7

Тревис приходил в себя медленно, с трудом. Прежде чем прояснилось в
голове, он ощутил боль внутри. Во рту устоявшийся вкус крови. Трудно
глотать и трудно сфокусировать взгляд. Экран, совсем недавно голубой,
теперь совершенно черный. Тревис шевельнулся, и кресло под ним сильно
покачнулось, хотя его усилие было совсем слабым. Медленно, осторожно он
приподнялся на руках.
В соседнем качающемся кресле лежал Росс Мэрдок, нижнюю часть его лица
покрывала корка засохшей крови, глаза закрыты, под загаром проступала
болезненная желтизна. Техник, казалось, не в лучшем состоянии. Но в рубке
не тихо, что-то движется. Поняв это, Тревис расстегнул ремни на груди и
попробовал встать.
Эта попытка привела к катастрофическим последствиям. Он оторвался от
опоры, но при этом ноги его не коснулись пола. Он повис, абсолютно потеряв
вес, и ударился о край щита с такой силой, что вскрикнул от боли.
Охваченный паникой, он вцепился в щит, подтягиваясь, пока не дотянулся до
техника, и попытался привести его в себя. Попытки Тревиса становились все
резче, но техник продолжал лежать.
Наконец он застонал, повернул голову и открыл глаза. Постепенно они
стали сознательными, в них отразилось удивление и страх.
- Что... что случилось? - слова звучали нечетко. - Ты ранен?
Тревис провел рукой по щекам и подбородку и посмотрел: рука в крови.
Должно быть, он выглядел не лучше Росса.
- Не могу ходить, - он выбрал самую главную проблему. - Просто
плаваю...
- Плаваешь? - повторил техник, потом принялся расстегивать свои
ремни. - Значит... нет тяжести. Мы в космосе!
В памяти Тревиса всплыли обрывки прочитанных статей. Нет тяготения...
нет ни верха, ни низа... нет веса... Его тошнило, голова кружилась, но он,
придерживаясь за щит, перебрался от техника к Россу. Мэрдок уже начал
шевелиться, и когда Тревис дотянулся наконец до его кресла, Росс застонал,
пальцы его бесцельно скользили по груди. Тревис осторожно взял его за
окровавленный подбородок, покачал медленно из стороны в сторону, и серые
глаза раскрылись.
- ...вот мы и в космосе! - Кейс Ренфри, техник, покачал головой,
отвечая на поток вопросов агентов во времени. - Слушайте, парни, меня
включили в проект для оценки степени повреждений. Я не умею летать ни на
каком корабле, тем более на этом. Тут, должно быть, автоматическое
управление.
- Включенное мертвым пилотом. Теперь корабль вернется на базу, -
мрачно предположил Тревис.
- Ты забыл об одном, - Росс осторожно сел, обеими руками держась за
ремни. - База пилота осталась в прошлом. С той эпохи прошло двенадцать
тысяч лет. Нас перенесли во времени перед стартом...
- А не можем мы вернуться домой? - спросил Тревис у техника.
- Я не стал бы трогать тумблеры на щите, - ответил Ренфри, покачивая
головой. - Если мы летим на автопилоте, лучше всего долететь до цели и
посмотреть, что мы сможем сделать тогда.
- Но пока придется задуматься еще кое о чем. Пища, вода, запас
воздуха, - заметил Тревис.
- Да... воздух, - Росс говорил с холодной серьезностью. - Сколько
времени мы можем провести в пути?
Ренфри слабо улыбнулся.
- Я знаю не лучше тебя. Думаю, запаса воздуха хватит. На корабле
имеется мощная установка по очистке воздуха, и Стэффердс говорил, что она
в рабочем состоянии. Воздух очищается каким-то видом водорослей в закрытых
баках. Можно посмотреть, но добраться до них невозможно. И состав
атмосферы примерно тот же. А что касается пищи и воды... нужно поискать.
Нужно прокормиться троим...
- Четверым! С нами Эш! - Росс, забыв, где находится, попытался
вскочить и тут же взлетел в воздух, размахивая руками и ногами, но Ренфри
притянул его вниз.
- Спокойней, спокойней, приятель. Нажмешь случайно не на ту кнопку, и
наше положение станет еще хуже. Кто такой Эш?
- Наш шеф. Мы оставили его в каюте внизу, у него ушиб головы.
Тревис быстро направился к колодцу, ведущему к центру шара.
Просчитался, отскочил назад и остался доволен, когда смог наконец
ухватиться за ручку. Вдвоем они открыли дверь и с трудом стали
продвигаться в направлении, о котором Тревис по-прежнему, несмотря на
свидетельства глаз, думал как о "низе".
Спуск к сердцу корабля потребовал изрядной гибкости, мучительной для
избитых тел. Но в каюте они нашли Эша по-прежнему лежавшего на койке. Он
перенес старт гораздо легче юношей. Потому что из массы заполнившего
внутренности койки-гамака густого желе выглядывало одно лишь его мирное
лицо.
- Все в порядке. Это вещество они использовали для лечения раненых.
Мне оно спасло жизнь, - заверил Росс. - Лечит все, что угодно.
- Откуда ты столько знаешь? - спросил Ренфри, но потом, удивленно
глядя на Росса, добавил: - Эй, ты, должно быть, тот самый парень, что
пробрался на корабль, который грабили красные!
- Да. Но сейчас я бы хотел побольше знать об этом корабле. Пища,
вода...
Вслед за Ренфри они принялись обходить корабль, с трудом
приспосабливаясь к невесомости, но решив узнать все лучшее... и худшее о
месте своего заключения. Техник уже побывал в корабле везде и теперь
показал им установку по очистке воздуха, помещение двигателей, каюты
экипажа. Они тщательно осмотрели помещение, которое могло служить только
кают-компанией, соединенной с кухней. Очень тесное помещение. За раз в
него вмещалось только четыре человека... или человекоподобных существа.
Тревис, нахмурясь, рассматривал ряды закрытых контейнеров в шкафу.
Достал один, потряс возле уха и услышал плеск, от которого захотелось
провести языком по сухим окровавленным губам. Внутри какая-то жидкость, а
он не может вспомнить, когда пил в последний раз.
- Вот вода, если хочешь пить, - Ренфри достал из-за угла канистру. -
У нас на борту четыре таких, мы пили, когда работали.
Тревис взял металлическую бутылку, но не стал ее открывать.
- На борту все четыре? - Вероятно, он лучше всех остальных понимал
ценность воды и как плохо без нее.
Ренфри достал все, потряс.
- Три полны. А эта примерно наполовину или чуть меньше.
- Придется установить норму.
