4

- О тебе говорят как о пророке, мальчик.
Воин в красном плаще откинулся, обнажив нагрудный панцирь старой
римской работы; на нем бог в лавровом венке сжимал в руке пучок молний.
Воин приземистый, с замкнутым лицом, как будто считал проявление эмоций
недопустимой слабостью. И не только в его одежде чувствовался римлянин: о
римском происхождении напоминала обветренная, смуглая кожа, коротко
остриженные волосы, гладко выбритое лицо.
Мирддин ощутил целеустремленность этого человека, как ощущают особое
оружие. Это настоящий вождь. Все, что говорили об Амброзиусе Аврелианусе,
оказалось правдой: он был последним из римлян со всеми их достоинствами, а
может, и недостатками. Предводитель, за которым идут. Но не его искал
Мирддин, не ему суждено сплотить Британию в единую нацию. Он слишком
римлянин, чтобы быть для многочисленных племен чем-то большим, чем
удачливый военный вождь.
- Господин. - Мальчик тщательно подбирал слова. Он не мог сказать всю
правду, потому что Амброзиус ему не поверит. - Господин, я горец и хорошо
знаю эту землю. Я лишь сказал людям короля, что на этом холме нельзя
строить башню, потому что под землей скрывается источник.
- А драконы, красный и белый? Наши пленники клянутся, что видели их
схватку, - быстро возразил Амброзиус. - Откуда они явились, тоже из твоего
ручья?
- Господин, люди видят то, чего ожидают. Вода оказалась там, где я
сказал, поэтому они готовы были увидеть и остальное. Драконы были лишь в
их воображении. Белый дракон саксов поддерживал Вортигена, а красный
дракон нашей земли терпел поражение.
Он спокойно встретил пронзительный взгляд вождя.
- У меня нет опыта в колдовстве, - сказал Амброзиус с выражением,
которое невозможно было не понять. - Колдовство оскорбляет богов и
обманывает глупцов. Помни это, юный пророк! Хотя человек имеет право
хвататься за любое оружие, чтобы спасти свою жизнь, потом ему лучше больше
к этому оружие не обращаться. Мы сражаемся открыто, вот этим. - Он
коснулся меча, лежавшего перед ним на столе. - Магия ночи, зло колдовства
- это не для нас. Пусть трижды проклятая девка-саксонка, покорившая
короля, пробует эти штуки.
Мирддин слышал рассказы, что именно королева дала яд, которым
отравили старшего сына Вортигена, тем самым начав восстание против короля.
- Господин, - ответил он, - я не колдун. И прошу только позволения
вернуться домой.
Ему показалось, что во взгляде Амброзиуса мелькнуло любопытство.
- В тебе кровь Найрена, благородного воина и верного человека. И
возраст твой позволяет владеть оружием. Если хочешь, я возьму тебя в свое
войско. Только больше никаких предсказаний, никакого обмана.
- Господин, ты оказываешь мне великую честь, - Мирддин поклонился. -
Но я не человек меча. Моя служба тебе будет иной.
- Какой еще иной? Разве ты бард и имеешь власть над словами? Мальчик,
тебе нужно долгие годы учиться, чтобы стать бардом. А я не король, чтобы
посылать к врагам оратора, а не войско. Я не назову тебя трусом: по всем
данным ты был в смертельной опасности и вышел невредимым благодаря лишь
разуму. Но наше время - это время оружия против оружия, и саксы совсем не
слушают слова, как хотели бы многие наши.
- Господин, ты говоришь о колдовстве, но во мне живет дар
предсказания. Ты и его считаешь злым?
Амброзиус долго молчал, потом ответил более спокойным, рассудительным
голосом:
- Нет, я не отрицаю, что в предсказаниях бывает и истина. Но все
равно они вредны: если человек знает, что его ждет победа, он будет
сражаться менее отчаянно; если он знает о поражении, то тем более
храбрость покинет его, и он готов будет отказаться от битвы. Поэтому я не
желаю знать, что ждет впереди, не желаю советоваться с авгурами, как
делали в легионах в прежние дни. Я думаю, ты прав, Мирддин из дома
Найрена. Если такую службу ты предлагаешь мне, я должен отказаться от нее.
И тогда тебе лучше уехать.
Ты сделал предсказание перед силами Вортигена и этим послужил нам, за
это спасибо. Мы будем сражаться за победу красного дракона, но без
колдовства. Тебе дадут лошадь, припасы, и уезжай от нас поскорей.

Так Мирддин, увезенный из гор испуганным, ошеломленным пленником
вернулся туда по-прежнему мальчиком по внешности, но разумом и духом он
стал другим. Тот, кто взывает к таким Силам, как он, в одно мгновение
перескакивает от детства к взрослости и никогда не возвращается к
прежнему. У Мирддина было достаточно продовольствия, и он не стал заезжать
в дом клана, а направился прямо к пещере.
Отпустив лошадь пастись на небольшой полянке перед склоном, в котором
находилась пещера, он пробрался через расщелину и оказался перед зеркалом.
Идя по пещере, он понял, что что-то в ней изменилось, хотя на первый
взгляд все оставалось прежним: огоньки все так же мелькали на машинах; как
всегда, на него смотрело его собственное отражение.
