерес к тому, что творится вокруг них. Впрочем, осматривались они недолго и, удовлетворившись первым впечатлением, быстро зашагали дальше. Через несколько секунд они скрылись в одном из подъездов углового дома. Светящееся окно относилось как раз к этому подъезду.

Едва они исчезли, Гуров взялся за телефон и связался с Бояриновым.

– Ничего особенного не заметил? Все тихо? А у нас тут какие-то гости. Подъехали со стороны Первомайской. Пошли Горелова – пусть аккуратно проверит, что за машины. А сам бегом сюда – жду тебя у детской площадки.

Едва он закончил разговор, как рядом бесшумно возник Крячко. И почти следом за ним появился Бояринов.

– Ты видел? – спросил Крячко с тревогой. – Похоже, эти громилы здесь неспроста. Может, Скоба только притворяется? Может, корешей к себе вызвал? Устроят сейчас нашему Ролану допрос с пристрастием. Надо выручать гада!

– Не гони, – сказал Гуров. – Пока еще ничего не ясно. Знать бы точно, куда наши подопечные отправились…

– Да туда же и отправились, – с горячностью сказал Крячко, кивая на светящееся окно. – Посмотри, все остальные спят сном праведников. Думаю, стоит рискнуть. Хорошо, если его сначала спрашивать будут. А если сразу решат замочить?

Гуров колебался. Последняя слабая надежда на удачу летела к черту. Но в словах Крячко был резон. Очень было похоже на то, что Скоба приготовил здесь ловушку для их информатора. Они держали его за невменяемого, а он обвел всех вокруг пальца.

– Ладно, – махнул он наконец рукой. – Что выросло, то выросло. Этот раунд мы проиграли почти вчистую. Будем спасать, что осталось. Только постарайтесь обойтись без пальбы и падений с высоты. Прежде всего проверим документы, выясним личности… И как можно меньше шума – возможно, эти люди не имеют никакого отношения к Скобе. Ты, Бояринов, дождись Горелова и оставайтесь тут на подхвате – будете наш тыл прикрывать.

Тем не менее после этого напутствия Гуров первым достал пистолет и поставил его на боевой взвод. Потом он кивнул Крячко, и они вместе побежали к дому. Открывая входную дверь, Гуров старался производить как можно меньше шума, но его уловки не обманули человека, стоявшего на нижней площадке. Они столкнулись почти нос к носу.

Человек был громаден и невероятно силен. Гуров сам был не маленького роста, но незнакомец сгреб его в охапку одним движением, как цыпленка.

– Ты куда, папаша? – предостерегающе прогудел он. – Ты дверь, случайно, не перепутал?

Гуров молча сунул ему под нос дуло пистолета, и то же самое сделал вбежавший следом за ним Крячко. Это немного охладило пыл тяжеловеса. Он неохотно выпустил Гурова из своих объятий и отступил на шаг.

– Братва, что ли? – хмуро спросил он.

– Я тебе дам «братва»! – пригрозил Крячко. – А ну, документы, быстро!

Вряд ли здоровяк имел при себе документы – это просто было написано на его непрошибаемой физиономии, но убедиться в этом ни Гуров, ни Крячко не успели. Одновременно с верхних этажей и с улицы вдруг загремели выстрелы, казавшиеся в ночной тишине особенно громкими, почти оглушительными.

Тяжеловес заревел и как бык пошел на Гурова, намереваясь смести его со своего пути. Но теперь Гуров был начеку. Он успел уклониться от удара и ловко провел подсечку. Огромная туша пролетела мимо и грянулась о каменный пол, подняв тучу пыли. Но прежде чем незнакомец достиг твердой поверхности, Крячко успел хорошенько приложить его по затылку рукояткой пистолета. В следующую секунду у него в руках блеснули наручники.

– Заканчивай с этим, – крикнул Гуров. – И давай наверх!

Он побежал вверх по лестнице, каждую секунду ожидая, что над головой у него затрещат выстрелы. Но было тихо. Только тревожный шум за закрытыми дверями свидетельствовал – проснулись все жильцы дома и теперь пытаются понять, что происходит.

Гуров выбежал на площадку третьего этажа. Дверь одной из квартир была распахнута настежь. Внутри горел свет и пахло пороховой гарью. Гуров осторожно вступил в прихожую и почти сразу наткнулся на лежащее поперек коридора тело. Это был Скоба. В его намертво стиснутом кулаке тускло отсвечивал нож. Голова была прострелена навылет.

Глава 15

Гуров перешагнул через неподвижное тело и быстро осмотрелся. Обыкновенная однокомнатная квартира, скудно обставленная, без каких-либо характерных деталей, которые составляют характер любого обжитого места – никаких украшений, ни одной картинки или фотографии на стене. Окно в комнате было распахнуто настежь, но воздух казался душным – с улицы не проникало ни ветерка. Под окном лежал еще один труп. Это был крупный человек в темно-сером костюме. Судя по всему, он был застрелен в упор, когда направлялся к окну. В его вытянутой руке был зажат пистолет «Вальтер».

Гуров выглянул в окно и все понял. Внизу располагалась какая-то временная торговая точка – небольшой павильон с железной крышей. Все, кто в этой комнате ухитрился остаться в живых, покинули ее, спрыгнув на эту крышу. Пожалуй, это был не самый смертельный трюк в истории, но все равно, чтобы решиться на него, нужно было обладать твердым характером.

Внизу, естественно, никого уже не было. Не слышно было ни звуков борьбы, ни шагов, ни выстрелов. Только горящих окон вокруг прибавилось. Наверняка кто-то из жильцов вызвал милицию, подумал Гуров. Решение разумное, но для него существенного значения уже не имеющее.

Он спрятал пистолет и набрал телефонный номер Бояринова:

– Ты живой, майор?

– И сам пока не пойму, – запыхавшимся голосом ответил Бояринов. – Ну, задал ты мне задачку, Лев Иванович! Чуть пополам не разорвался. Короче, ушли все. Один в сторону парка рванул, а другие на тачках уехали. Горелов побежал за своей машиной – сгоряча догнать их вздумал. Так у них фора какая! Думаю, сейчас уже обратно подъедет. Я вообще-то в дежурную часть сообщил – может, перехватят по дороге.

– Молодец, – сказал Гуров. – А я опять в калошу сел, старый дурак. У меня тут два трупа. Так что поднимайся в квартиру и Крячко с собой захвати.

– В какую квартиру? – деловито спросил Бояринов.

– А ты не догадываешься, в какую? – сердито отозвался Гуров.

– А! Понял! – сконфуженно сказал майор. – Бегу.

Через две минуты он уже стоял на пороге. Негромко присвистнув, наклонился над телом Скобы.

– Серьезно поработали, – заметил он, взглянув на Гурова.

– Да уж куда серьезнее, – махнул рукой Гуров. – Двое убитых… Постой! А где Ролан?

Бояринов вытаращил на него глаза.

– Не знаю. Не видел Ролана, – сказал он. – Эти как снег на голову свалились. Сначала один – юркий такой, маленький. Бац на крышу, бац на асфальт и деру! Я ему «Стоять!» а он с пол-оборота в меня обойму выпустил…

– Ну уж это ты, наверное, приврал – обойму? – хмуро сказал Гуров.

– Не знаю, – серьезно ответил майор. – Такое у меня впечатление было. Пули так и свистели. Ну, я тоже раза два пальнул, а тут еще двое сверху спрыгнули. Догонять того не стали, а сразу вокруг дома рванули. Вот что хочешь делай! За кем бежать? Я Горелова за ними отправил, а сам за первым побежал.

– Недалеко же ты убежал, – недовольно сказал Гуров.

– Недалеко, – согласился Бояринов. – Я и не спорю. Во-первых, все неожиданно вышло. А во-вторых, этот тип проворнее оказался. Я тут все дворы рядом обегал – его и след простыл.

– Не его одного, – заметил Гуров.

– Верно, – кивнул Бояринов. – Горелов тоже ни с чем вернулся. Расстроился парень.

– Я тоже расстроился, – сказал Гуров. – А Ролан, значит, на голову тебе не сваливался?

– Этого не было, готов поклясться, – ответил Бояринов. – Разве что он уже потом выпрыгнул, когда я по дворам бегал.

– Зачем ему потом-то прыгать? – удивился Гуров и вдруг хлопнул себя по лбу. – Черт! Я же ванную не проверил.

Бояринов опередил его, видимо, опасаясь, что за дверью ванной может оказаться сюрприз похуже предыдущих. Сюрприз действительно имелся – ванная комната была заперта изнутри.

Бояринов сгоряча хотел уже ломать дверь, но Гуров остановил его.

– Попробуй без этого варварства, – посоветовал он. – Раз дверь заперта, значит, кто-то внутри есть. Логично? Путем дедукции делаем вывод – скорее всего, там наш друг Ролан. Может быть, просто попросим его открыть?

Бояринов пожал плечами и грубо стукнул кулаком о косяк.

– Ну ты, клоун, выходи, быстро! – прикрикнул он.

Гуров с тревогой посмотрел на дверь. Логика логикой, но бывали случаи, когда смертельно раненные люди успевали вот так же войти в помещение и запереть за собой дверь. А потом, чтобы добраться до их хладных тел, приходилось вызывать слесаря.

Гробовое молчание за дверью почти уже утвердило его в мысли, что трагедия, разыгравшаяся в этой квартире, не ограничится двумя мертвецами, как вдруг из ванной донесся тихий осторожный голос Ролана:

– Господин полковник, вы там?

– Да здесь я, черт возьми! – воскликнул в нетерпении Гуров. – Что за дурацкие шутки? Ты что там – ванны принимаешь?

Брякнула защелка, и в щель просунулся бледный нос Ролана. Как ни странно, ни малейших признаков насморка он не являл – видимо, нервное потрясение так встряхнуло организм Ролана, что излечение было мгновенным и полным. За носом показался недоверчивый глаз, и только потом на свет возник Ролан целиком. Убедившись, что никого, кроме оперативников, в комнате нет, он вздохнул с облегчением и с ходу попросил разрешения закурить.

– Закуривай! – распорядился Гуров. – И мигом выкладывай, что здесь произошло.

– А где господин Крячко? – поинтересовался Ролан. – Надеюсь, с ним все в порядке?

– А правда, где Крячко? – обернулся Гуров к Бояринову. – Ты передал, что я его жду?

– Он там проводит политработу с каким-то несимпатичным человеком в наручниках,  – объяснил Бояринов. – Сейчас подойдет.

Ролан дрожащими руками поджег сигарету и, деликатно выпустив дым в сторону, бочком протиснулся мимо Гурова. Тот заметил, что костюм Ролана в мокрых пятнах – вероятно, он прятался в ванне.

– Я тебя слушаю, – резко сказал Гуров.

– Да, так вот, – начал Ролан, входя в комнату, и тут же осекся. Потом сказал со вздохом, неодобрительно качая головой: – Ну, погуляли, братва! Знаете, господин полковник, я не самый большой праведник, но такие картины даже у меня вызывают содрогание…

– Не размазывай кашу по тарелке! – прикрикнул на него Гуров. – Про свои чувства будешь рассказывать в другой аудитории.

– Понял, – кротко сказал Ролан. – Излагаю по сути дела. Ну, как я ловко запудрил мозги Скобе, вы видели. Я знал, что он клюнет. Такие, как он, страшно любят сказки. Сами понимаете, трудное детство, детдом, родители-алкоголики… В свое время было не до сказок. Но я отвлекся. В общем, уговорил я его, что это дело мы без Джиттера не провернем. Ну, повез он меня. По дороге мы слегка добавили, и Скоба уже был в таком состоянии, когда верят даже в зеленых человечков. Я боялся, что он забудет, куда мы едем, но есть такая штука – автопилот.

Он замолчал и усталым жестом потер лоб.

– Я вообще боялся, господин полковник, – признался он. – Боялся до колик в кишках. Если бы я не знал, что вы у меня за спиной, то сразу бы сделал ноги. Но если бы я знал, что меня здесь ждет, я бы сделал ноги в любом случае. Я ведь был на волосок от гибели!

На пороге послышался грохот, и в квартиру ввалился Крячко, подталкивающий перед собой богатыря в наручниках. Богатырь был перемазан кровью и зол как черт.

– Смотри-ка! – без предисловий сказал Крячко. – Веселая квартирка! Мебели только не хватает. Вот я вам шкаф привел – где будем ставить?

– Не трепись, – оборвал его Гуров. – Не время для шуток. Лучше послушай – полезно для самообразования.

– Ага, – сказал Ролан. – Вот эти сюда и вломились. Сначала-то вломились мы. Скоба что-то сказал через дверь, и нам открыли.

– Кто открыл – Джиттер? – спросил Гуров.

– Он, – подтвердил Ролан. – С пушкой. Он спал, но был уже одет. Наверное, чувствовал что-то. Он страшно психанул на Скобу. Я уже решил, что он его сейчас пришьет, да и меня заодно. Но потом он подумал и велел нам проходить. По-моему, он сообразил, что я теперь в его руках, и беспокоиться не о чем.

– И что дальше?

– А дальше Скоба начал гнать про большие бабки. А я-то сам уже забыл, чего ему наплел. Ну, Джиттер сразу понял, что это фуфло, и даже не захотел слушать. Скоба, по правде говоря, был пьян в говно. Джиттер не знал, что ему делать. Выгнать нас он не мог – я ему был нужен. Но провести ночь в компании пьяного Скобы ему тоже не улыбалось. Пока он думал, что делать, вдруг появились эти. Они, по-моему, вскрыли дверь отмычкой и сразу ломанулись сюда.

– Тебе показалось, что они знают, куда попали? – спросил Гуров. – Или это была случайность?

– Нет, какая случайность?! Они знали, чего хотят. И Джиттер тоже будто их ждал. Он сразу начал стрелять, без разговоров. И эти тоже начали стрелять. А Скоба, дурак, стоял у них на дороге, да еще и за нож схватился…

– А ты что?

– А что? Как пули засвистели, так я сказал себе: Ролан, это не твоя стихия – и раком уполз в ванную. Что было потом, я плохо помню. Тут у меня вроде как провал. Слышал – шум какой-то был… А потом стало тихо, пока вы не пришли.

Гуров на мгновение задумался, а потом повернулся к задержанному, который с мрачным видом стоял у стены и смотрел в угол.

– Давай по порядку, спортсмен, – сказал Гуров. – Имя, фамилия, домашний адрес… А больше всего меня интересует, за чей клуб ты выступаешь. Признаться, не ожидал встретить здесь конкурента.