- Конечно, - согласился техник. - Наверно, есть и таблетки пищевого
концентрата. У вас, приятели, они есть?
- У Эша была с собой сумка с припасами. Правда? - спросил Тревис у
Росса.
- Да. И надо проверить, сколько там таблеток.
Тревис взглянул на булькающий контейнер чужаков. Много бы он дал за
то, чтобы открыть крышку, попробовать содержимое и утолить жажду и голод.
- Наверно, придется когда-нибудь испытывать и это, - ответил на
невысказанный вопрос Ренфри, взял контейнер и поставил его на место.
- Я думаю, нам многое придется испытать до конца путешествия - если
оно когда-нибудь кончится. А сейчас мне хотелось бы в ванну. На худой
конец в душ, - Росс оглядел собственное исцарапанное, полуобнаженное - и
очень грязное! - тело с явным неудовольствием.
- Это можно. Идемте.
Снова Ренфри исполнял роль проводника. Он привел их в маленькое
помещение за кают-компанией.
- Становись сюда. Держаться можно за эти вот штуки, - он указал на
прутья, укрепленные в стене. - Встань ногами на эту пластину и нажми диск
на стене.
- И что будет? Я поджарюсь или испекусь? - подозрительно спросил
Мэрдок.
- Нет. Это действует. Мы вчера испробовали на морских свинках. А
потом Харви Ваш пролил на себя банку масла и вымылся. Похоже на душ.
Росс снял свою поношенную шкуру и сбросил сандалии. И даже от такого
движения скользнул вдоль стены.
- Ну, хорошо. Я готов попробовать, - он встал на пластину, держась
руками за прутья, и нажал круг. Из-под пластины на полу начал подниматься
туман, окутал его ноги, и продолжил ползти вверх. Ренфри закрыл дверь.
- Эй! - запротестовал Тревис. - Он задохнется.
- Все в порядке! - послышался из-за двери голос Росса. - И даже еще
лучше!
Когда несколько минут спустя он вышел из полного туманом помещения,
вся грязь и большая часть краски полностью сошли с тела. Больше того,
свежие кровоточащие царапины превратились в розоватые сморщенные линии.
Росс улыбался.
- Все удобства на дому. Не знаю, что это за штука такая, но прочищает
до второго слоя кожи, и очень приятно. Первая хорошая вещь, которую мы
нашли в этой мышеловке.
Тревис снимал свою шкуру медленнее. Ему не хотелось закрываться в
этой душегубке, но и нынешнее состояние ему не нравилось. Он осторожно
ступил на пластину, поставил устойчивей ноги и нажал круг, задержав
дыхание, когда начал подниматься туман.
Но это оказался не газ, как тут же понял он, и не туман, а что-то
более материальное. Как будто погружаешься в струю пенных пузырей, и они
растирают тело, как полотенцем. Улыбаясь, Тревис расслабился и, закрыв
глаза, нырнул под поверхность. Он чувствовал мягкие прикосновения к лицу и
телу, снимающие боль от ушибов и царапин.
Выйдя из душа, Тревис увидел обновленного Росса. Тот надевал на
широкие плечи верхнюю часть синего костюма, который облегал его тело,
выделяя каждую мышцу. Костюм был сшит из одного куска, ноги облегали нечто
вроде чулок, оканчивавшихся мягкими подошвами, пружинящими при ходьбе.
Росс подобрал с пола другой такой же костюм и бросил его индейцу.
- За счет заведения, - объявил он. - Никогда не думал, что
когда-нибудь снова надену такое.
- Их форма? - Тревис вспомнил мертвого пилота. - Что это, шелк? - он
провел рукой по гладкой поверхности ткани и поразился игре цвета - синий,
зеленый, фиолетовый. Оттенки сменяли друг друга при движении ткани.
- Да. С одной стороны, у него отличные качества, он предохраняет как
от жары, так и от холода. Но с другой, его можно проследить.
Тревис перестал надевать костюм.
- Как это проследить?
- Ну, за мной шли около пятидесяти миль по весьма пересеченной
местности, потому что на мне был такой костюм. И пытались подчинить мое
сознание. Я уснул однажды, а проснувшись, увидел, что иду прямо к тем
парням, которые хотели меня поймать.
Тревис смотрел недоверчиво, но было ясно, что Росс говорит совершенно
серьезно. Тогда апач взглянул на уже надетый костюм, и ему захотелось его
снять. Однако Мэрдок, вопреки своему рассказу, уверенно застегивал кнопки,
проходившие наискосок от плеча к бедру.
- Если бы мы оказались в том времени, я не притронулся бы к этому
костюму и концом пятидесятифутовой палки, - продолжал Росс, сухо улыбаясь.
- Но так как мы в тысячах лет от его хозяев, я рискну. Как я говорил, у
этих костюмов имеются и достоинства.
Тревис застегнул кнопки на своем костюме. Стало легко, приятно, чуть
тепло, и почти так же успокаивающе, как в душе из пузырей, который залечил
его тело и придал ему энергию. И он решил, что будет носить этот костюм:
он несравненно лучше снятой одежды из шкур.
Затем они учились передвигаться в невесомости. Обычный способ
передвижения напоминал плавание, нашлись удобные ручки, за которые можно
было подтягиваться. Если бы Тревис мог забыть, что корабль несет их в
неизвестность, нынешнее положение было бы совсем неплохим. Но когда
примерно час спустя все четверо собрались в рубке, они подготовились со
всей возможной объективностью обсудить главную проблему.
Эш, вполне пришедший в себя, посвежевший после лечения средствами
чужаков, с невысказанного согласия всех принял руководство. Но надежны
трех агентов во времени были связаны с Ренфри. Однако техник мало что мог
предложить.
- Скорее всего, пилот перед смертью настроил приборы на возвращение
домой. Я только высказываю предположение, вы понимаете, но это
единственное объяснение, которое имеет смысл. Когда мы здесь работали, мой
шеф, пользуясь записями с того корабля, который грабили красные, определил
три установки: ту, что позволяет видеть снаружи корабля, - начал он,
указывая на экран, ставший голубым за несколько мгновений до их невольного
старта. - Вторая - это внутренняя коммуникационная система, позволяющая
связаться с любым помещением на корабле. И третье - вот это, - он погрузил
какой-то рычаг в прорезь. На щите вспыхнули три огонька, а из воздуха над
головами послышались звуки, которые вполне могли быть словом на
неизвестном языке.
- И что же это? - Эш с интересом смотрел на огоньки.
- Орудия! Теперь у нас открыты четыре люка, и орудия готовы к
стрельбе. Шеф считает, что это небольшой военный или патрульный
полицейский корабль, - техник вернул рычаг на место, и огоньки погасли.