Сила воли, поддерживавшая его в пути от города, откуда был изгнан
Вортиген и где теперь стоял лагерем Амброзиус, покинула мальчика. Он упал
на скамью перед зеркалом, охваченный усталостью, опустошенный, не в силах
думать.
Но беспокойство не оставляло его. Даже в этом тайном месте что-то
было не так. Мирддин порылся в седельном мешке, отыскал кусок сухого хлеба
и маленькую кожаную бутылку кислого вина. Запивая хлеб вином, он ел только
потому, что знал: тело его нуждается в пище.
Жуя, Мирддин смотрел в зеркало и видел собственное отражение:
маленькое, смуглое, со спутанными волосами с лицом, которое - он теперь
ясно видел это - отличалось от лиц окружающих. Идет ли это отличие от его
небесного отца? Среди множества изображений, которые показывало ему
зеркало, он никогда не видел других людей.
Мальчик устало жевал, время от времени оглядываясь. Хотя пещера
отражалась в зеркале, его не оставляло ощущение, что он не один. Как будто
слабый запах в воздухе. Он обнаружил, что принюхивается, как охотничья
собака.
Удовлетворив голод, Мирддин начал осматривать все закоулки пещеры.
Никого.
Но, может, чужак был здесь раньше? Как он мог тогда почувствовать его
присутствие? Мирддин снова сел на скамью перед зеркалом, обхватив голову
руками. Некоторое время он сидел, погрузившись в мысли о будущем.
Послышался резкий звенящий звук, как будто ударили куском бронзы о
другой металл. Мирддин поднял голову. Зеркало проснулось, его изображение
исчезло с поверхности. Вместо него знакомый клубящийся туман. Он сгущался,
темнел...
Он смотрел на девушку. Держалась она напряженно и как будто к чему-то
прислушивалась. За ней виднелась хорошо знакомая местность - склон, в
котором расщелина, ведущая в пещеру.
Но эта девушка не из дома клана! Тело у нее стройное, еще без женской
округлости. Кожа бледная, цвета поблекшей слоновой кости, а волосы черные.
Но в этом черном облаке волос сверкают какие-то странные красноватые
искры.
Лицо у девушки треугольное, скулы широкие, подбородок заостренный.
Мирддин вдруг понял, что у него такие же черты лица.
На ней простое платье4 в зеленом прямоугольнике прорезали дыру для
головы, у талии платье перехвачено серебряной цепочкой. Невысокие сапожки
с тем же украшением на ногах. Никаких браслетов или ожерелий.
Девушка рукой с длинными пальцами убрала с лица волосы и посмотрела с
зеркала прямо на Мирддина. Ему показалось, что она его видит. Но в глазах
ее ничего не отразилось.
В простом платье, юная, она казалась неуместной в этой пустынной
местности, и все же в ней чувствовалась власть, как у дочери вождя.
Мирддин ближе придвинулся на скамье, чтобы лучше разглядеть ее: девушка
странно привлекала его, больше, чем любая другая. Кто она? Как попала в
горы? Гостит в доме клана? Но в эти дни, когда по дорогам бродят
разбойничьи отряды девушки не покидают безопасные убежища.
И тут послышался знакомый голос, источник которого Мирддин так и не
установил:
- Это Нимье. Она проклятие Мерлина. Она из племени Других.
- Что за другие? - спросил Мирддин. Голос зеркала по-прежнему называл
его этим странным именем. Он уже привык к этому, но для себя всегда
оставался Мирддином.
- Те, кто не хочет нового подъема человечества, - ответил голос. И
после недолгого молчания продолжал:
- Слушай внимательно, Мерлин, потому что зло близко и ты должен быть
вооружен против него. В древние дни, когда наш народ прилетел в этот мир,
здесь возникла могучая нация. Наши знания мы щедро отдавали людям Земли,
тем, кто хотел знать. И человечество процветало. Дочери людей выходили
замуж за рожденных небом. Дети, родившиеся от таких браков, были могучими
героями и людьми Власти. Мы не понимали тогда, что в твоей расе есть и
порок.
Но были и другие, которые тоже, подобно нам, летали в кораблях меж
звездами. И они не хотели, чтобы люди поднялись к величию и знаниям.
Поэтому тайно явились они в ваш мир и обнаружили этот порок: ваша раса
склонна к ярости и насилию. И они использовали этот порок в своих целях.
Последовали такие войны, о которых вы и понятия не имеете. Сражались
молниями, взятыми с неба, переворачивали горы, превращали землю в море и
море в землю.
Многие из нас погибли в этих битвах, и те, кого мы учили, тоже
погибли. Тогда Темные вернулись на небо, решив, что человек никогда не
поднимется вновь, а останется зверем, необученным и не поддающимся
обучению. Немногие из наших детей выжили и попытались сберечь знания. Но
они зависели от машин, а машины, подобные тем, что ты видишь в пещере,
были уничтожены в войне. Металл невозможно стало обрабатывать и человек
вернулся к орудиям из камня и кости. Те, что начинали жизнь в огромных
городах, кончили ее в первобытных пещерах вооруженные лишь руками и теми
знаниями, что сохранились в их памяти.