– Короче, без адвоката я ни на какие вопросы отвечать не буду, – категорически заявил задержанный. – И, короче, требую меня отпустить немедленно. Это произвол. Я спокойно стоял на лестнице, вы на меня набросились, избили… А теперь еще хотите повесить на меня нераскрытое дело? Не пройдет номер. Я слышал, что в милиции это обычное дело, но со мной этот номер не пройдет.

– Значит, свое нападение на работников милиции отрицаешь? – спросил Гуров.  – А связь с группой, которая устроила бойню в этой квартире?

– Категорически отрицаю, – мотнул головой здоровяк. – Не имею к ним никакого отношения. А на работников милиции даже не думал нападать. С какой стати? Посмотрите на себя и посмотрите на меня. Любой адвокат отмажет меня в два счета. А я еще подам встречный иск.

– Круто ты за нас взялся! – покачал головой Гуров. – А если твои подельники опровергнут твои слова? Об этом ты не подумал?

– У меня нет никаких подельников. Не понимаю, о чем вы говорите. Я просто шел по своим делам.

– Что за дела у тебя здесь в такое время?

– Это личное. Вам знать не обязательно.

– Я его тщательно обыскал, Лева, – подал голос Крячко. – Ни оружия, ни документов. Ничего. Даже паршивого троллейбусного билета не имеет.

– Зачем ему билет? – возразил Гуров. – Он на «Мерседесах» небось катается.

– Горелов сообщил, что имели место два «Фольксвагена», – подсказал Бояринов.  – Темного цвета. Номера вот только не разобрал. Да они наверняка фальшивые.

– Перехват должен сработать, – заметил Гуров. – Тогда и узнаем номера.

Задержанный едва заметно усмехнулся и спокойно сказал:

– Я пришел сюда пешком.

– Интересно, откуда? – осведомился Крячко.

– Вас это не касается. Больше я ни на какие вопросы отвечать не стану. Требую адвоката.

– Круг замкнулся, – подытожил Гуров. – Ну ничего, сейчас поедем на Петровку, там попробуем его разомкнуть.

– А вот, кажется, наконец и коллеги! – воскликнул Бояринов, подходя к раскрытому окну.

Со двора донеслись завывания милицейской сирены, шум автомобильных моторов. Гуров ожидал, что первыми появятся сердитые, увешанные экипировкой ребята из патрульной службы, но первым в злосчастную квартиру вошел лейтенант Горелов – тоже, впрочем, сердитый.

– Ну ясное дело – упустил я их! – сказал он с глубокой досадой в голосе.  – Куда к черту! Пока я до тачки добежал, пока развернулся… Только и успел, что сигнал дежурному дать. А эти как сквозь землю…

Тут он заметил, что, собственно, творится в квартире, и осекся.

– Ладно, три к носу, лейтенант! – хлопнул его по плечу Крячко. – Кто мог предвидеть, что здесь по ночам привыкли встречать гостей? Будем надеяться, что их перехватят по дороге. Меня больше волнует хозяин. Облаву на него хорошо бы устроить, Лева!

– Не думаю, – покачал головой Гуров. – Ночью, в лесу? Сейчас тепло. При необходимости он под любым кустом схоронится. Даже если сейчас собаку вызывать, думаю, толку не будет. Он уже далеко. Разумнее будет дать ориентировку по области, пусть обратят внимание на одиноких мужчин без багажа. В поездах, в электричках, в машинах. Ролан вон словесный портрет его поможет составить… А если он в Москве останется, то у нас теперь ниточка в руках имеется. Если, конечно, такого амбала можно назвать ниточкой.

На лестнице послышался топот тяжелых каблуков, и на пороге появились вооруженные автоматами милиционеры в летней форме. Вели себя они достаточно сдержанно – видимо, лейтенант Горелов заранее успел их ввести в курс дела.

– Займемся реальными вопросами, – сказал Гуров. – Во-первых, вызвать дежурную следственную группу, во-вторых, обыск помещения, в-третьих, будем ждать, что людей на «Фольксвагенах» все-таки задержат, в-четвертых, нужно опросить соседей – кому принадлежит квартира…

– Может быть, тогда я вам быстренько составлю портрет, господин полковник?  – льстиво сказал Ролан. – Да и пойду потихоньку? Поймаю такси. Хотелось бы успокоить Галину Ивановну, понимаете? Измаялась ведь женщина.

– Всем будет спокойнее, если ты проведешь ночь в камере, – грубо оборвал его Крячко. – И тебе в том числе. А то ведь нетрезвый – вдруг по пути задержат?

– Зря упрекаете, господин полковник! – с обидой сказал Ролан. – Я же не для удовольствия, а чтобы стресс снять.

– Портрет само собой, – сказал Гуров. – Но отпустить тебя пока нет никакой возможности. Полковник Крячко, в сущности, прав, только он не тем тебя пугает. В «обезьянник» тебя, конечно, не посадят, но и до дому ты можешь сегодня не дойти. Понимаешь, о чем я?

– Вы думаете?.. – нерешительно пробормотал Ролан.

– Предполагаю, что тебе опасно в одиночку ходить по городу, – сказал Гуров. – Ты везучий, конечно, но судьбу испытывать не стоит.

– Золотые слова! Мне почему-то вдруг показалось, что вы его уже поймали. Должно быть, я сегодня чуть-чуть перенапрягся. Так, может быть, господин полковник тогда найдет возможность подбросить меня в мой район? – нашелся Ролан. – В конце концов, это не так уж и далеко.

– Ты, наверное, решил, что мы тут вроде добрых волшебников, – ответил Гуров. – Между прочим, я еще не забыл, по чьей милости мне пришлось прятаться среди мусорных ящиков.

Ролан пробормотал что-то про цепь трагических случайностей, но предпочел отступить на задний план. Гуров хотел отдать распоряжение приступить к опросу жильцов из соседних квартир, но в этот момент подал голос его мобильник. Гурова это несколько напрягло – по этому номеру его мог сейчас потревожить, скорее всего, генерал Орлов. Видимо, ему уже доложили о чрезвычайном происшествии, в которое в очередной раз влипли его кадры, и разговор обещал быть очень эмоциональным. Гурову меньше всего сейчас этого хотелось.

Но звонил не Орлов. Сначала Гурову даже показалось, что он ослышался. Но голос в трубке уверенно повторил:

– Лев Иванович, вас беспокоит Курбатов. Нам с вами необходимо встретиться. И как можно скорее. Это важно для нас обоих. Пушкинская набережная вас устроит? Возле пешеходного моста?

– Почему бы и нет? – сказал Гуров.

Глава 16

Небо над Москвой наполнялось предрассветным серебристым свечением. Бесшумная черная вода отдавала прохладой. Гуров медленно шел вдоль пустынной набережной, гадая, что теперь приготовила ему судьба. Он ни секунды не сомневался, как поступить после звонка Курбатова. Поручив завершить все необходимые мероприятия Крячко, Гуров сам немедленно отправился на встречу с бывшим чемпионом.

Хотя никаких объяснений от Курбатова не поступило, Гуров был уверен в важности этой встречи. Она была прямым продолжением ночной трагедии – в этом не могло быть никаких сомнений. Более того, становилось совершенно очевидно, что Курбатов имеет самое прямое отношение к случившемуся. Зная, что Курбатов не относится к словоохотливым людям, Гуров посчитал, что будет большой ошибкой отказаться от разговора. Только чрезвычайные обстоятельства могли заставить Курбатова пойти на контакт.

Никакой охраны Гуров с собой не взял – не видел в этом смысла. При сложившихся обстоятельствах Курбатов опасности для него не представлял. Но при свидетелях, даже пассивных, вряд ли стоило ждать от него полной откровенности. А именно на откровенность Гуров и рассчитывал.

С шелестом рассекая воздух, над головой Гурова пронеслась какая-то птица, и тут же из-под опоры моста, как призрак, вышел Курбатов. Двигался он легко и бесшумно, и предрассветные сумерки делали его фигуру слегка нереальной. Но все равно, даже как призрак он выглядел внушительно и основательно.

Глядя на него, Гуров сообразил, какая мысль подспудно все время вертелась в его голове, пока он разбирался со строптивым здоровяком, напавшим на него в подъезде. Он уже тогда интуитивно улавливал связь между четырьмя громилами и знаменитым штангистом. Теперь эта мысль воплотилась в зрительный образ могучего человека, каждое движение которого демонстрировало силу и уверенность. И даже костюм на Курбатове был в том же стиле, что и на его парнях. А в том, что парни были именно его, сомнений уже не оставалось. Это подтвердил и сам Курбатов, едва начав беседу.

– Здравствуйте, Лев Иванович! – произнес он, когда они встретились с Гуровым лицом к лицу. – В телефонном разговоре я как-то забыл о вежливости. Слишком был взволнован. Со мной редко такое бывает, но сегодня на то есть причины.

– Ваши люди засветились? – спросил Гуров.

– Не буду валять ваньку, – сказал Курбатов. – Люди мои. И по этому поводу у меня есть к вам предложение.

– Любопытно послушать, – заметил Гуров.

– Я в курсе, что вам сильно досаждает один человек – в связи с вашим расследованием. Мешает, угрожает, даже покушается на вашу жизнь.

– Вы неплохо информированы.

– Слухом земля полнится. Значит, я не ошибся?

– В расследовании всегда кто-то мешает. Но в чем суть вашего предложения?

– Я помогу вам найти этого человека и обезвредить, – решительно сказал Курбатов. – В кратчайшие сроки. Он больше не будет вам мешать.

– Щедрое предложение, – серьезно сказал Гуров, внимательно наблюдая за выражением лица собеседника. – Вы просто какой-то добрый ангел. Но поскольку ангелов не бывает, я смею предположить, что за свою услугу вы хотите получить что-то взамен?

– Разумеется, – невозмутимо сказал Курбатов. – Иначе весь этот разговор не имеет смысла. Я хочу, чтобы вы отпустили моего человека и забыли про этот досадный случай. Ведь, согласитесь, это действительно нелепая случайность. Кто мог предположить, что произойдет такое совпадение? И ваши люди и мои одновременно вышли на одну цель, а в результате все остались с носом. Чтобы это не повторилось, нам нужно договориться.

– Видите ли, Вячеслав Александрович, то, что вы назвали нелепой случайностью, на самом деле можно квалифицировать как разбойное нападение, совершенное по предварительному сговору группой лиц, да еще и с отягчающими обстоятельствами. Приплюсуйте сюда применение огнестрельного оружия, двойное убийство и нападение на сотрудников милиции – что получается? А вы так спокойно говорите – отпустить.

Курбатов даже бровью не повел.

– Да, ситуация серьезная, – сказал он. – Потому я и вызвался лично встретиться с вами. Но ведь любую ситуацию создают люди. Значит, люди могут эту ситуацию и разрешить. В наше время нет ничего невозможного, Лев Иванович. Только не подумайте, что я предлагаю вам взятку – упаси Бог! Я знаю, что вы не берете. Специально наводил справки. Но вы человек, который болеет за свое дело. На данном этапе наши интересы совпадают, и я вам предлагаю существенную помощь. Сосредотачиваясь на этом эпизоде, вы невольно уклоняетесь от цели своих поисков, теряете время, а возможно, и след. Я предлагаю вам реальный выход. Вы отпускаете людей, которые вам на самом деле совершенно не нужны, а я нахожу вам…

– У меня только один ваш человек, – перебил Гуров. – Второй был убит. С оружием в руках. Не думаю, что это оружие где-то зарегистрировано. Далее. Кто-то из ваших застрелил человека. Это уголовник, но убийство остается убийством. Пожалуй, я мог бы закрыть глаза на то, что связано лично со мной. Но все остальное запротоколировано, скреплено свидетельскими показаниями, показаниями экспертизы… Вы просите невозможного.

Курбатов отвернулся, оперся на парапет набережной и стал пристально смотреть на темную воду внизу.

– Все можно поправить при желании, – сказал он наконец. – Не понимаю, что вам дает задержание моего человека? Насколько я понимаю, речь идет о том, кто стоял на стреме. Взяли вы его без оружия, никаких серьезных обвинений против него нет. Возможно, он оказал вам сопротивление. Ну так это ничего не значит – он ведь мог принять вас в темноте за грабителей. Хороший адвокат не оставит камня на камне от вашего обвинения. Да и тот, кто погиб… Думаю, будет нетрудно доказать, что он действовал в пределах необходимой самообороны. А самое главное – вы не сумеете связать сегодняшнее происшествие с моим именем. Да, мои ребята накуролесили. Что-то там у них не сложилось на личном фронте, бывает. Пытались поговорить с обидчиком по-мужски. Он начал стрелять, пришлось обороняться…

– Почему вы избегаете называть кличку этого человека? – спросил Гуров.  – Вам не нравится псевдоним Джиттер?

Курбатов немного помедлил с ответом.

– Он мне весь не нравится. С головы до пят, – сказал он с отвращением.  – И мне плевать – Джиттер он или не Джиттер.

– Но вы знаете, где он находится?

Курбатов устремил на Гурова тяжелый немигающий взгляд.

– А вот это уже зависит от вашего решения, – медленно сказал он. – Если мы с вами находим консенсус, ответ будет один. Если нет – то я ровным счетом ничего не знаю.

– Но если потом выяснится, что вы скрывали от следствия важные факты,  – заметил Гуров, – вы окажетесь в неприятном положении. На этот счет в Уголовном кодексе есть соответствующая статья.

– Если бы да кабы, – пренебрежительно буркнул Курбатов. – А вы сумеете что-нибудь доказать?

– Если ваше положение представляется вам столь неуязвимым, зачем вам понадобилась эта встреча? – спросил Гуров.

– Это очень просто, – сказал Курбатов. – У меня репутация. У меня хорошо налаженное дело. Мне не нужны грязные слухи, которые неизбежно возникнут.

– Человек, который дорожит репутацией, вряд ли станет посылать вооруженных громил на расправу, – заметил Гуров. – Кстати, зачем вам понадобился Джиттер?

– Это личные дела, – небрежно сказал Курбатов. – К вам они не имеют ни малейшего отношения.

– Уже имеют, – возразил Гуров.

– Но я предлагаю вам способ все уладить.

В разговоре образовалась продолжительная пауза. Гуров пытался понять, чем на самом деле руководствуется Курбатов, предлагая ему сделку. Несомненно, он был в какой-то степени прав, утверждая, что против его людей не удастся выдвинуть серьезных обвинений. И забота о репутации тоже выглядела вполне естественной, но все-таки главная причина, по которой Курбатов решился предложить Гурову эту странную сделку, была иной. Просто Гуров никак не мог сообразить, что это за причина. Единственное он понимал четко – если сейчас упустить Курбатова, тот немедленно спрячется в свою раковину, и достать его оттуда будет невероятно сложно. Гуров решил рискнуть.