- Это нам не очень-то поможет, - заметил Росс. - А как насчет шансов
на возвращение домой?
Ренфри пожал плечами.
- Я такой возможности пока не вижу. Откровенно говоря, боюсь трогать
эти приборы в космосе. Очень велика возможность остановиться, а снова
полететь - вперед или назад - мы уже не сможем.
- Это разумно. Итак, нам придется лететь в порт, на который нацелены
твои приборы?
Ренфри кивнул.
- Не мои приборы, сэр. Это, все это намного превышает наши знания.
Может быть, если бы у нас было время и мы бы спокойно стояли на
поверхности, я и сумел бы разобраться, как работают двигатели, но
заставить их работать - это еще одна проблема.
- Атомное горючее?
- Даже это я не могу сказать. Двигатели герметически закрыты. Может,
это защита от радиации. Мы не решились проверять.
- А домашний порт может оказаться в любом месте вселенной, -
размышлял Эш. - У них должен был существовать какой-то способ прыжка:
полет не может длиться столетия.
Ренфри с раздраженным выражением разглядывал ряды кнопок и ручек.
- У них тут может быть любой прибор, придуманный фантастами, сэр, но
мы этого не знаем и не узнаем, пока эта штука не заработает.
- Отличная перспектива, - Эш с осторожностью новичка в невесомости
встал. - Я думаю, пора поближе познакомиться с нашим новым домом.
На корабле нашлись три маленькие каюты, в каждой по две койки-гамака.
Экспериментируя со стенными панелями, агенты во времени обнаружили одежду
и личные вещи экипажа. Тревису не хотелось притрагиваться к вещам
мертвецов. Но он выполнил свою долю поиска. От находок в их нынешнем
положении может зависеть разница между жизнью и смертью. Он порылся в
одном из пустых ящиков и увидел что-то блестящее. Тревис достал этот
предмет. В руках его оказался прямоугольник из какого-то гладкого
материала, похожего на стекло. Но возбуждение от находки улеглось, когда
он с любопытством начал разглядывать ее. По краям пластинки проходила
рамка из крошечных вспыхивающих желтых точек, возможно, драгоценных
камней. А в рамке - не изображение, а сплошная чернота.
Картина! Может, тут был пейзаж какого-то далекого мира? На что он был
похож? А может, семья, дом, друзья? Тревис смотрел на гладкую поверхность
в рамке. Гладкую?.. Там что-то есть! Вначале появился цвет, он менялся,
очертания становились все более четкими. Удивленный, почти испуганный,
Тревис смотрел на появившуюся сцену.
Да, изображение. И знакомое. Он, несомненно, знает это место -
полоска пустыни и горы. Да он смотрит сверху на каньон Красной Лошади! Ему
за хотелось отбросить от себя эту пластинку. Как мог чужак, живший
двенадцать тысяч лет назад, иметь в своем имуществе изображение местности,
которую Тревис знал как свой родной дом? Это невероятно! Не может быть!
- Что это, сынок? - рука Эша реальна, голос теплый. Тревис продолжал
смотреть на вещь, чужую, ужасную, несмотря на знакомую красоту...
- Картина, - пробормотал он. - Картина моей родины... здесь.
- Что? - Эш наклонился и с удивленным восклицанием взял рамку из рук
Тревиса. Молодой человек стер ладонью пот со лба, стараясь стереть и
прикосновение к своим чувствам этой жуткой вещи.
Но, взглянув снова на картину пустыни, он вскрикнул. Картина быстро
тускнела, цвета сливались, сменяясь белизной. И вот пустыня и горы
исчезли. Эш держал пластинку в обеих руках. Снова в глубинах ее началось
движение, что-то заклубилось, и появилась новая яркая сцена.
Но не пустыня, а группа высоких деревьев. Тревис узнал в них сосны.
Под ними полоска серо-белого песка, а дальше волны, ударяющиеся в скалы. И
над беспокойной водой белые птицы...
- Гавань! - Эш неожиданно сел на койку, руки его дрожали. - Это берег
у моего дома в Мейне - в Мейне. Говорю вам! Гавань, Мейн! Но как это сюда
попало? - у него было совершенно ошеломленное выражение лица.
- Мне оно тоже показало мою родину, - медленно сказал Тревис. - А вам
- другую картину. Может, тому, кто жил в этой каюте, оно тоже показывало
родину. Это какое-то волшебство. Но не такое, как ваша наука, и не то, что
у моих предков, - факт, что этот предмет вызвал у белого такое же
недоумение, как и у него, почему-то ослабил страх. Эш оторвал взгляд от
картины берега и посмотрел в глаза Тревису. Медленно кивнул.
- Это, конечно, догадка, но я думаю, ты прав. Что они знали, эти
чужаки, какие чудеса им были доступны! Мы должны узнать, должны
последовать за ними.
Тревис потрясенно рассмеялся.
- Мы и так следуем за ними, доктор Эш. А насчет узнать - посмотрим.

8

Человек двигался по узкому коридору, мягкие подошвы его костюма еле
касались пола. В лишенных времени помещениях космического корабля не
бывало смены дня и ночи. Тревису пришлось долго ждать этого момента.
Своими коричневыми руками, сильно похудевшими, он все плотнее затягивал
ремень. А под ним - грызущая боль, которая теперь никогда не оставляла
его.
Они продлили запас воды при помощи строго рационирования, так же
поступили и с таблетками концентрата. Но завтра, вернее, в следующий
период бодрствования, который они называют "завтра", останется всего
четыре маленьких квадратика. И Тревис прекрасно сознавал не только этот
неоспоримый факт; он помнил, что сказал Росс, когда они говорили о
необходимости испытать продукты чужаков.
- Кейс Ренфри, - указывал на очевидное младший агент во времени, - не
будет испытателем. Если нам удастся когда-нибудь установить, что
заставляет работать этот автобус, и повернуть его назад, это сделает
Ренфри. А у вас, шеф, - он повернулся к Эшу, - лучшие мозга, вы должны их
использовать. Может, мы где-то в этом барахле найдем руководство или ленту
"сделай сам", которая даст нам ключ.
Они обсуждали найденное. Предметы, подобные рамке с исчезающей
картиной, отложили в сторону, надеясь, что Эш, с его археологическим
опытом проникновения в загадки древности, сумеет их изучить и понять.
- Таким образом, - закончил Росс, - проблему пищи будет решать
доброволец - я.
Тревис молчал, но принял свое решение. Он пришел к такому же
логическому выводу, что и Росс, только окончательное суждение было другим.