Мы не могли вернуться, потому что Темные контролировали межзвездные
дороги. Если бы нас обнаружили, мы были бы схвачены и уничтожены. Так
проходили века. Однако для всего настает время упадка, и наши враги
ослабли, хотя мы тоже очень многое утратили. Но мы не забыли тех, кого
оставили беспомощными в этом мире, и, собрав все, что у нас осталось, мы
построили корабли, способные пересечь пустоту. Корабли были маленькие и не
вмещали нас, но могли нести начальные элементы жизни. Если бы они достигли
цели, то, что они несли, начало бы возрождение нашей расы. Мы отправляли
свои корабли с семенами жизни с надеждой, потому что уже давно в небе не
видели кораблей Темных.
Наконец один из наших кораблей прилетел на Землю. Маяк, вызвавший
его, очень стар, мощность его ограничена, и лишь по счастливой случайности
смог он посадить корабли жизни.
Так родился ты, Мерлин. На тебе лежит важная задача, потому что нам,
чтобы вырасти снова, нужен мир. Ты должен установить этот мир. Ты будешь
нашими руками. Маяк, привлекший корабль, мертв. Но есть более мощный маяк.
Если его привести в действие, он приведет на Землю весь флот. Это тоже
твоя задача.
Но тебя ожидает опасность. Точно так же, как мы, сигнальные маяки
оставили на Земле и Темные. И один из них ожил. Оттуда происходит Нимье.
Она должна помешать тебе выполнить твою задачу. Будь осторожен, потому что
в ней воплощено все коварство Темных. И она владеет силами, которые
сравнятся с твоими. Ее привлекла сюда энергия этого места, но она не нашла
то, что искала: наши защитные поля еще прочны. Но она будет искать тебя.
Все, что ты делаешь, она постарается изменить, чтобы человек снова не стал
великим.
У тебя две задачи. Первая - оживить Великий Маяк. Это трудная задача
потому что часть маяка давным-давно увезена за море, на Западный остров.
Те, у кого сохранились остатки древних знаний, хотели там использовать
силу маяка, но не смогли.
Вторая задача - выдвинуть вождя, который прекратит все распри и
установит мир. Тогда мы сможем вернуться и снова работать с людьми.
Вот что ты должен сделать, а Нимье постарается тебе помешать. Будь
осторожен, Мерлин, потому что ты наша единственная надежда, и все меньше
времени для ее осуществления. Если ты не справишься, Темные окончательно
завладеют твоим миром, и человек будет жить звериной жизнью без солнца
знаний!
Изображение Нимье исчезло. Его сменила другая картина: огромные
стоячие камни, поверх которых лежали горизонтально другие камни. Мирддин
узнал это место: когда-то давно о нем рассказывал Лугейд.
Это сооружение создано сказочным народом, населявшим остров до того,
как из-за моря появился народ Мирддина. Оно оставалось священным не только
для своих забытых строителей, но и для тех, кто пришел им на смену.
Обладавшие знаниями постигали здесь тайны движения звезд. И сейчас тут
жили люди, стремившиеся к знаниям. Мирддин считал, что именно сюда ушел
после смерти Найрена Лугейд.
- Это Великий Маяк! - произнес голос. Картина задрожала и исчезла.
Мирддин понял, что теперь он один. Задача разъяснена, предупреждение
сделано.
Мальчику было над чем подумать. Как одному вернуть такой огромный
камень с Западного острова? Он знал, что это невозможно. Привлечь других к
этой задаче также казалось невозможным. Кто сейчас, во время войны, в
расколотой на части стране, прислушается к нему? Да он и не сможет
рассказать все. Мирддин понимал, что только такие, как Лугейд, поверят в
его рассказ.
Лугейд...
Мирддин не знал, имеет ли Лугейд какое-то влияние на королей и
предводителей армий... Ему казалось, что должен иметь. Во всяком случае,
решил Мирддин, прежде всего он должен отправиться к Месту Солнца и
отыскать там Лугейда. К тому же не мешает осмотреть это место в
реальности, а не в зеркале.
Выработав план, мальчик лег между двумя машинами, завернулся в плащ и
уснул. Сны его были тревожными. Ему казалось, что он заперт в большом
ящике, стены ящика прозрачны, как горный ручей, и через них он видит все
вокруг.
Перед ящиком стояла Нимье и смеялась. Руки ее двигались - это знак,
отгоняющий колдовство. Он много раз видел этот жест в детстве. Он знал,
что он ее пленник, и в нем жила потребность высвободиться, выполнить
какую-то важную задачу.
Он бился о прозрачные стены ящика, тело его покрылось синяками и
кровоподтеками, но выбраться он не мог. И все время его преследовало
ощущение какой-то страшной неудачи.
Картина изменилась: перед ним был Лугейд. Друид спал на постели из
сухих листьев, покрытых оленьей шкурой. Мирддин склонился над ним и
коснулся ладонью лба спящего. И услышал собственный голос:
- Я приду.
При этих словах друид открыл глаза. Он узнал Мирддина. И заговорил.
Губы его задвигались, но Мирддин, как ни напрягал слух, не слышал слов.
Между ними потянулся туман. Увидев его, Лугейд отшатнулся, взмахнул
руками, как бы отгоняя зло. Туман сгустился в фигуру. Мирддин снова увидел
смеющуюся Нимье. И проснулся.
Он почти ожидал увидеть склонившуюся над ним девушку, как он сам
склонялся над Лугейдом. Но он был один. Молчание нарушал лишь гул машин.