– Вы предлагаете не самый реальный способ, – наконец сказал он. – Я не вижу, какие с вашей стороны могут быть предоставлены гарантии. Вы обещаете найти мне Джиттера, но ведь это только слова.

– Я не разбрасываюсь словами, – внушительно сказал Курбатов. – Можете поспрашивать людей, которые меня хорошо знают. Они подтвердят.

– Прикажете прямо сейчас начинать опрос? – спросил Гуров.

– Опрос вы наверняка провели уже, – с некоторой досадой сказал Курбатов.  – Не сомневаюсь, что в вашем сейфе уже лежит пухлое досье на мою персону. И все равно вы сомневаетесь.

– Разумеется, сомневаюсь, – подтвердил Гуров. – Потому что, хотя я и не собирал на вас досье, но некоторые известные мне факты настораживают. Например, вы сказали, что с Валеевым познакомились, общаясь с ним в совместных турне. Но у вас никогда не было совместных турне! Вы отрицаете свое знакомство с Вагановым, хотя, несомненно, с ним знакомы. Более того, вы, как и Ваганов, кое-что поимели от «Дороги будущего». Так что в моих глазах ваша репутация не столь уж безупречна, господин Курбатов! Или вы опять скажете, что я ничего не смогу доказать?

Внешне Курбатов опять никак не выказал своей досады. Но по его тону Гуров понял, что чемпион с трудом сдерживает рвущееся наружу недовольство.

– Допустим, вы правы, – неприязненно произнес он. – Ну и что с того? Допустим, я познакомился с Валеевым не в турне, а на теннисном корте. Или в ресторане. Что это меняет? Да, я не хочу, чтобы мое имя стояло в одном ряду с именем этого подонка Ваганова. И я предупредил его, что он должен забыть мое имя. Считаю, что имею на это право. Он к моим словам не прислушался – тем хуже для него. А что касается денег, которые я будто бы получил от Валеева, это уже миф. Не получал я никаких денег. Не по-лу-чал!

С каждым словом раздражение в его голосе нарастало. Фразу о деньгах он произнес с такой силой, что Гуров почти в нее поверил. В этом тяжеловесе, оказывается, таился неплохой талант трагика. Но сейчас Гурова не слишком интересовало, насколько правдивы объяснения Курбатова. Он чувствовал, что главного тот все равно не скажет.

– Хорошо, допустим, я соглашусь, что ваше слово – кремень, и поверю вам без оглядки, – сказал Гуров. – Более того, я представлю доказательства этой веры – отпущу того неосторожного молодого человека, который совершил нападение на двух полковников МВД. Возьму грех на душу, поверю, что отираться ночью по чужим подъездам – это такое невинное хобби, вроде оздоровительного бега. Но дело об убийстве никто закрывать не будет. Можете уже сейчас начинать заботиться об адвокатах. Это все, что я могу в данных условиях сделать. Вас это устроит?

Курбатов мрачно размышлял над словами Гурова. Потом он кивнул и сказал:

– Не самый лучший вариант, но лучше, чем ничего. Я, знаете ли, не привык разбрасываться своими людьми. Когда ты не предаешь, тогда и тебя не предают. Это закон, который, к сожалению, сейчас многие забыли. Нам с вами осталось обговорить детали.

– Детали очень просты. Вы сообщаете мне предполагаемые координаты Джиттера, а я прямо при вас звоню и даю распоряжение отпустить вашего человека,  – сказал Гуров.

Курбатов прищелкнул пальцами.

– Не выйдет! – решительно сказал он. – Не получится, уважаемый Лев Иванович! По той простой причине, что я сам пока не знаю этих координат. Чтобы узнать их, мне потребуется время. Два-три дня, не меньше. Когда я говорил, что найду его, это не означало, что Джиттер уже у меня в кармане. Придется приложить много сил, задействовать определенные ресурсы. Это совсем не просто. Вы уже могли убедиться, чего мне это стоило. Кстати, еще и поэтому необходимо отпустить моего человека. Опытные кадры сейчас мне просто необходимы. Это и в ваших интересах тоже.

– Значит, мы опять возвращаемся к вопросу о доверии? – спросил Гуров.

– Но мне показалось, что вы для себя его уже решили, – заметил Курбатов.  – Своими силами Джиттера вы будете искать еще долго, уж это я вам гарантирую.

– Такая уверенность настораживает, – усмехнулся Гуров. – Если бы не ваши габариты, я мог подумать, что Джиттер – это вы сами.

– Разумеется, это не так, – совершенно серьезно ответил Курбатов. – Но у меня есть основания полагать, что повадки этого человека мне известны лучше, чем вам. Может быть, когда-нибудь я расскажу вам об этом подробнее.

– У меня тоже есть основания полагать, что вам известно гораздо больше, чем это кажется на первый взгляд, – заметил Гуров. – А еще предчувствие, что рассказать об этом вам придется непременно. В любом случае. Так, может быть, не стоит откладывать?

– Это было бы слишком просто, Лев Иванович, – возразил Курбатов. – И слишком неосторожно. Всему свое время. Давайте сначала решим наш вопрос.

– Считайте, что он уже решен, – ответил Гуров, доставая мобильник. – Но упаси вас бог затевать со мной нечестные игры.

– У вас на руках столько козырей, – покачал головой Курбатов. – А вы опасаетесь сбросить одну единственную карту.

– Забирайте свою карту, – сказал Гуров.

Он набрал номер Крячко и распорядился:

– Стас, сделаешь сейчас одну нестандартную вещь. Под мою личную ответственность. Отпустишь того культуриста, которого мы с тобой помяли. Безо всяких оговорок. Он должен быть немедленно освобожден.

– Та-а-ак! – подумав, ответил Крячко. – Это что-то новенькое. Здесь следователь, вся бригада. Могут возникнуть вопросы.

– Повторяю, под мою личную ответственность. И проследи… чтобы все было, как я сказал. – Гуров сделал едва уловимую паузу, рассчитывая на то, что за долгие годы работы Крячко научился понимать его с полуслова.

– Все понял, – повеселевшим голосом сообщил Крячко. – Не сомневайся, Лева – проследим, как положено. Сейчас отдам необходимые распоряжения.

На душе у Гурова полегчало. Взаимопонимание – великая вещь, особенно когда играешь в такие опасные игры. Гуров не торопясь убрал телефон и посмотрел в глаза Курбатову.

– Теперь ход за вами, Вячеслав Александрович, – сказал он.

Курбатов не выглядел удовлетворенным. Гурову даже показалось, что сейчас он еще более озабочен, чем в начале разговора.

– Я вам признателен, Лев Иванович, – сказал он. – Очень признателен. Но на ближайшие два-три дня я попросил бы освободить меня от опеки. Я понимаю, что вами руководит служебный долг и вам очень хочется задержать меня и допросить. Но так вы ничего не выиграете. Если хотите получить вашего Джиттера…

– Я все понял, – прервал его Гуров. – В ближайшие два-три дня вас никто не потревожит, обещаю. А вот дальше – не поручусь. Пользуйтесь тем, что есть.

– Благодарю вас, этого вполне достаточно, – наклонил голову Курбатов.  – Желаю вам всего хорошего.

Он повернулся и зашагал прочь. Вскоре его тень растаяла в предрассветных сумерках.

Глава 17

– Мне нужна поддержка, Петр! – Гуров решительно прихлопнул ладонью по столу. – И поддержать меня должен ты.

Брови генерала Орлова невольно приподнялись, потому что вообще-то стол принадлежал ему, и Гурова к себе в кабинет он вызвал с целью провести воспитательную беседу, а не наблюдать, как тот непочтительно колотит по начальственному столу. Настроение у генерала было далеко не радужное, да и сердце с утра пошаливало – имелся прямой резон прямо сейчас выплеснуть на Гурова накопившееся раздражение. Но генерал неожиданно развеселился.

– Есть поддержать, товарищ полковник! – сказал он, сверля Гурова из-под бровей ехидным взглядом. – Прикажете приступать к поддержке немедленно?

Гуров удивленно покосился на него, потом смущенно потер лоб ладонью и на всякий случай отодвинулся от стола подальше.

– Извини, Петр, завелся, – сказал он тоном ниже. – День тяжелый выдался. Но вопрос уж очень серьезный. Допустим, наружное наблюдение за Курбатовым я могу организовать на свой страх и риск. Но мне нужно знать, о чем и с кем он разговаривает! А для этого мне нужно разрешение на прослушку его телефонов – домашних и служебных. И как можно скорее. Лучше всего было бы сегодня, но сегодня мы уже опоздали. Хотя бы завтра. У Курбатова и так преимущество. Боюсь, опередит он нас. Но самому мне этого разрешения не получить. Поэтому я и прошу тебя помочь.

– Да уж, разрешения тебе не получить, это точно, – согласился Орлов.  – После того, как ты всеми силами пытался увести следствие подальше от фигуры штангиста, такого разрешения никто тебе не даст. Тебя просто не поймут. Не уверен, что и меня-то поймут. Тем более что и я тебя не понимаю. Что за игры ты ведешь с Курбатовым? Те туманные объяснения, которые ты давал в прокуратуре, меня совершенно не устраивают. Там ты всеми силами пытался доказать, что задержанный и тут же отпущенный тобой качок и мертвый качок с пистолетом не имеют никакого отношения к бизнесу Курбатова и вообще старательно обходил эту фамилию, а тут ты вдруг требуешь ни много ни мало – тотальной прослушки того же самого Курбатова! Типичный случай шизофрении! Ты у нас, случайно, не сгорел на работе?

– Петр, тебе ли не знать, что иногда приходится идти к цели окружным путем? – сказал Гуров. – Сейчас как раз наступило время маневра.

– В чем он заключается, может быть, объяснишь наконец?

– Того штангиста я отпустил не просто так. – сказал Гуров. – Я отпустил его по просьбе Курбатова. Он предложил мне сделку. Я некоторое время делаю вид, что ни о чем не догадываюсь, а он за это находит мне Джиттера.

– Меня меньше всего интересует твой мифический Джиттер, – нетерпеливо сказал генерал. – А «Дорогу будущего» в полном составе он не обещал тебе представить?

– Чего нет, того нет, – ответил Гуров. – Но Джиттер далеко не миф. Он владеет всеми видами оружия и защищает интересы той же самой «Дороги будущего». Да и Курбатов, судя по всему, посвящен в дела финансовой пирамиды гораздо больше, чем можно было себе представить. Так что шажками, но мы приближаемся к цели.

– Подожди, я что-то не понял, – нахмурился генерал. – Что-то у тебя концы с концами не сходятся. Ты говоришь, Джиттер защищает интересы. И Курбатов, если тебе верить, тоже защищает интересы. Чего же он вдруг хочет тебе второго защитника скормить?

– Не знаю, – честно сказал Гуров. – Сам пока не разобрался.

– Так, может, сначала стоило бы разобраться? – ласково спросил Орлов.  – А то что-то у нас странное получается. Про того артиста, которого ты отпустил, известно что-нибудь?

– Крячко сразу же установил за ним наблюдение, – после короткой паузы сказал Гуров. – В ходе наблюдения было установлено, что фамилия этого человека Семаков. Проживает на проспекте Мира. Сразу после того, как мы его отпустили, он заехал домой, забрал какие-то вещи и поехал на вокзал, где взял билет до Екатеринбурга. Через железнодорожного кассира мы, собственно, и установили личность. Кстати, личность убитого в квартире на Парковой пока не установлена. В морг и милицию по его поводу никто не обращался. Зато к нам в руки попали документы Джиттера; фальшивые, конечно, но теперь у нас есть его фотография. Ничего особенного, личность самая заурядная. Мне эта личность ничего не говорит, кстати. Мы размножили его портрет, и теперь он есть на всех вокзалах и постах ГАИ.

– Ну и что дальше? – с интересом спросил генерал.

– Да все, – пожал плечами Гуров. – Семаков сел в поезд и уехал на Урал. Труп в морге. Джиттер в бегах.

– Здорово! – сказал генерал. – Один растворился за Уральским хребтом, другой отправился на небеса, еще двое благополучно смылись. Между прочим, не без нашей помощи и поддержки. Курбатов со всех сторон чист, но мы настаиваем на контроле за его телефонными переговорами. Просто чудесно!

Некоторое время они оба молчали, избегая смотреть друг на друга. Потом генерал заворочался в кресле и, откашлявшись, спросил:

– Неужели не было другого пути выйти на этого Джиттера? Надо было заключать эту дурацкую сделку? Ведь этот штангист тебя кинул, Лева! Неужели ты этого не чувствуешь? Может быть, он как-то и связан с Валеевым, вполне допускаю. Тогда его поведение становится особенно понятным. Он рискнул, взял тебя на слабо. Он понял, что ты уже дышишь в затылок этому Джиттеру, и вывел его из-под удара. Да, он потеряет теперь твое доверие, но выиграет время. В юридическом плане ведь у тебя против него ничего нет. Вы же не скрепляли вашу сделку у нотариуса?

– Очень смешно, – сказал Гуров. – Нет, не скрепляли. Было слишком рано – нотариальные конторы еще не работали. Только все не так просто. Ты забываешь про один момент. Когда Курбатов решил расправиться с Джиттером, он еще не подозревал, что я на него вышел. Да что там! Честно говоря, я и сам этого не подозревал.

Генерал снисходительно посмотрел на Гурова.

– А ты не допускаешь, что убрать Джиттера было решено независимо от того, вышел ты на него или нет? – спросил он. – Это же элементарно, Лева! Это же сумасшедший! Он вышел из-под контроля. Если Курбатов связан с финансовой пирамидой, такое положение вещей должно было его обеспокоить. Я, например, совершенно не понимаю, для чего этим мошенникам нужно было поднимать такой шум со стрельбой, взрывами. Привлекать к себе лишнее внимание, обострять отношения с милицией? Объясни, для чего им это?

– Если откровенно, – сказал Гуров, – эта загадка меня постоянно мучает. Боюсь, что пока Джиттер не окажется у меня в руках, ответа на нее мы не получим.

– Боюсь, что в руках у тебя окажутся от мертвого осла уши, – веско заявил генерал, откидываясь на спинку кресла. – Ты вообразил, что в некоторых случаях преступник способен проявить порядочность. Извини, я в эти сказки давно не верю. Если Курбатов вступил в конфликт с законом, то он будет выдерживать эту линию до конца. А над твоей слабостью он просто посмеется.