Из всех четверых на корабле, конечно, он, а не Мэрдок, наименее ценен. А
история его народа свидетельствует, что апачи обладают несокрушимым
пищеварительным аппаратом. Они жили на естественных продуктах в такой
местности, где не выжило бы никакое другое племя. И вот - теперь он занят
собственным исследовательским проектом.
В прошлый период сна он проверил первый контейнер из шкафа. Тот
самый, в котором булькала жидкость. Сделал два больших глотка густого
сладковатого вещества, по консистенции похожего на похлебку. Вкус не очень
приятный, но никаких плохих последствий не проявилось. Теперь он выбрал
маленький круглый контейнер и быстро снял с него крышку, в то же время
прислушиваясь к звукам в коридоре.
Он оставил Росса спящим в маленькой каюте, которую они делили, и
заглянул по пути к Эшу и Ренфри. Времени мало, а ему приходится
выдерживать достаточный период времени после каждого испытания.
Тревис хотел пить, но понимал, что этого нельзя делать. В последний
"обед" он скрыл в руке таблетку пищевого концентрата, затем поднес
контейнер с водой к губам, но пить не стал. Желудок его должен быть
пустым. Теперь он с отвращением разглядывал свой новый выбор.
Коричневое желе слегка дрожало от перемещения контейнера в руке,
поверхность его отражала свет. Используя крышку в качестве
импровизированной ложки, Тревис отправил немного желе в рот. Почти
безвкусное, только неприятное ощущение жира на языке. Он проглотил, сделал
второй глоток. Потом выбрал третий образец - квадратный ящичек. Придется
подождать. Если желе не даст плохих последствий, тогда это. Если он
докажет, что желудок выдерживает четыре-пять разновидностей этих
продуктов, у них появится надежда продержаться до конца пути.
Он не вернулся к себе на койку. Магнитные донышки контейнеров
удерживали их на поверхности стола, как толстые подошвы ног прилипают к
полу, если их прижать покрепче. Теперь все уже привыкли к невесомости и
условиям космического перелета. Но Тревису приходилось подавлять свою
неприязнь к кораблю: он не выносил тесноты, привык к просторам. В
одиночестве ему легче: не нужен такой строгий контроль за собой.
Путешествие в прошлое ему понравилось. Доисторический мир дик, но он
понимает эту дикость. Корабль - совсем другое дело. Ему казалось, что в
маленьких каютах, узких коридорах и на лестницах все еще чувствуется запах
смерти, что чуждость этого корабля - более страшная опасность, чем
саблезубый тигр или мамонт.
Когда-то он считал, что хочет больше узнать о древних. Хотел
разгадать загадки по обломкам керамики и наконечникам стрел, найденным в
пыльных пещерах. Но те древние - его далекие родственники; те же, что
построили этот корабль - вовсе нет. На одно-два мгновения клаустрофобия
охватила его, он почти потерял контроль над собой, ему захотелось бить в
стены кулаками, выбраться из этого заключения на воздух, к свету - на
свободу.
Но за этими стенами нет света и воздуха, только свобода пустоты - или
то загадочное гиперпространство, что сокращает расстояния между звездами.
Тревис боролся со своим воображением. Он не мог выдержать картины корабля,
висящего в пустоте, где, вероятно, нет даже застывших точек света - звезд,
где нет ничего постоянного и прочного.
Путешественники могли только надеяться, что корабль доберется до
порта, на который его нацелил умирающий пилот. Но ведь курс был установлен
двенадцать тысяч лет назад, может быть, и больше. Какой порт выдержит
такое время? Двенадцать... пятнадцать тысяч лет... Слишком долгий период
для воображения обычного человека. В это время на земле еще не были
построены первые поселки со стенами из глины, не была засеяна первая
полоска земли, человек еще не превратился из бродяги в домохозяина,
собственника земли. Какими были тогда апачи? А белые? Бродячие охотники,
искусно пользующиеся копьем и ножом, преследующие добычу. Но именно тогда
эти чужаки построили корабль, путешествовали в космосе не только между
планетами одной системы, они летали от звезды к звезде!
Тревис пытался представить себе их будущее, но мысли его все время
возвращались к потребностям настоящего. Ему хотелось постоять под солнцем
и на ветру, да, даже в пустыне, где ветер горяч и полон пыли. Это желание
острое, как боль... боль?
Он сжал руками живот. Резкая неожиданная боль пронзила внутренности,
и, конечно, она не от тоски по дому. Боль физическая и очень реальная. Он
согнулся вдвое, стараясь облегчить боль, каюта затягивалась туманом. Боль
прошла, Тревис распрямился и тут же ощутил ее снова. Вот и все. На второй
попытке ему не повезло.
Ему удалось встать, придерживаясь за стол, когда начался третий
приступ. Потом пытка кончилась, оставив его всего в поту. А когда начался
четвертый приступ, он уже был в коридоре, добрался до убежища, которое
искал, и тут его наконец вывернуло.
Тревис не мог поверить, что два глотка жирного желе способны так
ослабить человека. Он с трудом дотащился до кают-компании и апатично
опустился на стул. Больше всего ему хотелось воды - смыть грязь во рту,
затушить жжение в горле. Канистры насмехались над ним, он не смел к ним
прикоснуться, зная, как мало осталось драгоценной жидкости.
Некоторое время он сидел у стола, радуясь прекращению боли. Потом
взял контейнер с желе. Нужно обозначить, что это яд. Он проверил только
два контейнера. Сколько еще пригодных удастся найти?
Остается только пять таблеток концентрата, считая ту, что он спрятал.
Ничто не превратит пять в десять - или в двести. Если они хотят дожить до
своей неведомой цели, придется воспользоваться пищей чужаков. Но Тревис не
мог сдержать дрожи рук, когда открывал крышку квадратного ящичка. Может,
он слишком торопится, взявшись за новый образец сразу после
катастрофических последствий предыдущего? Но он знал, что если не сделает
это сейчас и здесь, на третью попытку его не хватит.
Крышка снялась, и Тревис увидел внутри сухие красные кубики. На ощупь
нечто среднее между черствым хлебом и сухим печеньем. Он принюхался.
Впервые запах показался ему отдаленно знакомым. Так пахнут тонкие хрупкие
маисовые лепешки. И так как этот запах вызывал приятные воспоминания,
Тревис откусил даже охотно. Несколько мгновений назад он бы не поверил,
что это возможно.
Кубик раскрошился, как пшеничный хлеб, и Тревису показалось, что и
вкус тот же, вопреки необычному цвету. Он прожевал и проглотил. И хоть
пища была сухой, жжение после желе прекратилось. Так вкусно, что он
решился проглотить еще несколько кусков. Прикончил первый кубик, потом
второй. Наконец, по-прежнему держа в руке ящичек, он закрыл глаза,
уставшее тело требовало отдыха.