Мирддин знал, что нужно делать. Он должен идти к Месту Солнца, убедившись,
что никто его не преследует.
Вначале раздобыть припасы и меч. Он не воин, но обращаться с оружием
умеет, а ему предстоит углубиться в спорную территорию, где одинокому
страннику перережут горло из-за пони или плаща...
Ведя лошадь, Мирддин спустился по склону холма... и увидел страшную
картину. Здесь гостили огонь и меч. Угли остыли, значит прошло несколько
дней. Борясь с тошнотой, бродил он среди развалин обходя обожженные тела
защитников крепости. Их было слишком мало... Женских тел одно или два
Мирддин догадался, что женщин и детей увели в рабство.
Но он нашел Юлию. Она все еще сжимала обломок копья. Видимо, умерла
быстро. От удара мечом. Мирддин стащил тела в чудом уцелевший сарай. Здесь
лежали мешки с зерном. Он сделал из них похоронный настил, уложив на него
тела своих родичей. Юлию он положил последней.
Достав огниво, он поджег мешки: у него не было сил хоронить мертвых,
а оставить их непогребенными он не хотел. Когда взметнулось пламя, он
отыскал немного заплесневелого хлеба, кусок погрызенного мышами сыра и
бутылку, которую наполнил водой из ручья. Он не оглядывался на поднявшееся
к небу пламя. Все, что знал Мирддин в прошлом, ушло. Детство кончилось.
Осталась лишь воля выполнить полученные в пещере приказы.
Мирддин выехал утром, на горизонте собирались грозовые облака. Он
глубоко дышал, стараясь изгнать из горла запах дома клана, забыть то, что
он видел там.
Пошел дождь, но Мирддин не остановился; он приветствовал дождь,
обмывающий его тело. Это природа, а не отвратительные деяния людей.
Мирддин размышлял над рассказом зеркала. Неужели правда человек жил в мире
и обладал огромными знаниями? Если это так - а у него не было причин не
верить, - он сделает все, чтобы вернуть золотой век.
В нем росла ненависть, не к тем, кто разрушил дом его клана: такова
природа всех набегов. Нет, он ненавидел тех, других, которые летают меж
звездами, владеют силами, которых он даже вообразить себе не может, и все
же хотят, чтобы человек оставался грубым животным.
Что движет Темными? Ревность к тем, другим, что помогали Земле? Или
страх? Может, они предвидят в человечестве врага, как кошка и собака -
враги с самого рождения? Если так, то какое качество в человеке вызывает
такой сильный страх? Мирддин жаждал спросить об этом зеркало. Он спросит,
когда вернется.
Когда вернется?..
Он должен отвергнуть такие мысли, сосредоточиться на будущем
попытаться избавиться от возможных преследователей. Он неопытен в таких
делах, поэтому придется удвоить усилия. Поэтому он держался в стороне от
любых жилищ, останавливался в развалинах, давно покинутых людьми. Дважды
он ночевал в руинах. Запасы пищи он растягивал, как мог. В конце концов он
горец, и ему удавалось поймать кролика или сбить камнем утку.
Мясо он ел сырым, так как не осмеливался разжечь костер. И ни разу
ему не удавалось избавиться от страха перед преследованием. Дважды он
забивался в кусты, обернув голову лошади плащом, чтобы заглушить ржание,
пока отряды всадников проезжали мимо. Он решил, что это рекруты
Амброзиуса, но не был уверен в этом, и осторожность говорила ему, что
лучше не показываться.
С острым чувством голода и беспокойства Мирддин наконец выехал на
равнину и увидел впереди гигантские стоящие камни. Он достиг Места Солнца.

5

Мирддин закутался в плащ. Дождь стучал по крыше грубой хижины, но
внутри горел огонь, а в руках мирддин держал деревянную чашку с горячим
супом из кролика, сваренного на травах. Дверью в хижину служила шкура,
которую время от времени раскачивал ветер. Мирддин слишком устал, чтобы
есть, хотя запах пищи вызывал слюну во рту.
Лугейд не нарушал молчания. Он сидел, скрестив ноги, и чинил свое
платье, ставшее старым, а не белым Друид, занимавший некогда почетное
место в доме клана, теперь был похож на обычного нищего на дороге. Но в
голосе его не было нищенских ноток. Он смотрел на Мирддина строгим
проницательным взглядом.
- Поешь и спи, - сказал друид. - Тут тебе ничего не угрожает.
- Откуда ты знаешь, что мне грозит опасность? - Мирддин сделал глоток
супа.
- А откуда я знал, что ты идешь? - ответил вопросом Лугейд. - Боги
дали мне способности и ум, чтобы пользоваться ими. Разве ты сам не
предвидел нашу встречу?
Мирддин, вспомнив свой сон, кивнул.
- Я видел сон...
Лугейд пожал плечами.
- Кто может сказать, что такое сон? Возможно, это сообщение,
посланное и полученное. Я думаю, - медленно добавил он, - что ты многое
узнал, сын чужого.
- Я узнал... - Мирддин снова отхлебнул супа. Он хотел рассказать все,
что произошло с ним в пещере, но что-то удерживало его. Может быть, он ни
с кем на земле не сможет поделиться узнанным. - Я узнал, что привело меня
в этот место. Меня здесь ждет задача. - Он надеялся, что сказал не слишком
много.