– Не считаю это слабостью, – возразил Гуров. – Просто мне показалось, что это шанс. В том числе и для Курбатова.

– Это твой шанс заработать лишнюю шишку, – сказал Орлов. – Да, наверное, ты и сам уже это понял.

Гуров не стал спорить – в словах генерала было много справедливого. Пожалуй, если бы была возможность все переиграть, Гуров поступил бы на это раз иначе. «Что выросло, то выросло, – подумал он. – У Курбатова действительно был шанс поладить со мной. Если он им не воспользуется, я сделаю все, чтобы он пожалел о своем обмане. Раз он ввязался в эту историю, значит, ему есть чего опасаться. Раз есть чего опасаться, значит, я найду это».

– Ладно, черт с ним, с Джиттером! – вдруг после раздумья сказал генерал.  – На кой черт нам этот сумасшедший бомбист? Если его свои же и прикончат, нам меньше хлопот. Надо думать, как выйти на Валеева и прочих. Что там с записной книжкой?

– Пока ничего, – вздохнул Гуров. – То, что удалось расшифровать, интереса не представляет, а то, что прочитать не удалось, того, сам понимаешь, не существует. Шифровальщик склонен даже думать, что эти записи вообще не поддаются расшифровке. Тайнопись без кода. Знаешь, такие одноразовые символы, смысл которых ясен только тому, кто их писал… Как бы то ни было, один четкий вывод из этих записей я для себя сделал – Джиттер был их основным координатором и наблюдателем. Недаром эта авантюристка первым делом бросилась именно к нему.

– Что же он ее пристукнул, координатор хренов? Маньяк он, а не координатор, вот что я тебе скажу, – проворчал генерал. – Хотя, надо признать, некоторые основания для этого убийства у него имелись. Но я не об этом. Давай все-таки забудем про Джиттера. Похоже, он в любом случае отыгранная фигура. Надо искать другие пути. Другой путь, если верить твоим словам, – Курбатов. Попробуем этот путь. Одним словом, я постараюсь довести твою мысль до главного прокурора. Только предупреждаю: это будет очень непросто. Курбатов – это все-таки имя. Нужны веские основания.

– Через день, максимум через два я предъявлю эти основания, – заявил Гуров. – Срок нашего с ним договора истекает.

– Смотри, как бы он чего-нибудь тебе не предъявил, – предупредил генерал.  – Будь настороже. Он, наверное, тоже сейчас не сидит сложа руки.

– Вот в том-то и вся штука, что я ничего не знаю о его планах, – с досадой сказал Гуров. – Внешне он ведет себя как обычно – ездит по своим объектам, заседает в офисе, наведывается в банк, в администрацию… Охранники при нем, вроде бы никуда не отлучаются. Подозреваю, что для щекотливых дел у него существует особая побочная структура. Вот на нее бы выйти!

– Вот и выходи, – сказал генерал. – Ты – сыщик, тебе и карты в руки. Ты же говоришь, наблюдение у тебя, то, се…

– Наблюдение у меня днем, – хмуро сказал Гуров. – Что вся эта компания делает ночью, я не знаю. На круглосуточное наблюдение у меня людей нет. За Курбатовым присматривают, но это же полдела.

– Ну, людей у меня тоже нет, – отрезал Орлов. – Тут уж выкручивайтесь, как сможете.

– Мы выкручиваемся, – сказал Гуров. – Вот сейчас заскочу домой и поеду сменю Стаса – он на Кутузовском торчит. Там у Курбатова квартира.

– Знаю, что квартира, – проворчал генерал. – Чемпионская квартира. Между прочим, у него есть еще дом в сорока километрах от Москвы. Это по Ленинградскому шоссе. Там новый поселок организовался. По-моему, даже названия еще не придумали. Но система уже пропускная – всякой мелочи пузатой с улицы туда ходу нет. Говорят, тихое местечко, живописное.

– А ты неплохо осведомлен! – Гуров с удивлением посмотрел на генерала.  – Я, например, об этом не знал.

– Всегда имел слабость к тяжелой атлетике, – сказал Орлов. – А по твоей милости пришлось оживить свой интерес. Кое-кого порасспрашивал, навел справки. Про этот дом мне только вчера рассказали.

– Интересная новость, – сказал Гуров. – Буду иметь в виду. Выбор места не слишком обычный. Как правило, все знаменитости стараются подобраться под бок власти, а тут налицо тяга к уединению.

– Сам себе хозяин, – веско заметил генерал. – Плохо разве?

– Да отлично! – подтвердил Гуров. – Только завидовать и остается. Так я пошел? Время позднее, а я на своем ходу. Моя тачка после всех этих фокусов опять в ремонте. Говорят, дешевле новую купить, да привык я к ней…

– Привычка – вторая натура, – подтвердил генерал. – Так, может, тебя подбросить? Иногда можно себе позволить позаботиться о подчиненных.

– Не стоит, – сказал Гуров. – Я лучше так, потихоньку… Проветриться нужно, мозгами пораскинуть.

– Ну, флаг тебе в руки, – кивнул генерал. – Только сильно-то мозгами не раскидывайся. Дефицитный нынче товар.

Гуров пообещал не увлекаться и, уже не задерживаясь, отправился домой – хотелось хоть ненадолго расслабиться, принять душ и перекусить. Последний пункт этой программы выглядел не слишком определенно. Гуров попросту не помнил, осталось ли что-нибудь в холодильнике. Уже два месяца он жил холостяком – Мария была далеко, на гастролях – и основательно подзапустил хозяйство. На всякий случай Гуров решил заскочить по пути в продуктовый, благо что магазин возле его дома работал круглосуточно.

В ярко освещенном зале покупателей было немного – группа молодых людей затаривалась баночным пивом, усталая домохозяйка запасалась хлебом да какой-то старик, вздыхая, ходил среди полок, но ничего не покупал.

Гуров не стал утомлять себя гастрономическими раздумьями – взял банку рыбных консервов, батон и бутылку минералки. Учитывая, что ему предстояло бодрствовать по крайней мере до полуночи, стоило бы подумать о кофе, но Гуров решил не поддаваться соблазну. Можно было переусердствовать и взбодрить себя так, что бессонница была бы гарантирована.

С пакетом в руках он вышел из магазина, завернул за угол дома и направился к своему подъезду. Здесь было тихо. Лишь шелестела листва на деревьях. От асфальта все еще поднимался теплый воздух. Пожалуй, даже вечером в пиджаке было неуютно, но в последнее время Гуров избегал появляться в городе без оружия. Приходилось терпеть неудобства.

Он подошел к двери подъезда и, переложив пакет с продуктами в левую руку, наклонился к цифровой клавиатуре кодового замка. Палец его еще не успел коснуться кнопки, как вдруг откуда-то сбоку вынырнула проворная бесшумная фигура и подскочила к нему сзади. Гуров даже не стал оборачиваться, потому что и так все было ясно – в спину ему уперлось что-то металлически-твердое и холодное.

– Не дергайся, Гуров! – негромко произнес знакомый голос. – Сегодня я хохмить не стану.

Глава 18

Оказывается, этот мерзавец до сих пор просто хохмил! Возмущению Гурова не было предела. Внешне он старался держаться так, будто ничего особенного не произошло, будто прогуливаться с приставленным к позвоночнику пистолетом для него самое обычное дело, но в душе у него все кипело. Но к чувству возмущения невольно примешивалось еще одно предательское чувство, в котором Гурову не хотелось себе признаваться. Он был смущен.

Может быть, слова Джиттера не стоило воспринимать так уж буквально, но какая-то доля правды в них, несомненно, была. При его пронырливости и предусмотрительности ему ничего не стоило прикончить Гурова с первой попытки. Так что, как ни крути, а элемент черного юмора в его действиях и в самом деле присутствовал.

Гурову оставалось только мысленно ругать себя. Он слишком уверился, что Джиттер сломлен, что он думает только о бегстве. Джиттер же перешел в наступление. Было в этом что-то неправильное, не поддающееся логическому объяснению, но факт оставался фактом – и этот раунд был за Джиттером.

На какой-то миг Гуров даже решил, что эту ловушку ему подготовил Курбатов, но потом решил, что это нереально. Курбатов не стал бы засвечиваться, привлекать внимание к своей фигуре, если бы затеял такое. Похоже, Курбатову действительно позарез нужен Джиттер. Но тот, кажется, раскусил его. Теперь Джиттером руководит отчаяние – чувство, как известно, смертельно опасное, решил Гуров, – но чего он хочет добиться? Гуров подумал, что прежде всего ему нужно успокоиться и привести в порядок свои мысли, а о своих намерениях Джиттер и сам расскажет.

Впрочем, сначала было не похоже, чтобы Джиттер собирался трепать языком. Он опять показал себя человеком действия, человеком, который умеет ценить каждую минуту.

– Что в сумке? – спросил он.

– Ужин, – сказал Гуров.

– Годится, – заметил Джиттер. – С утра не жрал. А теперь пошли!

– Куда?

– А ты иди, не ошибешься, – сказал Джиттер. – Тебе компас укажет.

«Компас» под левой лопаткой привел Гурова к черной «Ладе», стоявшей на выезде со двора. В темноте Гуров не разобрал номер.

– За руль! – скомандовал Джиттер.

Дверца оказалась незапертой. Гуров сел на место водителя. В машине едва ощутимо пахло табаком и духами. С Джиттером этот запах не слишком увязывался.

– Тачка в угоне, – словно угадав мысли Гурова, объяснил Джиттер, который уселся на заднее сиденье. – Только не воображай, что ее, сбившись с ног, ищет милиция. По крайней мере до завтрашнего вечера ее никто не хватится. Теперь второе – сейчас ты будешь изо всех сил думать, как от меня избавиться. Советую сразу выкинуть это из головы. Я знаю, что ты, в принципе, любишь жизнь, ты любишь быть победителем и все такое… Привыкни к мысли, что сегодня ты проиграл, и успокойся. Потом наверстаешь. У меня сегодня нет настроения. Пристрелю без разговоров.

– А чего, собственно, ты хочешь? – спросил Гуров.

– Все по порядку, – сказал Джиттер. – Во-первых, давай сюда жрачку!

Гуров швырнул на заднее сиденье пакет. Он хотел посмотреть Джиттеру в глаза, но ствол пистолета тут же уперся ему в висок.

– Не шевелись, – приказал Джиттер. – Теперь пункт второй – пушка.

Его свободная рука нырнула за пазуху Гурову и ловко извлекла из кобуры табельный пистолет.

– А теперь поехали! – повеселевшим голосом сказал Джиттер. – По дороге я все объясню. Твоя задача улыбаться постовым и гаишникам и обеспечивать нам зеленую улицу. Если не справишься, я без колебаний покажу тебе дорогу в царство мертвых.

– А ты начитанный! – заметил Гуров. – Обычно люди твоего склада выражаются иначе.

– Я по-всякому могу выражаться, – с досадой сказал Джиттер. – Мне приходилось общаться со многими людьми, понятно? Ну, хватит трепаться, вот тебе ключи!

Гуров поднял ключи, которые швырнул на сиденье Джиттер, и завел мотор. Джиттер за его спиной зашуршал пакетом и разочарованно буркнул:

– Ничего лучше консервов тебе в голову не пришло? Ну что с ними теперь делать? Хорошо хоть батон догадался взять.

Он принялся набивать рот хлебом, не забывая при этом, тыча Гурову в шею пистолетом, объяснять маршрут. Он не слишком распространялся, ограничиваясь командами «направо» и «налево». Таким образом они выехали на Ленинградский проспект, и тут Джиттер сказал:

– Теперь дуй все время прямо. Как черепаха не ползи, но и не наглей. Для нас обоих лучше будет. Если доедем без приключений.

– Куда доедем-то? – поинтересовался Гуров.

– Там увидишь, – мрачно сказал Джиттер.

Гуров управлял машиной и напряженно размышлял, как выкрутиться из создавшегося положения. Пока ничего в голову не приходило. Свободы для маневра у него не было. В том, что при малейшей опасности Джиттер его прикончит, Гуров не сомневался. Джиттер находился сейчас в пограничной ситуации, как выражаются философы, и жизнь имела для него относительную цену. Судя по тому, что он сказал насчет еды, его положение было тоже незавидным. Скорее всего, после своего бегства Джиттер остался без тылов. Наверное, и Курбатов со своими тяжеловесами здорово перекрыл ему кислород. Чтобы переломить ситуацию, Джиттер решился на это отчаянное предприятие. Но какова на самом деле его цель? Гуров решил попытаться разговорить своего опасного спутника. В конце концов, тому тоже сейчас несладко, так, может, он захочет излить душу?

– Ты как к Валееву-то попал? – доброжелательно спросил Гуров. – Знакомы были или кто-то посоветовал?

– Тебе-то что? – сказал Джиттер. – Мы не на допросе. Твое дело рулить.

– Привычка – вторая натура, – вздохнул Гуров. – Знаешь, сколько уже лет я таких, как ты, ловлю?

– Знаю, – неожиданно зло ответил Джиттер. – Я про тебя много чего знаю. Потому и устроил тебе веселую жизнь, мент!

– Вот как? – удивился Гуров. – А я тогда почему про тебя не знаю?

– Потому что для тебя люди – грязь, – презрительно ответил Джиттер. – Тебе лишь бы ломать, сажать да звездочки получать на погоны.

– Ага, а ты к людям относишься бережно и трепетно, – сказал Гуров. – Прямо мать Мария! Я на Парковой видел. И в лесопарке.

– Что ты видел? – вскипел Джиттер. – Когда тебя берут за глотку, ты обороняешься. Так природа постановила. Разве не так?

– А меня ты чего по помойкам гонял? – невозмутимо спросил Гуров. – Тоже зов природы?

– Тебя я давно хотел погонять, мент! – неожиданно весело сказал Джиттер.  – По ночам даже снилось, как я в твою задницу пулю за пулей вгоняю. С этой мыслью и жил. Правда, потом забылось все. Свои дела, то-се… А-а, думаю, пускай живет!.. Но уж когда тебе это дело поручили, я подумал – судьба!

– Складно говоришь, – покачал головой Гуров. – Только не пойму, по какой причине ты ко мне так неравнодушен. Постой… Выходит – сажал я тебя, что ли?

– Выходит, – с ненавистью произнес за спиной Джиттер. – Я совсем пацан был, не понимал ничего, ничего не умел, да и к банде прислонился случайно. А вы со следаком все сделали, чтобы меня раскрутить на десятку. Еще бы: разбойное групповое нападение на обменный пункт валюты! Преступление века! Мир рухнул бы, если бы меня за решетку не засадили!