Он едет верхом. Перед ним открывается вход в каньон Красной Лошади, в
воздухе пахнет можжевельником. Пролетела птица - его глаза следуют за ее
полетом. Орел! Мощная птица кругами поднимается в безоблачное небо. И
вдруг небо больше не синее, оно черное, и это не чернота обычной ночи.
Межзвездная чернота. Звезды увеличиваются, его несет к ним сквозь
черноту...
Тревис с трудом раскрыл глаза и разглядел перед собой фигуру в синем.
К нему склонилось худое изможденное лицо, с запавшими щеками и темными
пятнами под холодными серыми глазами.
- Росс! - апач поднял голову с рук, поморщившись от боли в шее.
Мэрдок сидел против него, переводя взгляд от контейнеров чужаков на
Тревиса и обратно.
- Так вот чем ты занимаешься! - в голосе его звучали обвинительные
нотки, почти гнев.
- Ты сам сказал, что это работа для самого заменимого.
- Хочешь втихомолку стать героем! - обвинение слышалось совершенно
ясно.
- Пока не очень-то получается, - Тревис оперся подбородком о кулак и
взглянул на контейнеры. - Пока что я проверил только три.
Росс прикрыл глаза. К нему вернулся обычный самоконтроль, хотя Тревис
не сомневался, что тот по-прежнему враждебно настроен.
- И каковы результаты?
- Номер один, - Тревис указал на контейнер, - слишком сладко, похоже
на похлебку, но, несмотря на вкус, остается в тебе. Вот этот номер два, -
он похлопал по жестянке с коричневым желе. - Им можно только волков
травить. А вот это, - он указал на ящичек с красными кубиками, - вот это
хорошо.
- Долго ты этим занимаешься?
- Один попробовал в прошлый период сна, два - в этот.
- Яд? - Росс взял контейнер с желе и заглянул в него.
- Можешь сам попробовать! - гневно сказал Тревис, услышав в голосе
Росса скептическую нотку.
Росс поставил контейнер.
- Поверю тебе на слово, - согласился он. - А как насчет этого? - он
стоял перед шкафом и теперь повернулся, держа в руках круглую мелкую
банку. Открыть ее оказалось труднее, но когда это наконец удалось, внутри
обнаружились маленькие шарики в желтом соусе.
- Знаешь, похоже на бобы, - заметил Росс. - Ни разу не видел корабль,
на котором в том или ином виде в меню не оказалось бы бобов. Посмотрим,
похожи ли они на бобы по вкусу, - он набрал полный рот и задумчиво начал
жевать. - Бобы... нет... я бы сказал, скорее капуста... с какими-то
приправами. Но неплохо, совсем неплохо!
Тревис обнаружил, что в глубине души надеется: бобы плохо подействуют
на Росса, ну, не так, как желе, - такого он никому не пожелает! Просто это
докажет Мэрдоку, что не так-то просто испытывать пищу...
- Ждешь, чтобы меня вывернуло наружу, - Росс улыбнулся.
Тревис вспыхнул и еще больше смешался, поняв, что выдал себя. Он
отодвинул ящичек с хлебными кубиками и с вызовом выбрал новую цель -
высокий цилиндр, в котором что-то плескалось.
- Двум смертям не бывать, - заметил Росс. - Как это пахнет?
Открытие хлеба подбодрило Тревиса. Он с надеждой принюхался и тут же
отдернул от носа цилиндр: из отверстия пошла пена.
- Может, там жидкое мыло, - предположение Росса не очень-то помогло.
- Лизни, приятель, у тебя только один живот на службе родине.
Тревис, подгоняемый насмешкой, лизнул - подозрительно и опасаясь
неприятных последствий. Но, к его удивлению, пена, чуть сладковатая, не
производила такого отвратительного впечатления, как желе. Скорее приятно,
и жажда проходит. Он набрал полный рот, проглотил и напряженно сидел,
ожидая, когда в животе вспыхнет фейерверк.
- Хорошо? - спросил Росс. - Ну, не могут же тебя все время
преследовать неудачи.
- Особой удачи тоже нет, - Тревис закрыл цилиндр, из которого
продолжала выпирать пена. - Мы живы... но летим неизвестно куда.
- Ты прав. Немного информации о нашей цели было бы полезно и
утешительно.
- Планета тех, кто построил этот корабль, не может сильно отличаться
от нашей, - Тревис повторил слова, высказанные ранее Эшем. - Мы без труда
дышим их воздухом, можем есть их пищу.
- Двенадцать тысяч лет... Знаешь, я могу это произнести, но в
реальности это для меня ничего не значит, - враждебность Росса либо
исчезла, либо отодвинулась на второй план. - Слова произносишь, но не
хватает воображения... понимаешь, о чем я?
Тревис, которому наступили на больную мозоль, немного посидел,
сдерживаясь, потом ответил:
- Немного. Я четыре года провел в университете. Мы теперь не все
время ходим в одеялах и перьях.
Росс взглянул на него, в холодных серых глазах мелькнуло удивление.
- Я не это имел в виду... - он улыбнулся, и впервые в его улыбке не
было ни превосходства, ни насмешки. - Хочешь правду, приятель? Я получал
образование - до проекта - очень трудным путем. Никаких университетов. Но
ты ведь изучал занятие шефа - археологию, верно?
- Да.
- Что же значат для тебя двенадцать тысяч лет? Ты имел дело со
временем в больших дозах.
- Для нашей истории это большой период - от пещер до современности.
- Да, задолго до египетских пирамид, до того, как человек научился
писать и читать. Так вот, двенадцать тысяч лет назад звезды принадлежали
этим парням в синем. Но готов биться об заклад, они их не удержали! На
нашей планете ни одна страна, даже Китай, не прожили так долго.
Цивилизации поднимаются, а потом... - он щелкнул пальцами. - Капут. Другие
занимают их место. Так что, может быть, когда прилетим в порт, о котором
говорит Ренфри, ничего там не найдем. Или нас ждет что-то совсем другое.
Либо то, либо другое. Только я бы предпочел, чтобы нас ничего не ждало.
Тревис вынужден был согласиться с логикой этого рассуждения.
Допустим, они прилетят в порт, который перестал существовать. И улететь
оттуда не смогут: они не умеют управлять кораблем. На весь остаток жизни
они превратятся в космических изгнанников.
- Мы еще не умерли, - сказал Тревис.
Росс рассмеялся.