- Это я тоже знаю. Но не сейчас ты начнешь решать ее. Поспи после
еды: сон необходим каждому человеку.
Мирддин спал без сновидений на груде листьев, покрытой шкурами.
Проснувшись, он увидел, что дождь кончился, в лицо ему светило солнце.
Шкура, служившая дверью, была откинута, чтобы впустить свет.
Через двери он видел несколько стоящих камней. Они показались ему
более странными, чем самые древние здания людей. Между двумя камнями
виднелась фигура в белом. Когда она приблизилась, Мирддин увидел, что это
Лугейд. Борода его была теперь белей одежды и достигала пояса, грива волос
касалась плеч.
Но друид двигался не как старик; скорее он шел уверенно, как человек
средних лет. В руках он нес мешок, из которого торчали какие-то растения.
Мирддин догадался, что друид собирал лечебные травы, как делал он сам,
когда жил в доме клана.
Мальчик отбросил плащ, которым укрывался во сне. Утренний холод
сменился приятным теплом. Мирддин с удовольствием потянулся и встал.
Наклонив голову, он вышел из хижины. Выход низкий, даже для его небольшого
роста.
- Хозяин, - приветствовал он друида.
Лугейд опустил мешок.
- Ты называешь меня хозяином, но ты и сам хозяин здесь. Ты чего-то
хочешь. - Старик улыбнулся. - Ты хочешь о чем-то спросить меня, но не
знаешь, в каких словах это сделать. Не ищи красивых фраз. Между нами не
должно быть церемоний. Я дал тебе имя при рождении.
- Да, согласился мальчик. - Ты дал мне имя - Мирддин. Я слышал, что
некогда так называли бога здешних гор. Мне дали и другое имя - Мерлин.
- Мерлин, - Лугейд произнес это медленно, как бы проверяя каждый
звук. - В клане нет такого имени. Но если его дали тебе, то не без
причины. Итак, Мерлин - Мирддин, что ты хочешь спросить у меня?
- Как добиться, чтобы Амброзиус Римский выслушал меня?
На лице друида не было удивления. Он спокойно спросил:
- Зачем тебе внимание Амброзиуса? И почему бы тебе просто не пойти к
нему?
Мирддин вначале ответил на второй вопрос, быстро рассказав о
Вортигене, своем пророчестве и встрече с Амброзиусом.
- И ты считаешь, что он не будет тебя слушать, поскольку ты колдун?
Так?
- Если старые знания - колдовство, то да. А нужно мне его внимание
вот для чего: я должен вернуть в Место Солнца камень, увезенный на
Западный остров. Его нужно положить в соответствующее место.
Лугейд медленно кивнул еще раньше, чем Мирддин кончил говорить.
- Я слышал об этом. Но Амброзиус имеет дело с предметами этого мира,
которые можно увидеть, услышать, потрогать. Легенды не интересуют его.
Впрочем...
- Ты знаешь, как добиться его внимания?
- Может быть. Римские императоры в древности воздвигали памятники в
ознаменование своих побед. И этот камень принадлежит Британии, он у нас
украден. Если Амброзиус выиграет большое сражение, в радости он может
стать сговорчивей.
- На это нужно время. Удача. Случай... - возразил мальчик.
- Юность всегда нетерпелива. Я долго жил. Достаточно долго, чтобы
понять: время должно быть твоим слугой, а не хозяином. Другого пути нет.
Камень можно привезти сюда лишь с помощью людей, воинов и на корабле. Ты
думаешь, жители Западного острова так просто отдадут то что считают своим
законным трофеем?
Мирддин в нетерпении ходил взад и вперед. Он не очень верил в план
друида. Слишком много случайностей. Но несмотря на все знания, сообщенные
ему зеркалом, он не видел другого выхода, кроме помощи Лугейда. Он знал,
что встреча с Амброзиусом ему самому ничего хорошего не принесет.
Он остановился и коснулся рукой высокого синеватого камня из внешнего
круга. Прикосновение каким-то образом передало ему представление о такой
древности, что он почувствовал благоговейный страх. По синеватой
поверхности были рассыпаны маленькие желтые кристаллы размером с боб.
Огромный камень вызвал у Мирддина отчаяние. Он не знал размеров камня,
который ищет, но если он похож на этот, то и сотня людей не пошевелит его.
Нет. Мирддин снова ощутил уверенность. Люди не шевельнут камень. Но
существа, построившие это место, имеют свои тайны, и кое-чему зеркало его
научило. Сомнение заставило его испытать свои силы.
Он осмотрелся. Следующий камень упал и лежал в густой траве. Мирддин
потянулся к ножу. Посох не послужит ему, даже если он сделан из священного
дуба. Его оружием должен быть металл, и притом не всякий.
Мирддин извлек нож и подошел к упавшему камню. Он начал медленно, в
определенном ритме постукивать острием. Одновременно он произносил
гортанные звуки, которые зеркало заставляло его произносить снова и снова
пока он не добился правильного акцента.
Быстрее и громче становилось постукивание Горло Мирддина слегка
болело от непривычного напряжения голосовых связок. И вдруг он услыхал
другой голос: к его пению присоединился Лугейд.