Гуров напряг память.

– Постой, обменный пункт? – неуверенно сказал он. – Что-то припоминаю… Так ведь там же пять трупов было! И вас всех с оружием взяли. А ты… Правильно, там совсем молодой пацан был. Врать не буду, забыл я тебя. И как зовут, и лицо не помню. А вот насчет случайности – это ты зря. Твоя вина доказана была. И получил ты, кстати, не десятку тогда, а всего пять лет, правильно?

– А ты пробовал сам пять лет у параши посидеть? – посопев, спросил Джиттер.  – Вот и заткнись тогда! Ты знаешь, сколько мне пришлось вытерпеть? Я потом две вещи понял – что в тюрьму больше никогда не вернусь и что тебя когда-нибудь прищучу так, что мало не покажется. Заставлю тебя в ногах ползать, как я ползал…

– Ну, это ты уже загнул, брат, – сказал Гуров. – Жизнь обычно мудрости учит. А у тебя как-то наоборот получается. Зря ты со мной связался. Тебя же Валеев нанял, чтобы ты ситуацию в Москве отслеживал, а ты вместо этого за мной охоту устроил. Это разве профессионализм?

– Плевал я на Валеева! – сказал Джиттер. – Вот еще сучок поганый! Ни на кого надеяться нельзя, мент. Рви свое и отваливай. Вот как надо жить.

– Вообще-то цельная философия, – согласился Гуров. – Так чего же ты не отвалил?

– А что я сейчас делаю? – усмехнулся Джиттер. – Тут вся штука в том, что без тебя мне теперь не выбраться. Видел я свою рожу на вокзале – похожа. Подсуетились вы оперативно. Так что теперь мы с тобой – два близнеца – пара. Как говорится, от любви до ненависти… И наоборот, значит, тоже.

– Ну, я-то к тебе любви пока что-то не испытываю, – сказал Гуров.

– Да и хрен с тобой, – заметил Джиттер. – Давай без эмоций. Предлагаю тебе сделку.

Гуров невольно засмеялся. Джиттер замолчал, а потом спросил с обидой:

– Чего ржешь? Опять нарываешься? Хочешь нарушить хрупкое перемирие? У меня нервы расшатаны до невозможности, так что смотри…

– Да нет, я потому засмеялся, что, видно, здорово я изменился. За последние дни мне уже вторую сделку предлагают. А раньше за всю жизнь столько же.

– А кто тебе еще предлагал? – ревниво спросил Джиттер. – Ты на кого-то еще работаешь? Забыл про присягу?

– Присяга-то при чем? – пожал плечами Гуров. – А подробности тебе знать не обязательно. Ты же мне тоже ничего не говоришь.

– А что ты хочешь знать? Может, и скажу. Если договоримся.

– А почему не договоримся? Ты мне на пару вопросов ответишь, а я тебе скажу, с кем у меня сделка заключена. Тебя это, между прочим, напрямую касается.

– Ты серьезно? – с любопытством спросил Джиттер. – Неплохо. Ну давай свои вопросы – посмотрим, что тебе не дает покоя.

Гуров мельком покосился в зеркало. Лицо Джиттера было плохо видно в полутьме. Он до сих пор оставался для Гурова человеком без лица, как выражался Орлов, полумифом. Фотография с фальшивого паспорта не в счет – по ней ничего нельзя было сказать о характере этого человека. А характер его вызывал у Гурова серьезные опасения – он полагал, что с психикой у Джиттера имеются проблемы.

– Ну, для начала все-таки скажи, как ты оказался в команде Валеева? – спросил Гуров.

– Ничего особенного. Меня пристроил туда Курбатов. Удивлен?

– Есть немного, – сказал Гуров. – Вот уж не думал, что вы с Курбатовым друзья.

– А мы не друзья. Я пахал на Курбатова, исполнял всякие поручения, – уклончиво поведал Джиттер. – А потом он начал набирать новых людей, таких же задвинутых спортсменов, как он сам. Короче, однажды он предложил мне поменять работу.

– Значит, он был в близких отношениях с Валеевым?

– Ты, мент, меня удивляешь, – с превосходством заметил Джиттер. – Мог бы и сам догадаться. Если бы не Курбатов, этот долбаный шахматист ничего бы не сделал. Кто его знал? Кто бы ему поверил? За ним стояли авторитетные люди. Просто они стояли в тени.

Гурову показалось, что он начинает что-то понимать.

– Постой, ты хочешь сказать, что Валеев со своей супругой не были самостоятельными фигурами?

– Ну, это как посмотреть, – усмехнулся Джиттер. – Они оказались гораздо самостоятельнее, чем можно было ожидать.

– Что ты имеешь в виду?

– Что ты пристал? – с раздражением сказал Джиттер. – Опять привычка? Я и так вылепил больше, чем ты этого заслуживаешь. Теперь твоя очередь.

– Ладно, – подумав, сказал Гуров. – Я все тебе расскажу. Только сначала еще один маленький вопрос. Если ты был человеком Курбатова, за что он тебя так не любит?

– За то, что я тоже его не люблю, – засмеялся Джиттер. – Эти ублюдки хорошо устроились. Нахапали миллионов и попрятались по углам. А меня оставили караулить ситуацию. Денег оставили с гулькин нос – потом, мол, заплатим сполна. Сначала я старался. А потом понял, что все это фуфло и меня просто кинули. Тогда я решил поиграть с тобой в эти игры. Кроме личной неприязни у меня было еще одно соображение – вы бы так сильно разозлились на Валеева, что никогда не простили бы его. Вообще-то я собирался в конце концов грохнуть тебя. Тогда Валееву точно была бы крышка. Он бы пошел как организатор заказного убийства, а это уже не шутки с бумажками.

– Спасибо за откровенность, – покрутил головой Гуров. – И все-таки я не понял, почему Курбатов так тебя невзлюбил?

– Ты что, тупой? – разозлился Джиттер. – За это самое и невзлюбил. За мою политику. Если бы прищучили Валеева, то следом потянули бы и его, а там и еще кого повыше… А главное – я мешал ему искать Валеева.

– Искать Валеева? – удивился Гуров. – Курбатов ищет Валеева?

– Все, базар закончен! – резко сказал Джиттер. – Больше ни хрена не услышишь. И на перекрестке сворачивай. Поедем по Ленинградскому шоссе.

– Ладно, долг платежом красен, – произнес Гуров. – Открою тебе один секрет. Курбатов предложил мне свои услуги. Пообещал доставить тебя в обмен на то, что я отпущу его штангиста и сделаю вид, что не подозреваю о причастности его людей к перестрелке на Парковой. Теперь понял?

Джиттер некоторое время молчал. Гуров гадал, насколько новость могла поразить этого человека. В сущности, ничего нового он не узнал. Но, как оказалось, Джиттер думал вообще не об этом.

– Курбатов тебя купил, мент, – наконец сказал он равнодушно. – У него сейчас запарка, вот он и попросил у тебя отсрочку. А меня ты даже если бы и увидел, то в качестве мертвяка. Много тебе радости от этого было бы?

– А в связи с чем у Курбатова запарка? – осторожно спросил Гуров. – Тебя ловит?

– И меня тоже, – сухо сказал Джиттер. – Только это не главное. Я же тебе сказал, что он Валеева ищет. Валеев, перед тем как отвалить, обещал держать со мной связь по телефону. Ну, чтобы быть в курсе, как тут идут дела. И Курбатову он то же самое обещал.

– Ну и что?

– Ну ты и тормоз, мент! – почти с отвращением проговорил за его спиной Джиттер. – Что-что! А то, что со мной он связь держал, а с Курбатовым – нет. И мне запретил. Кинул он его, понятно? И всех, кто его здесь пригревал, кинул.

– Кинул Курбатова? – удивился Гуров. – А я слышал, Курбатов один из немногих счастливчиков, которые сами погрели руки на «Дороге будущего».

– Мало ли что ты слышал, – равнодушно сказал Джиттер. – Все было с точностью до наоборот. Повторяю, Валеев всех их кинул. Он, паскуда, и меня кинул, потому что после того, как я по его приказу замочил эту сучку-бухгалтершу, от него не было больше ни одного звонка. Он понял, что пора капитально рвать когти.

– Ну да, ты же еще предупредил его, что Курбатов его ищет? – сказал Гуров.

– А чего его предупреждать? – усмехнулся Джиттер. – Это аксиома. Не знаю, какая у них там была схема. Вроде Валеев должен был все свои прибыли раздробить и распределить по разным банкам на личные счета неких фирм-однодневок. Это чтобы напустить туману. Ну, сам понимаешь, кто стоял за этими фирмами. А потом эти деньги должны были вернуться к тем, к кому должны были вернуться. Я знаю, что Валеев предоставлял своим покровителям банковские документы, которые подтверждали его денежные операции… Только голову даю на отсечение, что бумажки эти были липовые. На самом деле этот подонок потихоньку все переводил в наличность.

– Вот даже как! – поразился Гуров. – И ты об этом знал?

– Догадывался, – скромно сказал Джиттер.

– Мы скоро выедем из города, – заметил Гуров. – В этой связи у меня еще один вопрос. Мы, случайно… не наличность едем искать? Может быть, ты догадываешься, где Валеев ее прячет?

– Из города мы выедем, потому что мне тут хана, – категорически заявил Джиттер. – Тут меня все продали. А где эта гребаная наличка, я не знаю. А то бы непременно с тобой поделился, ха-ха!.. У меня другие планы.

– Ты знаешь, где Валеев? – предположил Гуров. – Ты его вычислил?

– Не надейся, – отрезал Джиттер. – Конечно, он где-то недалеко прятался, но у меня разведки не имеется, чтобы область прочесывать. У меня другие планы.

– Может, тогда планами поделишься? – небрежно сказал Гуров. – Все-таки не чужие.

Джиттер помолчал немного, а потом вдруг сказал:

– Знаешь, а ты не такое полное дерьмо, как я раньше думал. Только все равно теперь поздно. Нам не по пути. Представляю, как тебе хочется на мне браслеты застегнуть. Спишь и видишь, наверное. Как я раньше…

– Ну, во сне я, слава богу, совсем другое вижу, – сказал Гуров. – А что касается заблуждений твоей молодости, так ты, по-моему, уже сам дошел, что все это мираж. Какой смысл мстить какому-то менту, когда причина в тебе самом? Вот ты сказал, что в банду ты случайно попал, а сам до сих пор с оружием балуешься. Значит, не такая уж случайность, а?

– Может, и не случайность, – неожиданно покладисто сказал Джиттер. – Только на эту тему думать, мент, не хочется. Не та это тема, понимаешь?

– Так скажи, какая тема для тебя сегодня актуальна, – предложил Гуров.  – Может, подскажу чего?

– Подсказать – не знаю, а помочь можешь, – ответил Джиттер. – Если, конечно, жить хочешь. Нужно сначала из Москвы выехать, а потом в одно место неспокойное заскочить. А потом, глядишь, и разойдемся красиво…

Сигнал сотового телефона Гурова оборвал его речь. Джиттер выругался сквозь зубы и отрывисто спросил:

– Кто?

Гуров не шелохнулся. Не убирая рук с руля, он спокойно сказал:

– Я сквозь стены видеть не умею и мысли не угадываю. Чтобы узнать, кто звонит, мне нужно как минимум взять телефон в руки.

– Ну так возьми, – с досадой сказал Джиттер. – Только не лепи что попало, подумай о здоровье. Скажи, что все нормально, что ты сейчас очень занят и перезвонишь сам попозже. Все запомнил?

– С памятью пока все в порядке, – ответил Гуров и достал мобильник.

Звонил, конечно, Крячко.

– Черт тебя знает, Лева! – сердито заговорил он безо всяких предисловий.  – Куда ты провалился? Я ждал тебя полчаса назад. Ты решил плюнуть на это дело? Одобряю. Торчать здесь нет никакого смысла. Чемпион никакой активности не проявляет. Боюсь, что, пока мы караулим его жирную тушу, его пацаны где-то в другом месте готовят нам сюрприз. Надо что-то менять, Лева! Так что ты мне скажешь? Ждать тебя или бросать все на хрен?

Гуров выслушал все до последнего слова, а потом произнес в трубку абсолютно нехарактерным для себя монотонным голосом:

– У меня все нормально. Все в порядке. Только извини, я сейчас немного занят, перезвоню тебе сам попозже.

– Э, постой! – взвился Крячко. – Что значит попозже? Мне-то что делать? Мне надоело тут торчать. Хотя бы этот вопрос ты можешь решить? Я могу уехать?

– Серьезно, я очень занят и говорить пока не могу, – терпеливо ответил Гуров. – Но я тебе перезвоню обязательно.

Джиттер уже угрожающе махал руками, призывая заканчивать. Гуров послушно кивнул и сложил мобильник. Странный разговор должен был заставить Крячко задуматься. Если он и сейчас поймет Гурова с полуслова, то появится какая-то надежда. Слабенькая, конечно, но все же лучше, чем никакая.

– Кто звонил? – ревниво спросил Джиттер.

– Ну кто мне мог звонить? – усмехнулся Гуров. – Конечно, мент. Спрашивал, может ли он снять наблюдение за квартирой Курбатова.

– Вы наблюдаете за Курбатовым? На хрена? – удивился Джиттер. – Он же обещал вам мой скальп. С доставкой на дом. У вас же сделка.

– О наблюдении в сделке не говорилось ни слова, – заметил Гуров.

– Ага! – сказал Джиттер. – Значит, следите за той квартирой – на Кутузовском? А планировка ее вам хорошо известна?

– К сожалению, в секреты планировки элитного жилья нас не посвящают,  – сердито сказал Гуров. – А при чем тут планировка?

Джиттер довольно рассмеялся.

– Знаю я ваше наблюдение, – сказал он покровительственно. – У вас сроду людей не хватает.

– Ну и что? – настороженно спросил Гуров.

– А то, что в том доме – подземный гараж, – ответил Джиттер. – Выезд на обе стороны. Десятка четыре автомобилей. А из квартиры Курбатова есть прямой ход в гараж. Зуб даю, что вы его уже сто раз прокараулили.

Гуров промолчал.

– Ничего, не расстраивайся, – ободряюще произнес Джиттер. – Если твои мусора его упустили, у тебя все равно есть шанс. Мы как раз сейчас к Курбатову и едем. На его новую хату.