- Несмотря на все наши усилия? Да, таков должен быть наш воинский
клич! Пока человек жив, он борется. Но неплохо бы все-таки знать, надолго
ли мы заперты в этом корабле, - в последних словах не звучал обычный
дерзкий тон; как будто и его тщательно поддерживаемый самоконтроль начинал
сдавать.
В конце концов их эксперименты оказались вполне успешными. Крекеры,
которые Тревис упрямо продолжал именовать "хлебом", пена и капуста-бобы
Росса без труда переваривались внутренностями человека. К этому перечню
они добавили липкую пасту с консистенцией джема и вкусом бекона и еще
что-то похожее на печенье. Несмотря на кислый вкус, от которого сводило
рот, есть можно было. Осмелев, Тревис взял контейнер с жидкостью и отпил.
Жидкость имела металлический привкус, но вреда не принесла.
Вдобавок к этим экспериментам младшие члены невольного экипажа
старались стать как можно более полезными Эшу и Ренфри в их исследованиях.
Техник находился в постоянном раздражении. Он проводил часы в рубке,
изучая механизмы, которые не смел разбирать для более подробного
исследования, как ему ни хотелось этого. Однажды утром - по крайней мере
на часах Ренфри было десять, эти часы были их единственным способом
наблюдения за временем - Тревис сидел за техником, когда произошло
долгожданное изменение. Такое, при котором не нужно было молиться. Нужно
было действовать.
Обычную тишину нарушил резкий звук - возможно, какое-то
предупреждение. Ренфри схватил маленький микрофон корабельной связи.
- Привяжитесь! - он отдавал распоряжения с растущим возбуждением. -
Тревога! Возможно, мы садимся. Привяжитесь!
Тревис схватил защитные ремни своего кресла. Внизу, должно быть,
легли на койки. Снова вибрация - он уверен, что не ошибается. Корабль
ожил.
Последующее описать было просто невозможно. Два этапа. Первый -
водоворот странных ощущений, похожих на то, что они испытали, когда
корабль перемещали во времени. Ослабев, Тревис откинулся на спину, глядя
на экран. Все это время он был пуст. Но тут его глаза что-то отметили, и
он воскликнул:
- Солнце!
В черном пространстве виднелся желтый огонек.
- Но не наше, - поправил его Ренфри. - Мы закончили прыжок. Теперь
полет в системе...
Желтовато-красный огонек уже уходил за край экрана. У Тревиса
создалось впечатление, что корабль медленно поворачивается. Теперь, когда
исчезло яркое солнце, он увидел слабую светлую точку. Она оставалась на
месте.
- Что-то говорит мне, парень, - неуверенно сказал Ренфри, - что
именно к ней мы и направляемся.
- Земля? - Тревис ощутил прилив надежды.
- Земля, может быть, но не наша.

9

- Сели, - голос Ренфри, тонкий, хриплый, нарушил тишину рубки
управления. Руки его протянулись к щиту и бессильно упали. Он не управлял
посадкой, но казался совершенно истощенным усилиями.
- Домашний порт? - губы Тревиса пересохли. Посадка оказалась не такой
изматывающей нервы и тело, как старт с Земли, но все равно пришлось
нелегко. Либо корабль был лучше приспособлен к организму чужаков, либо они
закалялись в тренировках и многочисленных полетах. Иначе такое не
выдержишь.
- Откуда мне знать? - вспыхнул Ренфри. Он вновь пришел в раздражение.
На экране, их окне во внешний мир, снова небо. Но не обычное земное
голубое небо, которое Тревис знал и которое так стремился снова увидеть.
Синева, близкая к зелени, как бирюза, добываемая в холмах. Что-то в этом
небе было холодное, враждебное.
На открытом пространстве виднелось сооружение с ярко выраженным
металлическим блеском. Но гладкий изгиб тускло-красной поверхности
заканчивался рваным краем на сине-зеленом фоне неба. Очевидно, что это
давно уже развалина.
Тревис отвязался и встал на ноги, тело его с трудом принимало
вернувшуюся тяжесть. И хоть он не любил корабль, стремился выбраться из
него, сейчас ему совсем не хотелось выходить под это бирюзовое небо и
исследовать руины, столь хорошо видимые на экране. И именно из-за этого
нежелания он решил пойти туда.
В конце концов все собрались у выхода. Ренфри возился с внутренней
дверью, потом они прошли к наружной. Техник оглянулся через плечо.
- Шлемы надели? - голос его гулко отдавался в шлеме в форме пузыря
Тревиса. Пузырь плотно соединялся с костюмом. Эти шлемы обнаружил Эш. Он
испытал их, готовясь к выходу в неизвестное. Внутри находились кислородные
баки. Принцип их действия остался непонятен Ренфри, но чужаки пользовались
ими, и теперь придется довериться им.
Открылся наружный люк. Ренфри выбросил лестницу и повернулся, чтобы
спускаться по ней спиной вперед. Каждый, выходя из люка, быстро
оглядывался.
Внизу на многие мили расстилалась жесткая белая поверхность. На ней
кое-где виднелись тускло-красные сооружения с металлическими стенами в
форме треугольников и квадратов. В центре каждого сооружения заключалось
пространство, обозначенное черными кольцами. Ни одно из красных сооружений
не казалось целым, а посадочное поле - если это посадочное поле - имело
такой вид, словно им давно уже не пользовались.
- Еще один корабль, - Эш взмахнул рукой, голос его донесся до Тревиса
через коммуникатор шлема.
И верно, за одним из сооружений, примерно в четверти мили, высился
второй шар. А за ним Тревис увидел третий. Но нигде ни признака жизни.
Ветер, легкий, ласковый, касался обнаженных рук.
Они спустились по лестнице и остановились у основания собственного
корабля, не зная, что делать дальше.
- Подождите! - Ренфри схватил Эша за руку. - Что-то движется - вон
там!
В корабле отыскалось и оружие; сейчас все держали странные пистолеты,
такие же, какой был у Росса при его первой встрече с Тревисом. Подул ветер
и принес обрывок давно погибшего растения, ударил его о бок корабля и унес
в каком-то ужасном танце.
Но действительно, что-то показалось из основания ближайшей к ним
красной башни. Тревис, увидев, как разворачиваются большие кольца, замер.
Змея? Огромная змея, головой уже дотягивается до их стоянки, а хвост все
еще в развалинах здания.
Он прицелился в разворачивающиеся кольца. Но Ренфри ударил его по
руке, отведя ствол бластера. И тут апач заметил то, что Ренфри увидел
раньше: змея не живая, в ней нет плоти, шкуры, тонких костей, она из
какого-то искусственного материала.