Стук-стук... рука движется быстро... еще, и еще, и еще... Лицо
Мирддина покрылось потом, рука устала, но он не поддавался телесной
слабости. Стук - голос - стук...
Он был так поглощен своим занятием, что первое движение камня застало
его почти врасплох. Камень шевелился в борозде, которая образовалась при
его падении поколения назад, шевелился, как зверь, просыпающийся после
долгой спячки.
Стук - голос...
Камень поднимался. Но Мирддин не мог удержать его, рука его
опустилась, и мегалит упал обратно в борозду. Мирддин опустился на колени
рядом с ним, тяжело дыша, совершенно ослабев.
- Хорошо сделано, сын неба!
Хотя в ушах у него звенело, он расслышал слова Лугейда. Друид
прислонился к камню с противоположной стороны, удивленно глядя на
Мирддина.
- Но тебе нужно лучшее орудие, чем этот нож, - продолжал друид. Он
повернулся, по-прежнему опираясь рукой о камень. - И если у тебя хватит
духа, ты его можешь получить.
- Где?
- Из рук умерших. - Друид указал на низкие курганы за каменным
кольцом. - Это их работа. А когда они умирали, с ними хоронили их оружие,
чтобы оно не попало в руки более слабых.
- Взять у мертвых! - Часть Мирддина, принадлежавшая этому миру,
отшатнулась от такой возможности. Мертвые ревниво хранят свои сокровища.
Обычный член клана никогда бы не решился взять что-нибудь у мертвых.
- Если бы они были живы, сами бы отдали оружие в твои руки, - ответил
Лугейд. - Здесь лежат те, в ком тоже была небесная кровь. Их никто не
охраняет, и все же их оружие не может попасть в недостойные руки.
- Но... - Мирддин, держась за камень, с трудом встал. - Человек может
потратить всю жизнь на поиски и ничего не найти в этих могилах.
- Подобное стремится к подобному, - спокойно ответил Лугейд. -
Смотри. - Он достал из-за пазухи маленький кожаный мешочек, потемневший от
пота, как будто он носил его очень долго. Развязал его, и в руке у него
оказался кусок металла, блестевший, как драгоценность. - Возьми его,
почувствуй, - приказал он. Мирддин протянул руку, и друид опустил в нее
металл.
Мирддин поднес кусок к глазам, потрогал его пальцем. Не бронза, это
точно, и не чистое золото. С таким цветом это не олово, не железо, не
серебро... возможно, подобно бронзе; это сплав, но каких именно металлов,
он не мог догадаться. Кусок цвета светлого серебра, но, хоть он и
маленький, на нем играла радуга цветов, меняясь с каждым движением.
- Это металл небесного народа, - сказал Лугейд. - Он сохранился со
времен катастрофы. Если в могилах есть что-нибудь принадлежавшее
строителям Места Солнца, он даст нам знать. Его можно использовать как
прут, при помощи которого ищут воду. - Лугейд оторвал край своей одежды и
тщательно проверил прочность полоски.
Затем закрепил кусок металла в полоске ткани и привязал ее к пальцам,
так что металл свободно свисал.
- Начнем поиски, - сказал он.
Вместе начали они осматривать курганы. Некоторые напоминали по форме
диски, другие - кольца с разорванными краями. С вытянутой рукой Лугейд
поднимался на каждый курган, следя за свисающим концом металла.
К ночи Мирддин потерял уверенность. Он готов был отказаться от всякой
надежды, что приспособление Лугейда поможет им отыскать небесное оружие.
Но друид казался спокойно уверенным. Он не беспокоился, когда они
вернулись в хижину.
- Если не сегодня, - сказал он, бросая листья в кипящий котел, - то
завтра.
- И послезавтра, и еще послезавтра... - кисло продолжил мальчик.
- Если будет необходимо, - кивнул Лугейд7 - Мирддин-Мерлин, прежде
всего тебе следует научиться терпению. Тебе его явно не хватает. Но это
обычный недостаток молодости.
- Ты уже говорил, - заметил Мирддин, подкладывая дрова в костер, - я
должен ждать внимания Амброзиуса, ждать, пока мы отыщем оружие, ждать...
Может быть, слишком долго!
- Я не спрашивал, зачем тебе это нужно, - Лугейд яростно мешал
варево. - Но теперь спрошу: нужно ли торопиться?
- Я должен выполнить два задания, - ответил мальчик, - хотя не знаю,
почему они возложены на меня. Я не просил о рождении от Повелителя Неба. -
Он сидел на корточках, глядя в огонь. - Мое рождение принесло мне только
неприятности.
- От этого не свободно никакое рождение, - заметил Лугейд. - Если ты
откажешься от дела своей жизни, что же ты будешь делать? Возьмешь меч
воина? И умрешь, может быть, оборвав до этого несколько жизней.
Мирддин вспомнил, каким он видел в последний раз дом клана. Таковы
плоды войны. Такова жизнь, на которую обречены люди, если не произойдет
никаких изменений. У него нет выбора. Он должен нести ношу, возложенную на
него голосом из зеркала.
- Я буду делать то, что должен, - тяжело сказал он. - И если ожидание
- часть моего дела, я вынесу его. Но меня предупредили. - Он подумал,
сможет ли сказать Лугейду Ведь знания, сообщенные ему зеркалом, прочно
заперты. - Существует некто... - он обнаружил, что может продолжать, - чья
задача - помешать мне.