Глава 19

Сотрудник ДПС, тормознувший машину на ярко освещенной площадке дорожного поста, принял из рук Гурова удостоверение с холодной вежливостью полновластного хозяина шоссе. Взгляд же, которым он удостоил притаившегося на заднем сиденье Джиттера, иначе как подозрительным назвать было невозможно. Но уже через несколько секунд глаза его потеплели и в голосе появились задушевные нотки.

– Извините, товарищ полковник! – произнес он, бережно возвращая Гурову документ. – Не угадал. А ведь мы с вами встречались… Вы по службе или так, по личному?

– Считай, и то и другое, – весело ответил Гуров. – Местечко одно ищу. Говорят, тут поселок новый организовался в сорока километрах. Говорят, даже названия еще не придумали.

– Так это ж вот рядом! – с готовностью подхватил милиционер. – Вот как раз поворот. Только тут такое дело… Конечно, вы при исполнении, но без ордера могут и не пустить. Частная собственность, черт ее дери! Там у них шлагбаум, охрана, все как положено. Пускают только своих.

– Значит, родная милиция для них теперь чужая? – посмеиваясь, спросил Гуров. – Ну ничего, может, найдем общий язык.

– Может, и найдете, – согласился милиционер и вдруг добавил доверительно: – А если не найдете, я вам подскажу, что делать. Там у них еще не везде ограду успели поставить. Так вы, если хотите, можете до шлагбаума вообще не доезжать. Увидите справа от дороги густой орешник – и выходите. Придется на своих двоих, конечно, зато сразу на территорию попадете.

– Спасибо за совет, – сказал Гуров. – Воспользуемся обязательно.

Милиционер козырнул и отступил в сторону. Гуров тронул машину с места и покосился в зеркало на Джиттера, который невольно вытер рукавом пот со лба.

– Шалят нервишки? – сочувственно спросил Гуров. – Признаться, на тебя глядя, я тоже дергаться начал. Чувствую, выпалить тебе в меня хотелось до невозможности, верно?

– И выпалил бы, – мрачно сказал Джиттер. – Думаешь, я тебе верю?

– И зря не веришь, – сказал Гуров. – Мне сейчас нет резона с тобой разбираться. Мне самому любопытно в жилище Курбатова заглянуть.

– Тебе-то зачем? – удивился Джиттер. – Мне – понятно. Он меня обложил как волка. У меня ни документов, ни бабок. А у него наверняка и то и другое запасено. Курбатов запасливый.

– Ну, это понятно, – кивнул Гуров. – Так, может, и я там для себя чего-нибудь интересного найду?

– Ты что же, против закона пойдешь? – прищурился Джиттер. – Там ведь нас не ждут, чаю попить не предложат. Мочить охрану придется.

Гуров замедлил скорость. Впереди справа от дороги показались густые заросли кустарника. Гуров нажал на тормоз и обернулся к Джиттеру.

– Ну вот что, – сказал он серьезно. – Давай мы с тобой еще одну сделку заключим. Цель у нас одна, только подход разный. Но в одиночку ни у тебя, ни у меня ничего не получится. Поэтому предлагаю объединить усилия. На время. Пока в дом не проникнем. Только никаких «мочить»! Это я категорически заявляю.

Джиттер неодобрительно покачал головой. Гуров опять не мог толком рассмотреть его лица.

– Как же ты в дом собираешься проникать, если не силой? – поинтересовался Джиттер. – Не получится.

– Сила разная бывает, – возразил Гуров.

– Понятно, – протянул Джиттер. – Это те самые, что ль, кусты?.. Ну, давай! Посмотрим, что у нас с тобой получится. Только, извини, ствол я тебе не отдам.

– А я и не прошу, – ответил Гуров. – Ну, выходим?

Джиттер еще немного подумал, а потом решительно взялся за ручку дверцы.

– Бог не выдаст, свинья не съест, – рассудил он. – Даже прикольно с ментом на дело идти. Только я не понял. Мы вместе, пока в дом не попадем. А дальше как?

– А дальше видно будет, – улыбнулся Гуров. – По обстоятельствам.

– Годится, – кивнул Джиттер. – Значит, если придется тебя по обстоятельствам грохнуть, никаких обид, договорились?

– Какие уж тут обиды! – сказал Гуров. – Это ж твоя мечта.

– Да ладно, мечта! – махнул рукой Джиттер. – Моя мечта свалить отсюда подальше. Ну, пошли, что ли?

Они выбрались из машины и осмотрелись. Асфальт уходил в темноту ночи и только метрах в двухстах обнаруживался в виде освещенного клочка перед воротами поселка. Высокая стена вдоль дороги скорее угадывалась, чем была видна на самом деле. Но Гурова она и не интересовала. Памятуя наставления гаишника, он решительно углубился в заросли орешника на обочине.

– Не гони! – предостерегающе буркнул за спиной Джиттер. – Шаг вправо, шаг влево приравнивается к побегу… – Впрочем, было видно, что говорит он это не совсем всерьез.

Кустарник был настолько густ, что вполне мог играть роль изгороди. Чтобы протиснуться сквозь него, Гурову и Джиттеру пришлось приложить максимум усилий и в значительной степени пожертвовать своими нарядами. Но в конце концов они пробились на территорию поселка и смогли перевести дух.

Место, где они оказались, было освещено одиноким фонарем, который выхватывал из темноты силуэт строящегося трехэтажного дома и аккуратно заасфальтированные дорожки, ведущие к другим, уже отстроенным особнякам, где фонарей было гораздо больше.

– Э, постой! – вдруг сказал Джиттер, нагоняя Гурова и бесцеремонно тыча ему пистолетом в спину. – Дай-ка сюда мобилу!

Гуров пожал плечами и передал ему телефонную трубку. Джиттер взвесил мобильник на ладони, а потом решительно зашвырнул его в кусты.

– Чтобы не отвлекали, – заявил он. – Нам сейчас отвлекаться нельзя.

– Один от тебя убыток, – недовольно заметил Гуров. – Машину мне угробил, теперь телефон…

– Все это тлен, мент! – спокойно заявил Джиттер. – Радуйся, что живешь. Не всем это, между прочим, удается.

– Да, особенно если кто с тобой свяжется, – сказал Гуров. – Тот и двух дней не проживет.

– Ну, это уж ты загнул, – покачал головой Джиттер, однако было видно, что он очень доволен таким замечанием.

– Куда теперь идти-то, хоть знаешь? – поинтересовался Гуров.

– Я тут бывал, – коротко сказал Джиттер. – Давай мимо стройки обойдем, а там уже близко.

Гуров пошел за своим спутником, который довольно уверенно вел его мимо солидных новых построек, каждая из которых, в свою очередь, была непременно окружена забором. Однако во многом территория еще пустовала – поселок был молод, не слишком обжит и произвел на Гурова довольно гнетущее впечатление. Впрочем, виной тому вполне могли быть обстоятельства, при которых он познакомился с этим населенным пунктом.

Шли они недолго, и по пути им никто не встретился, но потом, когда Джиттер вывел их к дому Курбатова, стало ясно, что не все здесь спят беспробудным сном. В доме Курбатова горело несколько окон, а его личные ворота были открыты, и у ворот стоял автомобиль.

– Вот так вот, – прошептал Джиттер Гурову в ухо. – А ты думаешь, что Курбатов у тебя на крючке. Это, между прочим, его тачка.

– Ладно, разберемся, – тихо сказал Гуров. – Только, по-моему, нам придется ждать, пока все разойдутся. Кажется, в доме полно народу.

– Там всегда полно народу, – возразил Джиттер. – Кто-то же должен охранять добро. Переберемся через забор с тыла. Там высоко, но зато туда никто не заглядывает.

Забор вокруг дома Курбатова был выстроен фигурными уступами и задняя стена была значительно выше прочих. Но при определенной сноровке взобраться на нее можно было без проблем за счет все тех же архитектурных излишеств, которыми эта стена была снабжена.

– Давай! – шепотом скомандовал Джиттер. – Герои вперед.

Гуров не стал спорить. Вот удивился бы, наверное, Крячко, увидев, чем он тут занимается! В глубине души Гуров и сам был удивлен тем, как странно складываются обстоятельства. Еще вчера они с Джиттером усердно охотились друг за другом, а сегодня уже вместе лезут через чужой забор как пацаны-одноклассники, решившие полакомиться яблоками из соседского сада. Джиттер его даже в герои записал. Скоро будет по плечу похлопывать.

Но Крячко был далеко, и к тому же теперь с ним не было возможности связаться. Конечно, этот факт обязательно насторожит Стаса, но сумеет ли он сделать правильные выводы? Задача непростая, можно сказать, почти неразрешимая.

И еще Гурова волновал вопрос, что, собственно, он ожидает найти в поместье Курбатова. Конечно, очутился он здесь не совсем по своей воле, но интерес к этой загородной резиденции у него возник сразу же, как только о ней упомянул Орлов. В каком-то смысле Джиттер угадал его тайные желания. Гуров был уверен, что жилище Курбатова должно таить в себе какой-то сюрприз, но эта уверенность запросто могла оказаться просто иллюзией, и тогда его появление здесь может испортить все дело.

Джиттер намекнул, что Курбатов играл в деле финансовой пирамиды гораздо более значительную роль, чем виделось на первых порах, и Гуров ему верил. В противном случае зачем бы Курбатов развил такую активность?

Прокручивая в голове эти вопросы, Гуров незаметно для себя одолел кирпичную стену и осторожно спрыгнул во двор. Получилось шумновато, но тревоги в доме не вызвало. Видимо, за домом не так уж пристально наблюдали или были заняты делами поважнее.

Джиттер приземлился почти бесшумно и не упустил случая попенять Гурову за неловкость. По характеру он все больше казался страшным занудой, о чем Гуров с удовольствием ему сообщил.

– А если бы нас кто-нибудь услышал? – огрызнулся в ответ Джиттер. – Тут же пришлось бы его мочить, а ты же сам вроде распорядился без насилия?

– Ну, знаешь, я не в таком возрасте, чтобы по заборам лазить, – заметил Гуров. – А насчет мочить – выбрось из головы. Иначе наша сделка недействительна.

– Ладно, успокойся! – бросил Джиттер. – И пяти минут не пройдет, как ты сам передумаешь. Пошли!

Они медленно пошли вдоль задней стены здания. Сразу стало ясно, что проникнуть через окно внутрь не удастся. На первом этаже окна все были монолитные, без сучка и задоринки, наглухо закрытые. Должно быть, хозяин предпочитал дышать воздухом из кондиционеров. На втором этаже призрачно-зеленоватое свечение указывало местонахождение зимнего сада. За высокой стеклянной стеной красовались какие-то экзотические растения. Похоже, Курбатов вообще отдавал предпочтение всему искусственному. Пышная зелень зимнего сада резко контрастировала с пустотой и неухоженностью двора.

– Куда мы идем? – прошептал Гуров.

– Есть тут одна дверка, – ответил Джиттер. – Только вот если она закрыта, придется или ломать, или в лоб идти.

Они сделали еще несколько шагов, и тут выяснилось, что заветная дверка на месте и даже открыта. Но в полосе света, падавшей из дверного проема, стоял человек. Он курил сигарету и время от времени сплевывал на землю.

– Отвлеки его! – едва слышно сказал Джиттер и тут же нырнул куда-то вбок и пропал.

Человек у двери, видимо, что-то почувствовал, потому что внезапно опустил руку с сигаретой и стал всматриваться в темноту. Гуров решительно шагнул ему навстречу.

– Кто тут? – неуверенно спросил человек. – Мишка, ты, что ли?

Гуров подошел вплотную и сказал первое, что пришло в голову:

– Простите, я немного заблудился…

Сигарета полетела в пыль. Человек без раздумий выхватил из-за пояса пистолет и навел его на Гурова.

– Стоять! – зловеще произнес он. – Не дергаться! Сделаю в тебе дырку – ни один лепила не заштопает.

– Да я не дергаюсь, – мирно сказал Гуров. – Ты, главное, сам не дергайся, а то с твоей игрушкой далеко ли до беды?

– Поговори еще! – огрызнулся незнакомец. – Сейчас разберемся с тобой…

Свободной рукой он полез в карман и достал мобильник. Не сводя с Гурова глаз, он принялся вслепую набирать номер. По мнению Гурова, проще было бы воспользоваться голосовыми связками – наверняка поблизости были еще охранники, – но прогресс всех испортил.

Охранник набрал номер и торжествующе поднес трубку ко рту.

– Але! – хрипловато сказал он. – Вя..

Больше он ничего вякнуть не успел, потому что за его спиной из темноты вдруг возник Джиттер и от души припечатал его по затылку рукояткой «макарова». Охранник клюнул носом в землю, теряя по пути оружие и телефон. Гуров успел подхватить его пистолет, но мобильник шлепнулся на землю и отлетел куда-то далеко в сторону. Искать его не было смысла.

– Не успеешь, мент! – прошипел Джиттер, мгновенно переключаясь на Гурова. Он заметил, как тот вооружился, и в корне хотел пресечь возможное вероломство.

Гуров демонстративно убрал пистолет за спину и твердо заявил:

– Свою позицию я тебе уже объяснил. А мы еще даже в дом не проникли. Перестань дергаться и лучше придумай, куда спрятать этого…

– Отдай пушку! – потребовал Джиттер.

– Перебьешься, – спокойно отозвался Гуров. – Я тут мальчиком для битья выступать не намерен. Не нравится – вали на все четыре стороны.

Он подозревал, что Джиттер все же предпочтет иметь спутника рядом, чем за спиной, или вообще его не иметь. И он не ошибся.

– Ладно, пользуйся! – проворчал Джиттер. – Только смотри!

– А что смотреть? – заметил Гуров. – Ты мне на скамье подсудимых нужен, а не в морге. И сам я туда не тороплюсь.

– Ладно, уговорил! – буркнул Джиттер. – У тебя, небось, браслеты с собой имеются? Надо бы этого лося окольцевать да тряпку ему какую-нибудь в рот затискать. Пускай здесь кантуется.

– Ну давай, попробуем, – согласился Гуров.

Вдвоем они надели на охранника наручники, приковав его к одиноко торчащему у забора кусту. В рот запихали носовой платок. Когда парень начал подавать признаки жизни, Гуров и Джиттер уже скрылись за дверью.

Джиттер повернул рычажок замка и прислушался. Они стояли в небольшом помещении, где не было ничего, кроме нескольких картонных коробок из-под каких-то продуктов и ящика с инструментами. Под потолком горел единственный светильник. Дверь из помещения выходила в коридор, по которому можно было с равным успехом отправляться хоть направо, хоть налево – никаких опознавательных знаков, естественно, не было.