Новые кольца механически разворачивались, выползали из дверей, за
которыми скрывалось, казалось, бесконечное тело змеи. Она приближалась
рывками, останавливаясь, и снова двигаясь, словно длительное ожидание чуть
не вывело ее из строя. Вблизи стало видно, что она движется на
ногах-стебельках. Четыре верхних отростка тесно прижались к корпусу; на
том месте, где должна быть голова, качался стержень, напоминающий антенну.
Неровная походка со многими остановками создавала впечатление
неисправности, ржавости и изношенности, распада от времени. Сколько она
ждала? Четыре землянина отошли от корабля, уступая проход странному
посетителю из башни.
- Роботы! - неожиданно сказал Росс. - Это роботы! Но что они
собираются делать?
- Заправлять, я думаю, - ответил Эш, а не Ренфри.
- Верно! - техник устремился вперед. - Но есть ли у них горючее -
сейчас?
- Будем надеяться, что хоть немного осталось, - мрачно ответил Эш. -
Мне кажется, мы здесь не задержимся. Идемте на борт.
Угроза застрять здесь, если корабль заправится, поднимется и оставит
их на планете, вызвала у них состояние, близкое к панике. Они бросились к
лестнице и начали подниматься. Но когда все добрались до люка, Ренфри
остался около него, рассказывая о действиях роботов.
- Я думаю, сейчас присоединили эту трубу - под нами. Не вижу, что
делает этот ходячий робот, может, просто стоит на случай неприятностей.
Что-то движется по шлангу, он раздувается! К нам на корабль что-то подают.
- Заправочная станция, - Эш оглядел развалины зданий и посадочное
поле. - Какой размах! Тут могли обслуживать сотни, даже тысячи кораблей. И
так как их невозможно заправить все одновременно, значит, был флот, - в
голосе его звучало удивление, - флот, масштабы которого нам трудно себе
представить. Мы были правы: это галактическая цивилизация. Может, она
достигала соседних галактик.
Но глаза Тревиса были устремлены на разбитую вершину башни, из
которой вышли роботы.
- По внешнему виду похоже, что туг давно уже никто не бывал, -
заметил он.
- Машины будут действовать, пока не износятся, - ответил Ренфри. - И
мне кажется, что эти близки к остановке. Сев, мы привели в действие
механизмы. Роботы начали выполнять свою работу - может быть, в последний
раз. Когда они еще этим занимались? Бездействие могло тянуться долго,
большую часть этих двенадцати тысяч лет, о которых вы все время говорите.
Империи умирают медленно. Но я не стал бы проверять. Машины у этих чужаков
хорошие, и материалы получше наших.
- Я хотел бы взглянуть на внутренности одной из этих башен, -
задумчиво проговорил Эш. - Может, там есть записи, что-нибудь такое, что
можно расшифровать.
Ренфри покачал головой:
- А я не стал бы. Мы можем взлететь, прежде чем вы вернетесь на
корабль. А... Роботы возвращаются! Мы готовы к старту.
Они закрыли наружный люк, потом внутренний. Ренфри по привычке
отправился в рубку. Остальные трое легли на койки. Последовало короткое
ожидание, потом новый старт. На этот раз они не потеряли сознание и
выдержали, пока не оказались в космосе.
- А что теперь? - несколько часов спустя они набились в
кают-компанию, чтобы провести бесцельное совещание о будущем. Так как все
могли только гадать, никто не ответил на вопрос Ренфри.
- Я когда-то читал книгу, - вдруг с некоторым смущением, словно он
нарушил приличия, сказал Росс, - в ней рассказывалось, как какой-то
голландский капитан поклялся, что обязательно обогнет мыс Горн на одном из
старых парусных судов. Он призвал на помощь дьявола и так и не вернулся
домой - и многие столетия продолжает плавать.
- Летучий Голландец, - сказал Эш.
- Ну, мы-то не можем призвать дьявола, - заметил Ренфри.
- Неужели? - Тревис думал, что он рассуждает про себя, но увидел, что
все с удивлением смотрят на него.
- Ну, что за дьявол? - поторопил его Эш.
- Мы пытаемся извлечь знания из этого корабля - это не наши знания, -
Тревис говорил запинаясь, он пытался облечь в слова свои неопределенные
мысли.
- Стервятники, получающие свою заслуженную закуску, - подытожил Эш. -
Что ж, если продолжить твою мысль, что-то в этом есть. Запретный плод
знаний. Эту идею так давно поместили в сознание человечества, что она до
сих пор сохраняется, как ощущение вины.
- Поместили, - задумчиво повторил Росс. - Поместили...
- Поместили! - подхватил Тревис, и разум его совершил очередной
скачок; он еще не привык к таким внезапным прорывам интуиции. - Кто
поместил?..
Он оглянулся вокруг - на корабль, их транспорт к одновременно тюрьму.
- Эти?
- Они не хотели, чтобы мы о них узнали, - торопливы заговорил Росс. -
Вспомните, что они сделали на базе красных: проследили все их посты и все
уничтожили. А что, если у них были контакты с первобытными людьми нашей
планеты? Они внушали мысли... и преподнесли такой страшный урок, что о нем
помнили все последующие поколения.
- Есть и другие легенды, кроме Летучего Голландца, Росс, - Эш поерзал
на своем сидении. Стулья корабля не позволяли удобно сидеть человеку. -
Прометей и огонь - человек, который посмел украсть знания богов и
использовать их на благо человечества и вечно страдал за свою дерзость.
Хотя человечество воспользовалось ее плодами. Да, кое-что подтверждает эту
теорию, - его оживление росло. - Может быть... всего лишь, может быть...
мы узнаем правду!
- Порт заправки давно покинут, - напомнил Тревис. - Может, ничего от
их империи и не осталось.
- Ну, что ж, главный порт мы еще не нашли, - Ренфри встал. - Когда
доберемся до него - я не стану настаивать, но если мы доживем до конца
путешествия, может быть, сумеем и вернуться. Конечно, - он постучал
пальцами по косяку двери, - конечно, если сильно повезет.
- Каким образом? - спросил Эш.
- Должен существовать какой-то указатель курса, может, запись на
ленте. Когда произведем окончательную посадку, можно будет попытаться
запустить корабль в обратном направлении. Но между нами и Землей сотни
"если", и мы не должны очень надеяться.
- Еще вот что, - задумчиво добавил Эш к этой слабой надежде. - Я
изучал наши находки. Если сумеем прочесть их записи, на некоторых могут
оказаться указания по руководству кораблем.
- А где вы найдете Розеттский камень? [Розеттский камень -
базальтовая плита с параллельным текстом на греческом и древнеегипетском
языках, найденная близ города Розетта; дешифровка иероглифического текста
Розеттского камня положила начало чтению древнеегипетских иероглифов] -
возразил Тревис. Он не мог поверить, что возможен хоть один из этих двух
выходов. - У нас же никакого общего языкового наследия.