- Один из Темных, - согласился Лугейд.
Мирддин удивился. Многое ли знает друид?
Он увидел улыбку Лугейда. Здесь хранится кое-что из знаний древних. -
Старик коснулся своего лба - Принадлежащие к нам должны учиться двадцать
лет. Эти знания никогда не записывались но передавались устно от поколения
к поколению. Да, Темные некогда принесли гибель за землю. Значит, у них
тоже есть верные слуги? Знаешь ли ты, кто твой враг?
- Девушка, - не закрывая глаз, Мирддин вдруг увидел Нимье на горном
склоне, с прекрасными волосами, которыми шаловливо играл ветер, с
напряженным, ищущим взглядом. Такой он увидел ее в зеркале. - Я знаю лишь,
что ее зовут Нимье но не знаю ни клана, ни племени. - Он покачал головой.
- Нимье... Это имя Силы. В старину так звали водяную богиню Я
запомню.
Они ели молча, заняты своими мыслями, и так же молча легли спать.
Мирддин чувствовал, что рядом друг, и ему было хорошо. Редко испытывал он
подобное чувство. Лишь в пещере у зеркала.
На рассвете они снова начали поиски. На этот раз Мирддин действовал с
больше готовностью. Если ему необходимо терпение, то чем скорей он им
овладеет, тем лучше.
Солнце уже стояло высоко, когда они поднялись на кольцевой курган
чуть выше соседних. И тут же кусок металла начал раскачиваться, блестя на
солнце. Лугейд рассмеялся.
- Разве я не сказал, что подобное стремится к подобному? Вот
доказательство, мальчик! - Он топнул ногой по дерну, укрывавшему курган. -
Под ним лежит то, что мы ищем.
Он сунул кусок металла в карман, торопливо направился к хижине и
вернулся с бронзовым топором.
- Настоящей лопаты у нас нет, - сказал он, - но этот топор и твой нож
послужат нам.
С силой, удивительной в его возрасте, Лугейд врубился в дерн. Работа
была тяжелая, и они по очереди рубили топором, убирая землю с помощью ножа
и корзины. К закату они добрались до массивного камня, служившего крышей
склепа. Лугейд расчищал его в поисках входного отверстия.
Солнце зашло, сгущались сумерки. Лугейд стоял в выкопанной ими
траншее.
- Свет! Факел! Нельзя оставлять на ночь!
Мирддин выпрямился, отбросил очередную корзину земли. В глубине души
он знал, что друид прав: открытую могилу нельзя оставлять на ночь. Но
человеческая часть в нем в ужасе содрогалась при мысли о том, что придется
в темноте вторгаться в могилу.
Но он отложил в сторону неуклюжее орудие и заторопился мимо мегалитов
к хижине. Угли, хорошо укрытые, еще сохраняли огонь. Мальчик сунул два
факела в угли, потом взмахнул ими над головой, раздувая пламя.
Держа в руках факелы, он думал лишь о том, как бы побыстрее добраться
до могилы. И вдруг сквозь сосредоточенность ощутил тревогу. Оглянувшись,
он не увидел никакого движения между камнями, от которых тянулись длинные
тени. Он пошел медленнее, продолжая оглядываться.
Придя к могиле, он воткнул факелы в землю. При их свете он увидел,
что Лугейд не терял времени в его отсутствие: обнажился конец откопанного
им камня, и теперь друид углублялся под него, чтобы найти вход в склеп.
Ниже оказался другой камень, меньший и расположенный вертикально. Он
подался объединенным усилиям, хотя металлический топор при этом
раскололся. Обнажилось отверстие. Мирддин, с его меньшими размерами, сумел
заглянуть внутрь. Лугейд светил ему факелом.
Внутри оказались различные предметы: кувшины, копья, что-то
завернутое в ткань, которая распалась от прикосновения свежего воздуха.
Все это не интересовало Мирддина. Он хотел увидеть блеск металла, и свет
факела помог ему.
С бесконечной осторожностью мальчик сунул руку в отверстие и нащупал
что-то холодное и прочное. Схватив это, он извлек наружу меч.
Лезвие из того же сплава, что и сокровище Лугейда. Не тронутое
временем, прямое и гладкое, как будто только что выкованное, оно ответило
на свет факелов радугой отблесков. Большая тусклая жемчужина украшала
витую рукоять. Мирддин протянул меч друиду и начал торопливо забрасывать
землей отверстие.
- Нужно спрятать, - тяжело дыша, говорил он. - Оттуда, - не
поворачивая головы, он кивнул в сторону, - за нами следят.
Он услышал свистящее дыхание Лугейда.
Возьми это, мальчик, и иди! Оставь мне свет. Я закопаю могилу. Но
этим рисковать нельзя!
Он отдал меч Мирддину, и мальчик снова взял его. Ему хотелось
завернуть лезвие в плащ: оно сверкало ярче факелов.
Держа оружие перед собой, он побежал к хижине. И так остро ощущалось
чье-то присутствие, что он ежесекундно ожидал вызова.
Может быть, это какой-то бродячий горец или даже саксонский
разведчик. А этот меч - настолько ценная добыча, что вполне оправдывает
нападение. И в то же время Мирддин знал, что за ним следит не обычный
враг.