– Так, там у него, типа, кухня, – вполголоса сообщил Джиттер и потащил Гурова за собой направо. – А там вроде есть лестница наверх. Нам как раз туда.

Лестница действительно была. Но едва Гуров и Джиттер очутились у ее подножия, как наверху послышались невнятные голоса и быстрый топот спускающихся вниз людей.

– Бегом! – почти беззвучно скомандовал Джиттер и увлек Гурова в сторону от лестницы. – Сюда! Здесь у него должен быть спортзал – там отсидимся. Не попрутся же они ночью спортом заниматься?

Они быстро, но почти без шума пробежали по коридору и свернули в какую-то боковую дверь. Там тоже оказались ступеньки, ведущие на этот раз вниз. Джиттер спустился по ним и махнул рукой Гурову. Тот был уже рядом. Джиттер толкнул очередную дверь, и она открылась.

Небольшой спортивный зал был залит ярким светом. Воздух здесь был прохладен и свеж – спасибо кондиционерам, потому что окна в помещении были забраны глухими жалюзи из серебристого металла. На небольшом помосте стояла снаряженная штанга – как минимум, в центнер весом, а возле нее прямо на полу сидел человек в модном костюме. Лицо его было разбито в кровь.

Глава 20

Услышав скрип двери, человек поднял голову и нервно уставился на вошедших. Был он довольно молод, хорошо одет, телосложения скорее субтильного и казался беспредельно унылым. Гуров видел его первый раз в жизни, но готов был поклясться, что это разбитое, в страшных кровоподтеках лицо откуда-то ему знакомо. Теряясь в догадках, он обернулся к Джиттеру и вдруг увидел, что тот смотрит на избитого человека, открыв рот от удивления.

– Ни хрена себе, Петр Иваныч! – сказал хрипловато Джиттер, не сводя глаз с отдыхающего на полу человека. – Так ты уже здесь?

В его интонациях проскальзывала едва заметная ядовитая нотка. Гурова вдруг осенило – да ведь перед ним не кто иной, как сам Валеев, организатор и вдохновитель! Отметины на лице несколько исказили его черты, но в целом он оставался таким же, как на фото, которые внимательно изучал Гуров. В принципе, о большей удаче и мечтать было нельзя – организатор финансовой пирамиды в его руках! Если бы сейчас рядом был Крячко, а не этот чокнутый Джиттер… Но отказать себе в маленьком удовольствии Гуров все-таки не смог.

– Гражданин Валеев! Вы арестованы! – объявил он, делая шаг к помосту.

– Не то слово! – криво улыбнувшись, согласился Валеев.

Как ни странно, заявление Гурова не произвело на него особенного впечатления. Гуров не сразу сообразил, в чем причина такого хладнокровия, но потом Валеев дернул рукой – раздался странный металлический лязг, и Гуров увидел, что бывший шахматист попросту прикован к грифу наручниками. «Не тем видом спорта ты, брат, занимался!» – мелькнула в голове у Гурова странноватая мысль, но в этот момент Джиттер как клещами сжал его локоть.

– Сюда идут! – прошипел он. – Надо или линять, или стрелять. Линять нам некуда, значит…

– А это что за дверь? – спросил Гуров, быстро обежав глазами помещение.

– Тупик там, – презрительно сказал Джиттер. – Душ там у него. Поплескаться захотелось?

– Послушай, Макс, а может, правда, ты их пристрелишь? – вдруг просительно сказал Валеев. – А я вас обоих не обижу. Озолочу обоих. Мне бы только выбраться отсюда…

«Ага, господина Джиттера, оказывается, в миру Максимом зовут, – подумал Гуров. – А ведь верно, того молодого грабителя точно звали Максимом, теперь припоминаю».

– Сказал бы я тебе, – процедил Джиттер, сверля Валеева взглядом. – Но время поджимает.

– Это серьезное предложение! – настойчиво произнес Валеев. – До конца жизни ни о чем не будете заботиться.

– Ладно, потом обсудим, – сказал Гуров. – Вот прикинем, что к чему, а там посмотрим.

Он решительно подтолкнул Джиттера в сторону душевой. Тот колебался всего мгновение, но идея Гурова прикинуть, что к чему, показалась ему здравой. Провожаемые печальным взглядом Валеева, они добежали до душевой и скрылись за дверью в тот самый момент, когда в спортзал вошли новые люди.

Дверь Гуров оставил приоткрытой, но все равно видеть, что происходит в зале, они не могли, и оставалось полагаться только на слух. Прислонившись к кафельной стене, Джиттер демонстративно проверил пистолеты, вызывающе поглядывая на Гурова. Тот сделал вид, что ничего не заметил. В сложившейся ситуации Джиттер становился для него едва ли не самым безобидным членом компании.

Размеренные шаги в зале неожиданно стихли. Видимо, вошедшие остановились возле помоста и теперь молча рассматривали Валеева. Гуров представил, насколько тому сейчас неудобно, и подумал, что он сдаст их при первой же угрозе насилия.

– Надумал что-нибудь? – донеслось до его слуха.

Голос был ровный, обстоятельный, ничуть не соответствующий той дикой ситуации, в которой они все оказались. Голос, несомненно, принадлежал Курбатову, и Гуров снова был вынужден признать, что Джиттер и тут утер ему нос.

Что ответил Валеев, они с Джиттером не слышали – тот не слишком напрягал горло, но ответ, похоже, не понравился Курбатову.

– Все-таки скотина ты, Петр, – укоризненно промолвил он после короткой паузы. – Жадная и глупая скотина. Даже странно для такого приличного шахматиста, как ты. Впрочем, я всегда подозревал, что шахматы – занятие душевнобольных.

– Господи, шахматы-то тут при чем? – простонал Валеев, и этот крик души был слышен отчетливо.

– Да бог с ними, с шахматами, – согласился Курбатов. – Речь о тебе. Неужели ты всерьез думал, что сможешь водить нас за нос? Признаю, сначала это тебе удалось. Просто никто не ожидал, что ты окажешься таким идиотом. Тебе показалось мало твоих двадцати процентов, и ты решил захапать все. Ты почему-то решил, что тебе это позволят, что тебя не найдут…

Валеев торопливо и неразборчиво что-то заговорил, но Курбатов решительно оборвал его:

– Что с того, что ты морочил голову честным гражданам и очищал их кошельки? Без меня и без Маргариты ты ничто! Ты был всего лишь исполнительным директором, но захотел примерить на себя шкуру великого афериста. Ну и как, не жмет?

Вновь послышался голос Валеева. Теперь он старался говорить ясно и четко, имитируя искренность. Смысл его тирады сводился к тому, что его неправильно поняли, что все стали жертвой страшного заблуждения, что никаких денег он не присваивал и все они благополучно лежат на счетах – нужно лишь пойти и взять их. Он с удовольствием даст все разъяснения, если, конечно, его немедленно освободят и поместят в человеческие условия.

– Я не для того тебя ловил, чтобы выпускать, – грозно сказал Курбатов.  – Об этом даже не мечтай. Я с удовольствием открутил бы тебе голову как цыпленку, но прежде ты должен сказать, где спрятал деньги.

– Незавидная перспектива, – с принужденным смешком отозвался Валеев.

– А у тебя вообще никакой перспективы, – спокойно пояснил Курбатов. – У тебя единственный шанс – умереть без мучений. А ты даже от этого шанса отказываешься.

– Возьми себе этот шанс, – предложил Валеев. – А я еще поживу. Пока вы не знаете, где деньги, вы меня не убьете.

– Логично, – согласился Курбатов. – Сразу видно шахматиста. Только, по-моему, шахматисты плохо переносят боль.

Видимо, это предположение не понравилось Валееву, потому что он промолчал.

– Ну так что будем делать? – спросил Курбатов, которому надоело ждать.

И тут бывшего шахматиста осенило. Он решил проявить инициативу и решился на отчаянный ход, которого от него никто не ожидал.

– Принесите воды! – вдруг капризно сказал он. – Мне нужно умыться. Потом будем разговаривать.

– Ладно, – легко согласился Курбатов. – Рожа у тебя действительно вся слиплась. Миша, принеси ему воды из душевой! Там, по-моему, есть какая-то шайка… А кстати, где Виталий? Куда все разбежались?

– Виталий здесь, – ответил незнакомый молодой голос. – Покурить вышел. Вы же не разрешаете в доме… И остальные тут все. Славка тачку во двор загонял, Сергей с Виктором у входа. Константин отлить пошел. Все здесь.

– Где же они, если здесь? – повысил голос Курбатов. – Принесешь воды и немедленно всех разыщи!

– Понял, – сказал невидимый Миша и направился в сторону душевой.

– Вот сука! – с глубоким презрением прошептал Джиттер. – Опять шкуру свою спасает. Не мог потерпеть. Ну, дали бы пару раз по морде… А теперь кого-то мочить придется – хочется тебе этого или не хочется.

– Ты не говори «гоп»! – сердито шепнул в ответ Гуров. – Слышал – у них все люди по углам разошлись. Попробуем этих скрутить.

– Ты меня обязательно позови, когда Курбатова скручивать будешь, – сказал Джиттер. – Я посмотреть хочу.

Он хотел добавить еще что-то колкое, но вынужден был оборвать разговор. Шаги приближались. На мгновение они замерли перед дверью. Гуров посмотрел в глаза Джиттеру и кивнул.

Миша спокойно отворил дверь и вразвалочку шагнул через порог. Первым он увидел Гурова и крайне этому удивился. Его глаза по-детски округлились, а сам он на секунду застыл, точно пораженный громом. Если бы вместо Гурова в душевой оказался, например, слон, этот мускулистый Миша вряд ли бы удивился больше. Причина была, видимо, еще и в том, что он узнал Гурова. Гурову тоже показалось, что он видел этого громилу раньше – когда приходил в офис Курбатова.

Миша посмотрел на Гурова так, словно надеялся, что тот вот-вот рассеется как дым, а потом нерешительно выдавил:

– А-а…

Наверное, он хотел поинтересоваться, что Гуров тут делает, но конец фразы был безжалостно оборван Джиттером, который уже отработанным движением ударил Мишу рукояткой пистолета по голове. Строго говоря, он метил в то место, где голова у Миши предельно плавно переходила в шею, но мышечная прослойка там оказалась столь надежна, что ожидаемого эффекта не получилось. Миша всего лишь на мгновение обмер, а потом, зарычав, как самый настоящий медведь, повел локтем и одним движением впечатал Джиттера в кафельную стену.

Раздался звучный шлепок. Лицо Джиттера исказилось от боли, но он устоял на ногах и, зло посмотрев на Гурова, опять взмахнул рукой. Гуров, не раздумывая, нанес Мише удар в живот и понял, что сделал это напрасно – его кулак словно в дерево врезался. Но в этот момент Джиттер снова шарахнул противника по голове пистолетом, и на этот раз результат был. Миша пошатнулся и словно пьяный пошел в сторону, хватаясь за стены. По его щеке вдруг быстро и густо побежала темная кровь.

«Ну, пошла мясорубка! – с неудовольствием подумал Гуров, торопливо выхватывая из-за пояса трофейный пистолет. – Курбатова надо брать, пока остальные не сбежались».

Он метнулся к двери, но тут сзади прозвучал ледяной голос Джиттера:

– Клади ствол, мент! Твоя миссия закончилась. Дальше я сам разберусь. Клади, если пулю поймать не хочешь!

«Эх, шестой десяток разменял, а ума не нажил! – подумал Гуров. – Даже тот, что был, терять начинаю. Додумался – к убийце спиной повернуться! Партнера нашел! Сейчас нафарширует он меня свинцом, и правильно сделает, потому что дураков надо учить. А сделает он это непременно – не сейчас, так минутой позже. Следовательно…»

Все это пронеслось в голове Гурова за какое-то мгновение, и за тот же срок он принял решение – не оборачиваясь, он молниеносно бросился вбок, перевернулся в падении и выстрелил туда, где только что стоял Джиттер. Грохот выстрела в душевой был подобен взрыву. С треском лопнула и посыпалась на пол кафельная плитка. Над головой Гурова метнулась какая-то тень.

Ответного выстрела он не услышал. Только почувствовал, будто кто-то невидимый изо всех сил огрел его по ноге поленом, и эта нога от колена до ступни налилась горячим свинцом и онемела. В глазах у Гурова потемнело, но пистолет остался у него в руке.

Он обнаружил это, когда немного пришел в себя. Пожалуй, это было единственным положительным моментом – все остальное выглядело достаточно печально. Он был серьезно ранен, Джиттер исчез, рядом лежал без чувств молодой штангист, белый кафель на полу был забрызган кровью и усыпан крошкой от разбитых плиток. Гуров подумал, что, когда охранник Миша очнется, найти с ним общий язык будет совсем не просто. Но еще неприятнее была мысль о Джиттере, который хотя и исчез, но вот-вот должен был вернуться. Просто сейчас Курбатов был для него важнее, чем Гуров, и опаснее.

Впрочем, насчет последнего пункта Гуров готов был поспорить. Сдаваться он не собирался. Тем более что в определенном смысле он мог считать себя победителем. Практически вся шайка была у него в руках – отдельные беглые личности не в счет – и он был вооружен. Осталось только скомандовать «руки вверх» и, как говорил Джиттер, получить новую звездочку на погоны.

Сообразив, что по крайней мере к нему вернулась способность шутить, Гуров слабо улыбнулся. Теперь бы еще суметь встать на ноги. Он кое-как дополз до кранов с водой и, преодолевая дурноту, открыл холодную воду. Потом подставил голову под ледяную струю и терпел до тех пор, пока в мозгах окончательно не прояснилось. Теперь вперед, сказал он сам себе, других вариантов уже не осталось.

Цепляясь за стену, он сумел подняться, но правая нога совсем его не слушалась, и путь до двери занял невообразимо много времени. У выхода он остановился, чтобы передохнуть, и тут только сообразил, что не слышит в зале ни звуков борьбы, ни криков – ничего такого, что, по идее, предполагает ситуация. Это показалось Гурову странным.

Еще более странная картина ждала его, когда он решился выглянуть за дверь. Валеев и Джиттер мирно сидели рядышком на помосте и задумчиво смолили сигареты. Вытяжка в зале была хорошая, и сизый дым, поднимавшийся над ними, быстро улетучивался. Пистолет Джиттера лежал под его правой рукой, и сам он был отличной мишенью. Но, похоже, это нисколько его сейчас не беспокоило.