- Разве математика везде не та же самая, независимо от языка? Два
плюс два всегда четыре, не так ли? - удивился Росс.
- Покажите мне хоть один символ на этих листах, который хоть
отдаленно напоминал бы земные математические знаки, - Ренфри был настроен
пессимистично. - Во всяком случае, пока мы в космосе, я не стану
вмешиваться в работу механизмов.
Пока мы в космосе. Сколько еще будет продолжаться полет? Второй этап
путешествия в никуда показался им гораздо тяжелее первого. Они почему-то
были убеждены, что у них только одна цель, что первая же посадка окажется
и последней. Но короткая остановка для дозаправки свидетельствовала, что
полет предстоит долгий. Единственным способом отмечать время у них
оставались часы Ренфри. Эш записывал дни, отсчитывая часы. Прошла неделя
после посадки для заправки. Затем еще два дня.
Чувствуя необходимость хоть чем-то заняться, они пытались разгадать
загадки корабля. Эш сумел привести в действие рекордер, через который
пропускали провод с записью, и тем самым открыл даже не новый мир, а миры.
Монотонная речь, сопровождавшая картины, ничего не говорила землянам. Но
сами картины - и какие картины! Трехмерные, цветные, они позволяли
заглянуть в непостижимую жизнь сложной цивилизации, расцветшей вокруг
многих звезд.
Расы, культуры, и только третья их часть - гуманоиды. Неужели это
подлинные записи? Или просто вымысел для развлечения экипажа в долгие часы
полета? А может, отчеты о каких-то операциях? Они могли строить любые
догадки, глядя на экран маленькой машины.
- Если это был полицейский корабль, и мы видели записи подлинных
происшествий, - заметил Ренфри, - тогда у них были проблемы, - он был
поглощен зрелищем битвы в каких-то наполовину затонувших джунглях. Враг
был представлен белыми амфибиями, обладавшими способностью удлинять части
своих тел, заманивая противника в ловушку. - С другой стороны, - продолжал
он, - возможно, это всего лишь рассказы типа
Поднимем-Дух-Наших-Парней-В-Синем. Откуда нам знать?
- Одна запись, которую я обнаружил сегодня утром, нам лично более
интересна, - Эш порылся в плоском контейнере, в котором хранились
провода-записи. - Посмотрите-ка, - он вынул провод с записью битвы в
джунглях и вставил новую катушку.
И они увидели небо, серое, покрытое густыми облаками. Поверхность
усыпана снегом, таким, как на их родной планете. По этой поверхности
двигался небольшой отряд в знакомых синих костюмах. Костюмы отчетливо
выделялись на серо-белом фоне.
- Тебе что-нибудь это говорит? - спросил Эш у Росса.
Мэрдок склонился вперед, внимательно разглядывая картину.
Их четверо, лысых гуманоидов в синих костюмах. Другой одежды на них
нет, и Тревис вспомнил замечание Росса о качествах этого необычного
материала. Шлемов на головах нет. Двигаются чужаки осторожно.
Изображение мигнуло и быстро сменилось. Зрители ухе к таким сменам
привыкли. Теперь они видели туже самую местность, должно быть, глазами
одного из четверых. Картина резко опрокинулась: камеру направили вниз, в
долину. Перед ними открылся длинный спуск, и перспектива искажена.
Но не настолько, чтобы скрыть то, что хотел запечатлеть оператор.
Внизу, на плоской равнине, наполовину погруженный в сугробы, лежал один из
грузовых кораблей чужаков.
- Не может быть! - удивленно воскликнул Росс.
- Смотри дальше, - сказал Эш.
До корабля далеко. Вокруг него двигались какие-то черные точки. Они
перемещались по проложенной в снегу тропе. Ясно, что ею пользовались
часто. Изображение снова мелькнуло, появился лед, огромная неясная ледяная
стена, поднимавшаяся к серому небу. И прямо к этой стене вела протоптанная
тропа.
- Пост красных! Это он! А корабль, - Росс чуть не задыхался, -
корабль участвовал в рейде против красных!
Последний раз щелкнуло, и экран погас.
- А где остальное? - спросил Росс.
- Ты все видел. Если они и записали что-то еще, на этой катушке
продолжения нет, - Эш потрогал цветной ярлычок, прикрепленный к
контейнеру, из которого взял запись. - На этикетке ничего соответствующего
этому нет.
- Может, красные ответили им? Позже прикончили экипаж. Бактериальная
война... - Росс пощелкал выключателем рекордера. - Вероятно, мы этого
никогда не узнаем.
И тут над головами, нарушив обычную тишину корабля, раздалось
предупреждение из рубки, где находился Ренфри, сам себя назначивший на
вахту:
- Корабль готовится к очередному прыжку, приятели. Пристегнитесь! Мне
кажется, скоро большой прыжок!
Они заторопились к койкам. Тревис потянул защитные ремни. Что найдут
они на этот раз? Еще одну станцию с роботами - или порт, конечную цель
полета? Он подготовился выдерживать переход из гиперпространства в
нормальное пространство-время, надеясь, что привычка на этот раз сделает
испытание легче.
Снова они прошли через переход, отрицающий законы природы и тяжело
достающийся и телу, и разуму.
- Впереди солнце, - Тревис, открыв глаза, услышал в коммуникаторе
голос Ренфри. - Одна... две... четыре планеты. Мы как будто направляемся
ко второй.
Новое ожидание. Новый спуск в атмосфере, возвращение тяжести,
вибрация стен и пола. И посадка, на этот раз с легким подпрыгиванием, как
будто она не так хорошо контролировалась, как на заправочной станции.
- Это что-то другое... - послышался голос Ренфри. Вид, открывшийся
перед ним на экране, словно лишил его дара речи.
Они поднялись в рубку и столпились у окна в новый мир. Должно быть,
стояла ночь, но ночь, полная красноватого света, словно далекий пожар
бросает в небо отблески своей ярости. И свет этот дрожит, как языки
костра.
- Их родная планета? - спросил Росс.
Ренфри, глядя на игру света, ответил, как всегда, весьма осторожно:
- Не знаю. Просто не знаю.
- Попробуем взглянуть из люка, - Эш снова принял на себя руководство.
- Может быть, вулкан, - предположил Тревис, вспомнив свой опыт в
доисторическом мире.
- Нет, не думаю. Я только одно могу вспомнить...
- Знаю, - Росс уже начал спуск по лестнице. - Северное сияние!

дальше