Убегая с факелами, он не опустил дверной занавес. И теперь огонь в
хижине указывал ему путь.
Мирддин был в десяти шагах от двери, когда от ближайшего камня
отделилась фигура и направилась к нему. Мальчик повернулся лицом к
привидению Рукоять меча легла в руку, как будто оружие было специально
выковано для него. Меч гораздо длиннее римских, которые он видел в войске
Амброзиуса.
Он взмахнул мечом, с которого, казалось, сорвался язык пламени И
Мирддин наконец понял, что значит быть воином, почувствовал яростное
возбуждение битвы. Не сознавая этого, он оскалил зубы и испустил низкий
крик.
Но не ударил. Свет от двери упал на приближающуюся фигуру. И он узнал
ее.
- Нимье!
На этот раз он не только увидел, но и услышал ее смех.
- Мерлин! - В том, как она произнесла его имя, звучала насмешка.

6

- Храбрый воин! - насмешка девушки жалила, выводила из себя. - Что ты
теперь сделаешь? Ты ударишь меня мечом, как поступают разбойники в этих
темных местах?
Мирддин опустил меч. Она заставила его почувствовать себя глупцом,
ребенком. Но он знает, что она, и не должен допустить, чтобы она взяла
верх.
- Те, кто прячется во тьме и подсматривает оттуда, - ответил он, -
должны быть готовы к встрече с обнаженным лезвием.
- Ты веришь, что металл может победить меня, Мерлин? Ты все еще
держишься предрассудков твоего племени? - Глаза ее сверкали, как у кошки,
в свете, падавшем из двери. Она улыбалась. - Лучше испытай свои силы на
таких! - Повернувшись, Нимье указала на камень, из-за которого появилась.
Из-за камня появились фигуры, рожденные кошмарным воображением Но
Мирддин знал, что на самом деле они не существуют. Он сам заставил короля
и всех остальных видеть драконов. А теперь Нимье пытается запугать его
иллюзиями. Он пристально посмотрел на них, и они рассеялись и исчезли.
Нимье перестала улыбаться, губы ее напряглись. Она зашипела, как змея
или сердитая кошка.
- Ты думаешь, что узнал всю науку древних! - воскликнула она. -
Глупец, ты потратишь годы и годы и все еще будешь в начале. Ты еще
мальчик...
- А ты девочка, - ответил он. - Нет, я не говорю, что знаю много. Но
такие игрушки мне знакомы.
Она качнула головой, так что волосы разлетелись по плечам.
- Посмотри на меня, - приказала она. - Посмотри на меня, Мерлин!
Ее матовая кожа светилась собственным блеском, черты лица слегка
изменились Красота окутала ее, как плащ. Неожиданно на голове у нее
появился венок, аромат цветов коснулся ноздрей Мирддина. Одежда ее
исчезла, и взору открылось все стройное тело.
- Мерлин... - голос ее звучал низко и страстно; он многое обещал. Она
нерешительно подошла ближе, как будто хотела коснуться его, но девичий
страх мешал. - Мерлин! - простонала она. - Опусти этого убийцу, иди ко
мне. Я покажу тебе такое, что ты не видел и во сне. Я жду... Иди! - Она
протянула руки.
Впервые ощутил он себя мужчиной. Горячо зашевелилось неиспытанное
чувство. Запах цветов, очарование ее тела... он уже не так крепко сжимал
рукоять меча. Все земное в нем хотело ее.
- Мерлин, тебя обманули, - негромко говорила она. - Жизнь здесь, а не
там. Тебя оградили от нее, лишили свободы. Иди ко мне, и ты узнаешь, что
значит быть по-настоящему живым! Иди, Мерлин!
Она протянула руки, призывая его в свои объятия. Глаза ее были сонно
тяжелы, рот изогнулся, ожидая поцелуев.
- Мерлин... - голос ее перешел в шепот, обещая то о чем он лишь
смутно догадывался.
Спас его меч. Почти уронив его, Мирддин коснулся острием ноги. И тут
же ощутил шок, нарушивший очарование. Он произнес лишь одно слово:
- Ведьма!
Снова ее глаза блеснули. Цветущий венок исчез, на ней снова оказалось
зеленое платье. Она топнула, и протянутые к нему руки превратились в
когти, готовые рвать его тело.
- Глупец! - громко воскликнула она. - Ты сделал выбор и с этого часа
начинаешь платить за него. Отныне между нами только война, и не думай, что
я слабый враг! После каждой победы ты будешь встречаться со мной, и если
сегодня мне не хватило сил, то будут еще дни... и ночи. Помни это, Мерлин!
И как пришла из ночи, так и ушла в нее, смешавшись с тенями, и
Мирддин даже не мог сказать, куда она ушла. И вместе с ней исчезло
ощущение, что за ним следят. Теперь он знал, что свободен, по крайней мере
на время, и облегченно вздохнул.
Но он долго ждал, прислушиваясь, пользуясь и другими чувствами,
которым научило его зеркало. Да, она ушла. Ощущалась лишь древняя сила,
свойственная этому Месту Солнца. Там, где люди поклонялись всем сердцем,
навсегда остается дыхание Силы, может, ослабевающее с течением времени, но
никогда не исчезающее совсем.

дальше