Немного подумав, Гуров двинулся вперед, превозмогая боль и изо всех сил стараясь удерживать равновесие. Курильщики подняли головы и посмотрели на него – Джиттер абсолютно равнодушно, а Валеев с заискивающей улыбкой.

– Не ждали? – сказал Гуров, тяжело опускаясь рядом с ними на помост.

– Почему не ждали? – спокойно сказал Джиттер. – Кому суждено быть повешенным, тот не утонет. Видно, не судьба мне пришить тебя, начальник.

– Против судьбы не попрешь, – согласился Гуров. – Ты вот мне тоже никак не даешься. Старею, что ли?.. А что сидим? Где хозяин?

Джиттер молча посмотрел на дверь зала, а Валеев услужливо подсказал:

– Запер он нас! Шум услышал и сразу убежал. А дверь здесь, похоже, прочная – без ключа не открыть.

– Короче, опять мы с тобой в одной связке, начальник! – сочувственно сказал Джиттер. – Поторопились мы с тобой разборки устраивать. Потому что сейчас нас обоих кончать будут.

– Думаешь, Курбатов решится на это?

– Не сомневаюсь, – заявил Джиттер. – Сначала он, конечно, попытается Петра Ивановича вызволить. А мы его не отдадим. Тогда он будет звонить Маргарите, чтобы посоветоваться.

– Кто такая Маргарита? – перебил его Гуров.

– Объясни ему, кто такая, – бросил Джиттер Валееву. – Как исполнительный директор. Кстати, у него ключи от наручников есть – глядишь, он тебя и на свободу выпустит.

– Какая уж взаперти свобода! – вздохнул Валеев. – А Маргарита – это Маргарита Евгеньевна Коленкина. Вдохновитель и организатор наших побед. Женщина волевая и со связями. На самом верху, между прочим… А вы правда можете снять с меня наручники?

– Могу, – сказал Гуров. – Но не буду. Вы опасный преступник. Кстати, чтобы вы знали, я – полковник Гуров, веду расследование и розыск по вашему делу. Ясна ситуация?

– Куда уж яснее, – упавшим голосом сказал Валеев и отвернулся.

– Нет, тебе не все ясно, Петр Иванович, – со злорадством сказал Джиттер.  – Ты послушай, что будет дальше. Курбатов начнет советоваться с Коленкиной, и тут выяснится, что полковник Гуров, можно сказать, закончил свое расследование. И вообще, можно сказать, пришел в гости. Как ты думаешь, что скажет Коленкина?

– А что она скажет? – осторожно спросил Валеев. – У нас много денег. На всех хватит. Мы все можем договориться.

– Это у тебя много денег, – заметил Джиттер. – Их еще найти надо. Но кто же будет их искать, когда полковник Гуров уже тут? Вот и делай вывод.

– Ну какой еще выход? Что ты душу тянешь? – раздраженно сказал Валеев.

– Сам знаешь какой, – невозмутимо ответил Джиттер. – Потому и дергаешься. Но я для полковника скажу, потому что он в людей еще верит и может не так понять. Кончат нас всех, господин полковник, не сомневайтесь. Прямой резон. Они Валеева нашли, который у них всего лишь чем-то вроде казначея был, а денег не нашли. И вы тут как тут. Можно сказать, уже в курсе всех дел. И как прикажете этим дельцам выкручиваться? Да никак не получается, если всех нас не закопать. А что? Мою голову Курбатов вам уже пообещал, про вас никто не знает – где вы, что вы, а Валеев, таким образом, становится опасным свидетелем. Но его-то, допустим, не жалко…

– Что ж ты каркаешь? – укоризненно заметил Гуров. – Откуда Курбатову знать, что я здесь?

Джиттер иронически покосился на него и ткнул пальцем в дальний угол. Гуров повернулся и увидел, что под потолком закреплена видеокамера. Она медленно вращалась, и на ее корпусе горел красный огонек.

– Вот попали: на ровном месте, да мордой об асфальт! – разочарованно пробормотал Гуров. – Чем же ты думал, когда мой мобильник выкидывал? Он бы сейчас нас выручил.

– Да хрен с ним, – равнодушно сказал Джиттер. – Это для тебя менты подмога, а мне что в лоб, что по лбу. Ты еще скажи, что я зря тебе копыто прострелил! Таких, как ты, лучше на поводке держать…

Он хотел еще что-то сказать, но в это мгновение что-то раскатисто грохнуло, и пуля с чавкающим звуком ударила Джиттера в живот. На пол все повалились практически одновременно. Гуров охнул от боли и на секунду потерял ориентировку. Очнувшись, он увидел, что Джиттер, закусив губу, шлет пулю за пулей в направлении душевой. Дверь там была открыта, а на пороге неподвижно лежало крупное тело. После каждого выстрела оно вздрагивало.

– Прекрати! – сказал Гуров. – Если другого ничего в голову не приходит, так хоть патроны пожалей.

Джиттер посмотрел в сторону Гурова. Глаза его быстро мутнели, по лбу градом катился пот. Джиттер хотел что-то сказать, но только сипло выдохнул воздух и ткнулся лицом в синтетическое покрытие пола. «Кажется, мы наконец-то освободились друг от друга, – подумал Гуров. – Только произошло это в неподходящее время и в неподходящем месте».

Он всмотрелся в неподвижное тело на пороге душевой – кажется, этот штангист опять отключился, и теперь уже навсегда.

События разворачивались быстро и скверно. Гуров подполз к Джиттеру и забрал у него свой «макаров». И в этот момент в дверь постучали.

– Господин Гуров! Лев Иванович! – заговорили из коридора. – Сейчас мы к вам войдем. Прошу не делать глупостей. Мы окажем вам медицинскую помощь и заберем Валеева. Вам ничего не угрожает. – Голос Курбатова, как всегда, звучал рассудительно и уверенно.

– Валеева не получите! – прокричал Гуров. – Можете заходить, если хотите, но первый же, кто покажется на пороге, получит пулю. Это я вам обещаю.

– Но вы же умный человек, Лев Иванович! – сказал из-за двери Курбатов.  – У вас нет выхода. Вы ранены. И потом, на крайний случай у нас радикальное средство. Мы просто пустим в помещение газ.

– Мне казалось, что вы тоже умный человек, – ответил Гуров. – А вы сами роете себе могилу.

– Да, мое положение тоже не назовешь завидным, – согласился Курбатов.  – Но кое-что можно еще поправить. Отпустите Валеева, и мы договоримся.

Шахматист завозился возле штанги, звякнул наручниками.

– Отцепите меня, идиот! – заверещал он. – Мы оба из-за вас погибнем!

– Валеева не получите! – повторил Гуров.

Воцарилась короткая пауза, а потом Курбатов с сожалением сказал:

– Вы мне не оставляете выбора. Я сейчас отдам необходимые распоряжения, а вы пока подумайте. Прежде чем мы пустим газ, вы еще можете изменить свое решение.

Он замолчал, и Гуров услышал удаляющиеся шаги. Никакого сомнения в том, что Курбатов выполнит свою угрозу, у него не было. Гуров даже не пытался угадать, каким газом собирается травить его Курбатов. Конец все равно будет один.

Он пополз к двери, огромным напряжением преодолевая каждый сантиметр. Это заняло у него массу времени, и он в любую секунду ожидал возвращения Курбатова. Однако проходили минуты, а ничего не происходило. За пределами спортзала царила такая тишина, будто дом уже был покинут всеми его обитателями. Эта тишина одновременно обнадеживала и пугала Гурова.

И вдруг он совершенно явственно различил, что где-то снаружи нарастает странный рокочущий звук. Он появлялся словно бы ниоткуда, падал с неба. И Гуров, который уже достиг своей цели и теперь осторожно взбирался по стенке около двери, сообразил, что снаружи прямо над домом кружит вертолет. Он недоверчиво уставился на забранные железными полосами окна, будто наделся что-то различить за ними, и стал лихорадочно думать, что может означать появление здесь вертолета. Он не знал, враг это или друг, но это был шанс, и поэтому, когда по звуку стало ясно, что вертолет приземлился, Гуров принялся расстреливать обойму за обоймой, целясь в окна в надежде, что это безобразие заметят снаружи.

У него кончились патроны и совсем не осталось сил, когда в коридоре загрохотали торопливые шаги и следом заскрежетал в замке ключ. Дверь распахнулась, в зал ворвались люди, и Гуров почти упал в объятия Крячко. Он еще успел увидеть за его спиной золотое шитье погон и сердитое лицо генерала, но тут же потерял сознание.

* * *

Он долго приходил в себя после операции, путал реальность и странные видения, проносившиеся перед его внутренним взором, опять проваливался в темноту и бился в лихорадке, но на третий день наступил перелом, и Гуров наконец-то очнулся.

Он лежал в отдельной очень чистой палате, где повсюду доминировал белый цвет, отчего Гуров ощущал себя человеком, провалившимся в снежную расщелину. Это чувство подкреплялось тем, что вокруг него не было ни души и до его ушей не доносилось ни звука. Гуров, конечно, понимал, что люди должны быть где-то рядом, но ощущение одиночества не проходило. Он попытался подняться и осмотреться, но из этой попытки ничего не вышло – только навалилась страшная усталость и раздражение на самого себя.

Он мрачно лежал среди белоснежного мира и предавался отчаянию, как вдруг где-то совсем рядом послышался шум, топот, и неизвестно откуда взявшийся голос полковника Крячко завопил:

– Как это я не могу пройти? Я должен пройти! Вы не знаете, с кем имеете дело. У меня генерал знакомый… А вон, кстати, и ваш главный идет…

Гуров с нетерпением уставился на дверь, и она вдруг толчком распахнулась, а в комнату влетел распаренный взволнованный Крячко в белом халате поверх любимой ковбойки. Их глаза встретились.

– Стас! – признательно прошептал Гуров.

– Лева! – заорал Крячко, распахивая объятья.

За его спиной возникла разгневанная медсестра, но Крячко уже сжимал плечи Гурова своими лапищами.

– Лева! Живой! Молоток! – трещал он. – А врачи нас застращали – потерял много крови! А ты цветешь, как розовый бутон! Молоток!

– Насчет бутона… – с трудом проговорил Гуров. – Возьми слова обратно.

– Ни за что! – заявил Крячко. – Вот и сестра подтвердит.

У сестры был такой вид, будто она вот-вот вцепится нахальному посетителю в волосы. Гуров слабо улыбнулся ей и просительно сказал:

– Пусть останется! Мне уже лучше.

Сестра негодующе помотала головой и сказала:

– Это безобразие! Свидания строго-настрого запрещены!

– Видишь? – подмигнул Крячко. – Я только на рефлексе сработал. Сказал, будто главный врач рядом. Она обернулась, а я в этот момент прошмыгнул. Старый трюк, но на него все покупаются.

– Извините его, сестричка, – жалобно сказал Гуров. – Он хотел как лучше. И мне так лучше, уверяю вас.

– Пять минут, – сказала сестра, поджимая губы. – А дальше – вызываю охрану.

– Мы сами охрана, – важно сказал Крячко, но тут же опять схватил Гурова за плечи. – Что с ногой? Что врачи говорят?

– Откуда я знаю? – ответил Гуров. – Я только очухался. Ты лучше мне расскажи, как вы меня нашли.

– О-о, брат, это была целая история! – самодовольно воскликнул Крячко.  – Торжество дедукции и интуиции. Помнишь, я тебе позвонил в тот вечер и попросил шевелиться побыстрее? А ты понес какую-то ахинею, а потом и вообще замолчал. Я сразу понял, что с тобой неладно. Позвонил Петру и сам рванул в главк. Начали наводить справки. Звонили тебе на домашний, в МУР, еще куда-то… А потом поняли, что ты пропал.

– Джиттер меня все-таки достал, – смущенно сказал Гуров. – Продувной был мужик.

– Ага, мелькала у меня такая мысль, – сказал Крячко. – Но тут Петр вспомнил, что рассказал тебе про резиденцию Курбатова, и предположил, что ты мог туда податься. Начали опрашивать посты ГАИ, ну и оказалось, что один лейтенант тебя видел, собственными глазами. Ну, это ты и сам знаешь… А мобильник твой молчит. Тут мы поняли, что запахло жареным – Петр на все кнопки нажал, и мы на вертолете рванули в то место… – Крячко радостно захохотал. – Ну и пальбу ты устроил! Красота. Мы бы, правда, тебя и без этого нашли, но так, конечно, быстрее получилось.

– И что там теперь? В смысле, в деле? Валеева взяли? – с интересом спросил Гуров.

– Ну а как же не взять? – удивился Крячко. – Прямо со штангой и взяли… Шучу, конечно! Взяли голубчика… А он уже в машине колоться начал. И Курбатова заложил, и гражданку Коленкину. Только с мадам загвоздка вышла. Курбатов-то со своими ребятами в СИЗО давно, а госпожа Коленкина, когда за ней пришли, совершенно неожиданно оказалась в заграничной командировке. А Петру звонок был сверху, что за успешное раскрытие дела его сердечно благодарят, но пыл просят умерить, а Коленкиной займутся теперь другие люди. В общем, история эта теперь длинная, потому что и Валеев, и Курбатов, и прочие фигуранты показывают, что настоящей хозяйкой пирамиды была Коленкина, а кому такой факт может понравиться? Кстати, Валеев, чтобы скостить срок, назвал место, где припрятал деньги, – какой-то поселок во Владимирской области. Туда бригада выехала и действительно кучу денег нашли. Но, говорят, опять не все… В общем, все это еще раскручивать и раскручивать, но мы-то свое дело сделали.

– Джиттер убит? – спросил Гуров.

– Ага, – кивнул Крячко. – Отмучился, болезный.

– Странный он был человек, – покачал головой Гуров.

– Еще бы не странный, – осуждающе заметил Крячко. – Так изуродовать тебя! И когда – перед возвращением Марии!

– Черт побери! – потрясенно пробормотал Гуров. – Какое сегодня число?

– Двадцать седьмое, – сказал Крячко. – Завтра Мария с гастролей возвращается. Уже и телеграмма от нее имеется – на главк, между прочим, отправлена.

– Мария приезжает, а я… – потерянно пробормотал Гуров.

– А ты ешь хорошенько, – деловито сказал Крячко. – Щеки нагуливай и блеск в глазах. А мы с Петром Марию завтра встретим и прямо к тебе. А ты уж нас не подведи – изобрази бодрость и гемоглобин в лице. В сущности, что там у тебя – царапина! Сам знаешь, могло быть хуже.

– Да, тут ты прав, – печально заметил Гуров. – Могло быть гораздо хуже. Только учти – Марии об этом знать не обязательно!